Муть порвалась на клочки. Да что же это я, в панике подумал Филипп. Забыл, с кем имею дело? Расслабился, поверил… Наивный идиот! Разговор, разумеется, записывается и будет тщательно проанализирован. Может быть, за нами, за мной наблюдают прямо сейчас. Наблюдают… и делают выводы.
Не расслабляться. Быть осторожным, хитрым змеем. Не дать им понять, что я знаю: они меня подставили. Пожертвовали, как ненужной вещью. Выбросили…
Филипп напрягся. И врач, должно быть, это заметил, потому что продолжил совсем в другом тоне:
– Значит, вы утверждаете, что в выборе вакансий по отношению к вам была допущена несправедливость?
Филипп сглотнул.
– Мне так кажется. Хотя начальству виднее, конечно. Возможно, я себя переоценивал.
– Вряд ли. Отзывы о вас самые лестные, можете мне поверить. Обустройство «сынков» – да, это вечная земная проблема… к счастью, нам на Капле до этого еще жить и жить. Лично я действительно думаю, что вас несправедливо обошли, но теперь уж ничего не поделаешь: вернуть вас в метрополию не в моей власти. – Врач улыбнулся и подмигнул заговорщицки: – Я бы и сам не прочь вернуться. Знаете ли, этак походить у воды по песочку, и чтобы океан знал свое место… По правде сказать, не одному мне до смерти надоело болтаться в этой жестянке посреди воды. Это проблема. Вы, глубинники, еще счастливцы: неделями, а то и месяцами пропадаете вне Поплавка, а счастья своего не цените.
– Там то же самое, – возразил Филипп. – Океан – везде океан. А пропадаем – это вы верно сказали. В одном только нашем отряде за год пятеро пропавших, из них трое без вести.
Врач покашлял.
– Вы же понимаете: я совсем не то имел в виду.
– Это я понимаю, – атаковал Филипп. – Я не понимаю, почему вы не приступаете к сути. Спрашивайте – отвечу. Что вам еще нужно? Я был в патрулировании. Меня взяли в «ящик». Два десятка бомб, не меньше. Я думал, каюк. Был без сознания, потом дрейфовал. Потом чужак не взял меня в плен. Почему – не знаю. Если вы спросите меня, какого цвета были у него глаза, я вам тоже не отвечу.
– Зачем мне спрашивать? – удивился врач. – Все, что от вас нужно моему и вашему начальству, имеется в вашей ментограмме. Не волнуйтесь, на этот раз обошлось без сбоев в аппаратуре, сняли без проблем. В мою задачу входит лишь психологический контроль, а вовсе не анализ ваших действий… да я, признаться ни бельмеса не смыслю в морских делах. Остальное извлекут из вашей ментограммы. Я же всего-навсего должен убедиться, что ваша психика не подверглась серьезным деформациям.
– Ну и как? Убедились?
– В общем да. Ну вот разве что для очистки совести… Нет, ассоциативную подсадку оставим в покое, это дело долгое, а побалуемся-ка мы с вами свободными ассоциациями. Знаете, что это такое?
Филипп кивнул.
– Итак, начнем. Капсула.
– Атака – давление – теснота – ящик – пыль – прочность – уберечься – разлом – кондиция – погружение…
– Очень хорошо. Океан.
– Индийский – глубина – морская соль – грунтовые воды – минералы – ионообменники – руда – слитки – Юкон – транспорт – корабли – шлюзование – Порт-Бью… э-э…
– Продолжайте, пожалуйста.
– Портовые склады – Новый Ньюпорт – острова – течения – круговорот – всплытие – буря – Луна – лунный камень…
– Почему Луна?
– Лунные приливы. И отливы.
– Замечательно. Теперь: стратегия.
– Адмиралтейство – война – космофлот – авиация – поддержка – ресурсы – успех – политика…
– Достаточно. Вы не устали?
– Немного.
– Ну что ж, пожалуй, хватит. – Врач слез со стола и, разминая одной рукой отсиженную ногу, другую руку протянул для пожатия поднявшемуся со стула Филиппу. Рука была сухая и крепкая. – Благодарю вас за сотрудничество, мне было приятно поболтать с вами. Теперь я уверен: с вами все в порядке, никаких отклонений. Можете спокойно вернуться к службе. Полагаю, больше мы вас не побеспокоим. До свидания.
– До свидания, – ответил Филипп.
– Будут проблемы – заходите. Постараюсь выкроить для вас время.
Остаться в одиночестве врач и не ожидал – менее чем через минуту в каюту ворвался подполковник Андерс. Врач улыбнулся: даже стремительные движения подполковника выглядели вялыми. То ли врожденная забавная аномалия, то ли успешно законченная экзотическая рукопашная школа, ставящая в ряд условий победы недооценку бойца противником. Не спросишь.
