Кэтти замолчала и принялась за очередную чашку кофе. Магистр Шинрю задумчиво повертел пальцами и поинтересовался:
— Состав десятки в каждом домике стабилен или нет?
— Нет, — ответила она, — состав переменный. Чел утром не знает, в каком домике будет ночевать. Это зависит от того, где ему удобнее оказаться следующим утром.
— Ясно. А семей вообще нет?
— Ага, — Кэтти кивнула.
— И имущества тоже нет?
— Абсолютно, — подтвердила она, — поэтому, кочевать из домика в домик не проблема.
— Так… А детьми занимаются педагоги-профи, или…?
— По-моему, не профи, — сказала Кэтти, — мне показалось, что с детьми возятся, те, кто свободен в данный момент. Даже занятия в школе проводят люди, для которых это не единственная работа. Там хорошая медиа-программа для компа. Чтобы по ней учить, достаточно самому знать базовый школьный курс. Они знают.
— Так-так… — Шинрю кивнул, — А уровень приватности жизни, видимо, близок к нулю?
— Как-то так, — патрульный пилот кивнула, — Я же говорю: концепт слизан с радикально-натуристического кемпинга. Даже стены домов-шариков полупрозрачные. Если бы там не нужен был теплоотражающий пигмент, от дневного солнца, то видимо, были бы вообще прозрачные. Типа, смотри, галактика, какие мы!
Флют внезапно поднял палец к небу (точнее, к веретенообразному светилу, которое находилось в центре цилиндрического мира блуми) и произнес:
— «Мы»! Так называлась древняя сказка-страшилка индиков, против науки. Один мой приятель по колледжу пошел работать в рейдовую полицию, и у них был спецкурс по социальной психологии индиков. Вожди пугали простых индиков сказками, что если поменять индустриально-религиозное управление на прагматичное, то у домов будут прозрачные стены. Лишь час в день разрешат шторы, на время секса, по графику.
— Я не врубилась, — сказала Сигни, — какая связь между сексом и занавесками?
— Это же сказка, — напомнил Флют, — какая связь между кольцами назгулов и Кольцом Всевластья, которое украли у Саурона?
— В той сказке, — возразила она, — в этом была внутренняя логика, а здесь — нет.
— И в этой была, — ответил «лучший пилот современности», — за шторы не по графику — расстрел, за секс без штор — расстрел, за шторы без секса — расстрел. Такой порядок установил вождь-благодетель, а на всех гражданах — номера для компьютера.
— А зачем компьютеру номера? — поинтересовалась Лимай.
— Затем, — ответил Флют, — что компьютер полное говно, сканы не понимает, а только стандартные числовые идентификаторы. И на каждом гражданине надета униформа с номером в стандартном поле. Ну, индики выдумали, что с них взять? Дебилы.
Магистр Чикити улыбнулась и похлопала Флюта по затылку.
— Малыш, скажи своему приятелю полисмену, что его инструктора не поняли самого главного. «Мы», это политический памфлет, созданный в 1920, и обогнавший время на столетие, а местами — на полтора столетия. Автор интуитивно предсказал все ступени деградации индастриала. Возврат к пуританским табу, культ нумерации и культ видео-слежки за гражданами. Именно культ, а не информационно-полицейская прагматика. Гражданина давят тем фактом, что он под наблюдением. Это воспроизводит древний пуританский миф о небесном надзирателе, который все видит и всех морализирует. А фигура вождя-благодетеля, это пародия на глобальную кредитно-финансовую систему позднего индастриала, где каждый гражданин рождался в виртуальной долговой яме.
— Мама, — мягко сказал эрл Трент, — это очень интересно, но мы совсем далеко ушли от заявленной темы микро-конференции.
— Я уже возвращаюсь, — ответила она, — действие новеллы вертится вкруг совершенно бессмысленного проекта гротескно-гигантского космического корабля «Интеграл».
— Проект «ковчеги»? — спросил эрл.
— Да. Автор предсказал, что коллапс индастриала завершится вбиванием непомерных ресурсов в римейк «Ноева ковчега» из книжки-библии. А теперь вернемся к Лкела, и я сообщу присутствующим, что этот крааль — просто копия.
Возникла пауза — участники были явно удивлены, а магистр Чикити продолжила.
— Крааль Лкела в Калахари — копия поселения коммунистов на мини-архипелаге Элау в Туамоту. На Элау жилые дома не использовались, а граждане предпочитали спать под пальмой, но в Калахари другой климат, а так — полное соответствие. Поселение Элау создано левацкими экстремистами в период 2-й Холодной войны, и прикрытием тоже служил проект межзвездной экспедиции, в то время совершенно нереальной. Вскоре правительство Океании выгнало левацких лидеров и взяло Элау под свое крылышко, поскольку заметило огромный потенциал такой формы коллективизма для инноваций космической техники. Был такой термин: «футурошоковый гуманитарный ресурс». А результатом стало создание колонии на Венере сразу после 3-й мировой войны. Да-да, первые колонисты Венеры, строители агломерации Обатала, это выходцы с Элау, и, кстати, блуми Сквот, бывшая станция «Хайнлайн», где мы с вами сейчас находимся, в начальный период была заселена выходцами с Элау. Эти звездные коммунисты стали тараном-бустером 2-й Космической эры. Даже колония Эллада Эрни на Марсе была создана по образцу Элау, хотя другими людьми. 40 авантюристов, которые в 2069-м метнулись к Альфа Центавра на корабле «Space Age» — тоже выходцы с Элау. Если вас интересуют детали, то нет проблем. Рейсовые шаттлы между Муруроа и Сквот летают ежедневно, а от Муруроа до Элау всего 500 километров. Поселение процветает, и при политехническом колледже есть отличная экспозиция космической техники середины прошлого века. Я могу дать сетевой адрес одной тамошней туземки, или любого из ее девятерых первенцев, они выросли у меня на руках, а сейчас им уже под сорок.
— Девять первенцев? — переспросила Сигни.
— Ага, — вмешалась Лимай, — я их тоже знаю. На Элау в моде гендерный экстремизм, отвязанные туземки специально устраивают многоплодные беременности. Конечно, девятеро, это перебор даже по тамошним меркам, хотя — все оказались здоровые.
— Ну, блин… — задумчиво произнесла Кэтти, — а смысл?
— Звездная экспансия, — ответила магистр Чикити, — почему в начале истории колонии Обатала, годовалых детей иногда было больше, чем взрослых жителей? Вот, потому.
Эрл Трент покачал головой и налил всем еще кофе.
— Надо же! Я знал про Элау, но не связывал их биологические фокусы с экспансией.
— А зря, сынок, зря. В мире очень много связей лежит на поверхности, и достаточно приглядеться к разноцветным нитям, чтобы многое стало гораздо более понятным.
— Кэтти, — спросила Сигни, — а в краале Лкела тоже многоплодный экстремизм?
