то лишь из-за масштабов, а не сути. Однако в чопорных Четырех Княжествах собранный компромат при желании мог бы обеспечить ей поддержку в любых начинаниях, вплоть до быстрого и бескровного государственного переворота с возведением на трон первой в истории Верховной Княгини.
К чести веселой, ветреной и незлобивой тетушки (если по родству исходного генетического материала) или наставницы и подруги (по жизни) Джао, шантажом она не увлекалась, считая, что молодежи пора бы начинать учиться жить своим умом. Но некоторых особо рьяных недоброжелателей Карины, включая вайс-графа Милуя Разящего, не простившего унижения в полицейском участке, она все-таки охладила безжалостно и эффективно. Незадачливый секретарь Белого Пика, в бешенстве попытавшийся избить наглую артисточку кордебалета, в итоге попал в закрытый «пансионат для восстановления сил» с сильнейшим нервным расстройством. Майя проявила милосердие: она ограничилась ментоблоком второго уровня и всмятку раздавленным кулаком. Руку вайс-графу хирурги-ортопеды собрали заново всего за три операции. Легкое же заикание, сохранившееся у него до самой смерти, обычно почти не проявлялось.
Камилл явно ни во что не вмешивался. Он просто тихо присутствовал на планете и в ее окрестностях безмолвным наблюдателем. Как-то раз в разговоре он пожаловался Миованне на скуку и пошутил, что пора бы ему заново устроить на Текире Игру – так куда интереснее для всех заинтересованных лиц. Мио посмеялась шутке и с чистой совестью забыла про нее: она знала, что Камилл никогда не раскрывает свои карты заранее. Даже под видом шутки. К чему он стремится, она не пыталась даже гадать. Захочет – скажет, а не захочет – даже разница в возрасте догадаться не поможет.
Веорон изредка заглядывал на Текиру, но ни во что не вмешивался. Он бурчал по поводу глупых методов, применяемых Миованной для стабилизации планетарной коры, но после ожесточенных споров обычно с неохотой признавал их право на существование, давал кучу советов, неизменно пропускаемых коллегой мимо ушей, и отправлялся восвояси, строить новую площадку. Конструктору явно надоело возиться с детским садом, и он все больше уходил в занятие любимым делом.
Дзинтон на Текире не появлялся, ограничиваясь редкими контактами со своими воспитанниками, да еще иногда – с Камиллом.
Планетарный котел из более чем миллиарда личностей лениво кипел и побулькивал в своей обычной манере. И лишь в воздухе висело напряженное ожидание: что-то будет?
Официальный Кремль безмолвствовал.
09.08.858, земледень. Средний Сурашраш, город Тримар
Солнце садилось.
Зрелище опускающегося в океанскую гладь красного огненного шара всегда завораживало Карину. Еще дома, девчонкой, она не раз уходила летними вечерами на Смотровую скалу, где, обхватив коленки руками и оперевшись на них подбородком, не моргая смотрела на красочный закат. Светило казалось ей усталым, но честно выполнившим свой дневной долг фонарщиком, торопящимся домой после утомительных трудов. Вот он открывает дверь, небрежно бросает на вешалку неба свой пестрый облачный плащ и уходит вглубь дома, а за его спиной медленно, со скрипом закрывается небесная дверь. И когда она закрывается до конца, окно неба быстро задергивается черным покрывалом, намекающим: пора спать. Потом она привыкла к долгим неторопливым сумеркам северного (относительно Масарии, разумеется) Крестоцина, когда солнце опускается в воду на западе медленно и величаво, а теперь заново вспоминала очарование тропического приморского заката.
Впрочем, сейчас океан виднелся вдали лишь тонкой блестящей полоской, в которой стремительно тонуло солнце. Плоская крыша двухэтажного дома собраний, на которой под навесом устроилась вся компания, быстро погружалась в сумерки. С противоположной стороны, на востоке, сияли в последних лучах белоснежные вершины Шураллаха, и теплый ветерок, несущий предчувствие ласковой ночи, гладил ее по щекам. Общую благодать нарушало только покалывание между лопатками: трое из собравшихся оказались вооружены пистолетами, тщательно спрятанными под одеждой. Интересно, они от нее так собрались защищаться? Или от кого-то другого?
Поколебавшись, она заглушила предупреждение полностью, установив автоматическое включение через час. Затем сморгнула, сосредотачиваясь. С сегодняшнего дня она твердо намеревалась перестать играть роль ходячей декорации. И если уж она с таким трудом настояла на отказе от привычной схемы с праздничным пиршеством сразу после прилета, нужно не отвлекаться на посторонние дела и слушать. Да и вообще сказать что-нибудь умное. В конце концов, зря, что ли, она три часа изучала то, что гордо называлось «основами экономики Тримара»?
– И все же такое невозможно, момбацу сан Минамир, – вежливо произнесла она, переводя взгляд на сидевшего с противоположной стороны стола городского голову. – Боюсь, предоставить Тримару преференции в торговле коомой мы не можем. Коома слишком широко распространен в Сураграше, и такие льготы вызовут широкое недовольство в других городах.
Коомой, как она выяснила незадолго до того, назывался низкорослый полукустарник с трехлетним циклом развития, напоминавший катонийский джут, из волокон которого изготовляли ткань для одежды. Она имела довольно смутное представление о том, как именно его выращивают и обрабатывают, но сейчас главным было делать умное лицо.
– Однако, – она подняла руку, останавливая поднявшийся за столом ропот, – у меня есть встречное предложение, которое может понравиться всем, момбацу саны. Готовы ли вы его выслушать?
– Разумеется, момбацу сама Карина, – поклонился голова, и члены городского совета дружно закивали в унисон. – Мы готовы выслушать тебя со всем почтением.
Кислое выражение его физиономии говорило совсем об обратном. Ему явно не нравилось поведение гостьи. Карине не требовалась телепатия и даже нейроэффектор, чтобы читать мысли, написанные у него на лбу крупными буквослогами. Сначала упрямая Кисаки наотрез отказалась от шикарного приветственного ужина, на который наверняка уже потратили немалые деньги, потом пресекла попытки покрасоваться цветастыми приветственными речами, а теперь еще и пытается рассуждать о вещах, о которых женщине и знать-то не положено!
– Выращиваемый в Тримаре и его окрестностях коома от природы не отличается никакими особенными качествами. Ткацкие мануфактуры в Тримаре действительно отличаются высоким качеством производимого товара. Ваши ткани известны и в Граше, и даже в Четырех Княжествах. Однако… – она сделала паузу, обведя взглядом всех присутствующих. – Однако известны они хотя и широко, но особой популярностью не пользуются. Хорошее добротное полотно, за которое не жалко отдать положенную цену, но вместо которого не грех купить и ткань ваших конкурентов. От лица правительства Сураграша я хочу предложить вам способ сделать ваш товар выдающимся. Суть заключается в том, что подготовленное для прядения волокно сначала необходимо обработать особым образом, специальным химическим составом, который сделает его мягким и шелковистым. У нас в Катонии вся джутовая ткань создается похожими методами. Ни в Граше, ни в Княжествах такой метод не используется, так что ваши ткани окажутся уникальными на всем Западном континенте. Вот образец ткани, созданный с