– Ну? – выдохнул подполковник. – Как?
– Ментограмма любопытная. – Врач согнутым пальцем постучал себя по виску. – Мне транслировали. Спасибо за качество.
– Все просмотрел?
– Основное. Вы должны понимать: во время непосредственной работы с подопечным это затруднительно. К счастью, он по-прежнему гипнабелен.
– Тебя не узнал?
Врач уверенно покачал головой.
– Не тяни.
– Судя по всему, его действительно отпустили, тут он чист. Неприятно, но факт. Убежден, что мы имеем дело не с противодействием спецслужб Лиги, а случайно нарвались на благородный порыв вероятного противника, так сказать, частный бзик частного лица. Всего не учтешь, мой подполковник, а маловероятное тоже иногда случается. Видимо, придется продублировать операцию с кем-то другим?
– А вот это тебя не касается… Что ему известно?
– Ничего. Догадки, подозрения, обида, желание расплатиться – не в счет. Был бы он просто лейтенантом Альвело, не стоило бы и беспокоиться.
Андерс, присевший на нагретую врачом столешницу, вскочил – словно СТЕК со стола. Вяло забегал. «Глист, – подумал врач, контролируя свое лицо. – Верно подметил этот Альвело. Примитивная ассоциация первого порядка, зато прямо в точку».
– Интереснее всего то, что он действительно не тот, кем себя считает, мой подполковник. У него тщательно выполненная ментограмма добропорядочного оболванца, и я бы в нее поверил, если бы не свободные ассоциации… Прикажете доложить подробно или экстрактно?
– Экстрактно. Подробно – потом.
Врач согласно кивнул.
– Почему слово «капсула» у него ассоциируется со словом «пыль»? Допустим, водяная пыль. Но нет связи с дальнейшей цепочкой: «прочность – уберечься – разлом – кондиция». Лишь пятое слово – «погружение» – прямо связано с океаном. Далее: «руда – слитки – Юкон – транспорт». Трудно вообразить, что наш подопечный вспомнил одну из так называемых «золотых лихорадок» начала Темных веков, – это чересчур узкоспециальная тема даже для историков. Логичнее предположить, что подопечный имел в виду некое транспортное средство с названием «Юкон»…
– Можно проверить, – заметил Андерс.
– Я уже проверил, мой подполковник. – Врач взглядом указал на комп-браслет. – Космический транспорт «Юкон» четыре года назад был пущен на слом. Двадцать шесть лет своей биографии он курсировал по линии «Земля – Прокна». Прокна – спорная сырьевая планета на периферии Внутреннего рукава, три туннельных нырка от метрополии… Далее: многозначительная оговорка «Порт-Бью…» Нам известны лишь два поселения с подходящим названием: Порт-Бьюкенен на насыпном острове в Атлантике и Порт-Бьюно на Прокне. Подопечный убежден, что никогда не бывал ни в одном из них, поэтому случайно вырвавшееся «Порт-Бью» он довольно неуклюже трансформировал в «портовые склады» и подкрепил «Новым Ньюпортом» – последним местом своей учебы. Примитивная невольная уловка. Он назвал Луну и лунные приливы, несмотря на то что на Капле приливы – солнечные. Желтых приливов подопечный не назвал вовсе, хотя что, казалось бы, естественнее для пилота-глубинника Капли? Слово «буря» характерно не для моряка, а для сухопутного, моряк скорее скажет «шторм». Зато на Луне имеется океан Бурь со стратегически важными месторождениями. Трудно было не заметить некоторый минералогический уклон ассоциаций подопечного. Интересно также, что он упомянул космофлот и авиацию – возможно, тут существует ассоциативная связь со словами «прочность», «разлом» и «кондиция». Я думаю, стоит покопаться в личных делах выпускников учебных центров ВВС.
– За какой срок?
Врач вздохнул.
– За последние двадцать-тридцать лет.
– Ты в своем уме? – холодно осведомился Андерс. Альвело – двадцатипятилетний сопляк.
– Факты, мой подполковник. Голову на отсечение не дам, а руку – пожалуй. Во-первых, «Юкон». Во-вторых, именно на Прокне около двадцати лет назад имели место не вполне объяснимые события. Если мы хотим установить истину…
– К твоему сведению, – медленно перебил Андерс, и врач замолчал, – мы не хотим установить истину. Мы хотим устранить препятствие, если оно существует. Короче. Твои выводы?
Глист. Теперь никуда не денешься от этого слова, подумал врач. Вялый, бледный, примитивный, опасный… глист. Презирающий неудачника, которого вынужден использовать для тонкой работы. Профессионал, как и Велич, этого не оспорить, не отнять. Но хуже нет, когда уходят истинные художники своего дела, а на смену им являются вот эти… маляры. Ремесленники. Они примитивнее и цепче, в этом их преимущество, и в конце концов остаются именно они…
