— Наш общинный дом для гостей, — объяснил зафатранец. — Вопреки молве, мы вовсе не отрезаны от остального мира. Мимо частенько проезжают танги со своими повозками или бихасы — мелкие торговцы, а иногда почтенные путешественники вроде вас. Иноземцев мы принимаем здесь.
— Танги? Тогда мы рядом с мысом Браиз!
— Триста миль для вас, значит, рядом? Танги расплодились на Тчаи как песчаные мухи; они появляются повсюду, причем чаще там, где их совсем не хотят видеть. Недалеко от нас находится Урманк — их большой город... Вы оба принадлежите к неизвестному мне племени. Знаете, если бы это не казалось такой нелепостью, я бы даже сказал, что... но нет, болтать ерунду — уронить свое достоинство; я не пророню ни слова!
— Мы прибыли издалека, — объявил Адам. — Ты наверняка даже не слышал о месте, откуда мы родом.
Старик безразлично махнул рукой.
— Как хотите: по мне, пока вы соблюдаете приличия и исправно оплачиваете счета, называйтесь кем угодно! Или сохраняйте свое происхождение в тайне...
— Два вопроса, — сказал Рейш. — Что подразумевается под «приличиями» и сколько, примерно, придется потратить за сутки, если мы воспользуемся вашим гостеприимством?
— Правила поведения здесь простые, — пояснил зафатранец. — Как говорится, услуга за услугу. Платить надо четыре или пять цехинов в день. Если условия вас устраивают, сходите на причал; мы отгоним и спрячем вашу посудину, чтобы не возбуждать любопытства у тангов или бихасов, если те случайно пройдут мимо.
Рейш решил не возражать. Он подвел лодку к хлипкому сооружению из лозы и тростника, привязанному к штабелю бревен. Зафатранец выпрыгнул на берег и галантно помог Зэп-210 выбраться на причал, при этом внимательно оглядев ее.
Адам присоединился к девушке, передал старику веревку от лодки. Тот отдал ее парню, пробормотав какие-то указания. Потом повел путешественников через павильон, сплетенный из лозы, в большое здание гостиницы.
— Вот вы и на месте, устраивайтесь! Комната здесь. Еду и вино подадут попозже.
— Мы бы хотели принять ванну, — сказал Рейш, — и, если можно, купить новую одежду.
— Баня вон там. А за чисто символическую сумму местные жители продадут вам костюмы.
— Сколько?
— Обычное платье из серой ткани для рубки лозы или возделывания огорода стоит десять цехинов. Ваши наряды превратились в лохмотья, так что советую потратиться.
— В эту цену включено белье?
— Еще за два цехина вы получите и новое исподнее. А вот сандалии обойдутся уже по пять монет за пару.
— Хорошо, — согласился Адам. — Принеси все. Не станем скупиться, пока деньги водятся.
В простой серой куртке и зафатранских штанах Зэп-210 не так уж сильно отличалась от обычной девушки. Ее черные волосы начали завиваться, кожа от ветра и солнца успела потемнеть; только неестественно правильные черты лица и постоянная отстраненность выдавали бывшего обитателя подземелий. Те, кто не знает о ее происхождении, скорее всего не заметят в ней ничего необычного, а привитые с детства правила поведения сочтут банальной застенчивостью.
Но Кауш — так звали старого зафатранца — как видно, обладал особой наблюдательностью. Отведя Рейша в сторону, он доверительно спросил:
— Твоя женщина что, больна? Если требуются травы, парная баня или лечение отмеренными порциями целебных составов, все это у нас имеется и стоит не очень дорого.
— Зафатранцы везде ищут выгоду, — заметил Адам. — Перед нашим отъездом наверняка выяснится, что мы должны вам больше цехинов, чем имеем при себе. Что тогда будете делать?
— С грустью примем неизбежное. Мы знаем, что принадлежим к проклятому судьбой народу, обреченному на бесконечные беды. Но сегодня, надеюсь, не такой случай?
— Нет; разве что придется наслаждаться вашим гостеприимством дольше, чем я рассчитываю.
— Не сомневаюсь, что ты способен трезво оценивать свои возможности. Но вернемся к проблеме со здоровьем женщины. — Он критически осмотрел Зэп-210. — У меня есть немалый опыт в таких делах; она выглядит хилой, безучастной ко всему и довольно угрюмой. С ней явно что-то неладно, но тут сразу не разберешься.
— Непостижимое существо, — согласился Рейш.
— Должен заметить: то же самое можно сказать и о тебе, — сказал Кауш. Он перевел совиный взгляд на Адама. — Ну, больна или нет твоя женщина — конечно, меня не касается... Закуску уже подали, так что приглашаю вас к столу.
— Очевидно, за небольшую плату?
— Как же иначе? В нашем суровом мире даром достается только воздух, которым мы дышим. Неужели вы из тех, кто ходит голодным, поскупившись выложить несколько монет? Не думаю. Пойдемте.
Кауш провел их в павильон, усадил за столик и отправился отдать распоряжения девушкам, разносящим заказы.
Сначала им предложили холодный чай, лепешки со специями, стебли свежих красных водорослей. Вкусная еда, удобные стулья... После нескольких недель испытаний и тягот все это выглядело как сон наяву; Рейш, как ни старался казаться спокойным, то и дело подозрительно оглядывался по сторонам. Постепенно он расслабился. Павильон казался райским местечком. Тонкие изящные ветви пурпурных деревьев свисали низко, распространяя свой аромат. Солнце отбрасывало на воду темно-золотые блики. Откуда-то из-за дома доносилась музыка. Зэп-210 задумчиво смотрела на пруд и ковырялась в тарелке, словно еда ей не нравилась. Почувствовав взгляд Рейша, девушка сразу выпрямилась.
— Налить тебе еще чаю? — предложил он.
— Как хочешь...
Адам потянулся за пузатым стеклянным кувшином.
— Похоже, ты не очень голодна.
— Наверное, нет. Интересно, у них найдется дако?
— Наверняка ничего подобного тут нет.
Зэп-210 раздраженно сцепила пальцы.
— Тебе здесь нравится?
— Все-таки лучше, чем в море!
Он замолчал и стал потягивать напиток. Со стола убрали грязную посуду; появились новые блюда: крокеты в сладком желе, жареные стебельки с белой сердцевиной, кусочки серой морской рыбы. Как и раньше, Зэп-210 ела без особого аппетита. Адам прервал затянувшуюся паузу.
— Ты теперь узнала, что такое жизнь на поверхности. Она очень отличается от того, что ты ожидала встретить? — осторожно спросил он.
Девушка задумалась.
— Не думала, что увижу так много женщин-матерей, — тихо, словно про себя, пробормотала она.
— То есть тех, у кого есть дети?
Она покраснела.
— Нет, я имею в виду особей с оттопыривающимися грудями и широкими бедрами. Сколько их здесь! Среди них попадаются такие молодые, почти подростки!
— Но это нормально! Когда девочка становится взрослой, у нее развиваются грудь и бедра.
