Унгра не возмущается, не сорит гневными словами. Все взвешено, решение принято. Оказывается, богатые согласны дать деньги, но для своей же выгоды: князь, чтобы стать официальным владыкой, Тутсхолд и Сайкл, чтобы стать владыками неофициальными.
Но стране нужны машины, а не новые владыки. И старые владыки не нужны с их золотыми касками, разряженными солдатами и покорными служанками. Кем они управляют, кого охраняют? Гористан защищает не княжеская, а государственная армия республики. И чиновник с жалованьем в тысячу джанов будет управлять княжеством куда лучше, чем надменный властитель!
...Унгра пишет проект: «О реформе управления в княжествах». На следующей сессии проект будет представлен парламенту на утверждение.
Князей дразнить не надо. Им оставят замки, слуг и рабынь. Но от управления отстранят, назначат взамен чиновников.
Ежегодный налог можно будет уменьшить вдвое — для народа облегчение... Оставшаяся половина пойдет в казну и даст государству не меньше, чем пресловутый заем. Князьям, чтобы не ярились, назначат выкуп — полмиллиона или миллион джанов в год за отказ от наследственных привилегий. Выплату можно будет начать года через три, когда страна станет богаче...
Унгра хранит проект в секретном сейфе. Только Дасья и Чария обсуждали с президентом отдельные статьи. Но почему же чиновники в министерствах уже шепчутся о предстоящих перемещениях, и ремесленники на базаре грозят кулаками всадникам в золотых касках, и Тутсхолд, дымя сигарой, говорит своему долговязому компаньону:
— Он теперь повадится упразднять. Завтра отменит титулы, а послезавтра — собственность. Нельзя ему давать потачку...
Затем появляется худощавый человек с изменчивой внешностью. У него редкие светлые волосы, утиный нос и бритый подбородок, когда он сидит в соломенном кресле на веранде у Тутсхолда. Когда же он приходит на кухню в дом Чарии, у него уже горбатый нос, черная борода и волосы до плеч, как у жителей пограничных гор. Из столицы он выезжает на север в машине, одетый в пробковый шлем и короткие штаны, как европеец... А в пути из машины выходит оборванец в красной чалме. Такую носят паломники, побывавшие в храме Священной Змеи.
Униженно кланяясь, он целует полу разряженному солдату, прося доложить князю. Солдат пинком провожает его в палаты хозяина. Оборванец на коленях подползает к трону Гористани, шепчет что-то. И вдруг князь вскакивает, поднимает просителя, предлагает вино, переспрашивает с тревогой:
— Неужели правда? У вас точные сведения? Значит, пора?
Глава седьмая
ИЗ КИРПИЧЕЙ СТРОЯТ ДВОРЦЫ
1
К высоте Сергей вскоре привык.
Оказалось, что это не так трудно. Нужно только изо дня в день по нескольку часов глядеть на мир с подъемного крана. Понемногу такая точка зрения становится естественной, и, когда спускаешься вниз, горизонт кажется слишком тесным, а машины непомерно громоздкими.
Освоившись с высотой, Сергей мог наслаждаться горным великолепием. Он любовался сахарными пирамидами потухших вулканов и стадами облаков, которые держались все на одной высоте, будто ледоход шел по невидимой реке. Далеко внизу, в долине, виднелась куча спичечных коробок — контора, общежитие бетонный завод. От завода ползли пыльные шлейфы. Они медленно поднимались в гору, взбираясь по извилистой дороге, приближались к мачте, и тогда из ползучего облака вылезала игрушечная машина, величиной с папиросную коробку. Где-то внизу невидимые тросы подхватывали прямоугольный ломтик. Он плыл, колыхаясь в воздухе, рос на глазах и превращался в железобетонный блок — целую стенку выше человеческого роста...
Итак, с высотой Сергей освоился. Много труднее было освоиться с работой.
Способности и трудолюбие очень рано привели Новиковых в институт. Прямо со школьной парты они пересели за студенческие столы. Годы были сэкономлены, а знакомство с жизнью упущено. Впервые Сергей работал на целине: студенты ездили туда на уборку. Потом он проходил практику в лаборатории, в конструкторском бюро, на заводе «Динамо». Его считали неплохим чертежником, приличным лаборантом, удовлетворительным монтером. Он надеялся показать себя в дальнейшем, когда начнется монтаж ветродвигателей на вышке. Но прежде требовалось построить вышку. А со строительством Сергей никогда не сталкивался.
В институте он учился пять лет: читал, запоминал, сдавал экзамены. В его зачетной книжке было записано около полусотни предметов. Полсотни толстых учебников, примерно двадцать тысяч страниц, прочел он за это время. Но кто мог подсказать, что нужнее всех для него 243-я страница из II тома учебника «Машины и механизмы», где говорилось, что:
«...В последнее время для монтажа громоздких конструкций применяются также краны-манипуляторы ПКМ-1 и ПКМ-2, способные не только поднимать грузы, но также наращивать, цементировать, сваривать и производить ряд других работ...»
Кажется, там был и чертеж на этой, самой главной для Сергея странице. Но ни слова не говорилось, как планировать работу крана, как расставить рабочих, чтобы все были загружены и не мешали друг другу, как заполнять наряды, чтобы не было перерасхода и прилежные были бы награждены, а лодыри ущемлены. Не указаны были слабые узлы крана: что именно ломается чаще всего, какие запасные детали нужно держать наготове, когда виноват кран, а когда крановщик. В каких случаях можно подгонять и требовать, когда следует сказать: «Стойте, ребята, не лезьте на рожон, надо отрегулировать сначала».
— Всего не объяснишь, дойдете на практике, — говорили студентам более опытные преподаватели.
А как «доходят» на практике? Вероятно, спрашивают у старших — у начальников?
Старшим у них был мастер Данилушкин, но он не умел, а возможно, не хотел объяснять. «Вы образованные, сами знаете», — твердил он и все старался показать никчемность образования Новиковых, поставить их в неловкое положение. И это удавалось ему. Хотя Данилушкин не сдал полсотни экзаменов, зато на кране работал три года и знал его гораздо лучше, чем Новиковы знали любой из перечисленных в зачетной книжке предметов.
Данилушкин был изобретателен. Каждый день он придумывал новые каверзы: то посылал Сергея за несуществующим инструментом, то поручал невыполнимую работу и сам же первый подымал студента на смех. «А разве в институте вас не учили?»— повторял он как припев. «Нет, не учили. Объясни толком», — сознавался Сергей. А Данилушкин пожимал плечами:
— Москва не сразу строилась. Раскидывай умом. Я сам тридцать лет трубил, прежде чем стал прорабом...
Не мог же Сергей ждать тридцать лет...
