— Ничего удивительного, — хмыкнул Кратов. — Удивительно то, что они, с их агрессивностью, до сих пор не перегрызли друг другу глотки…
— И на сей счет имеется версия, — сказал Агбайаби со внезапно пробудившимся воодушевлением. — Что Империум трезво оценивая угрозу междоусобиц, во время оно разумно обратил негативную пассионарную энергию всего эхайнского этноса вовне, на звездную экспансию. Но следы внутренних трений никуда не исчезли, хотя и в значительной степени сгладились… или были принудительно подавлены. А в культуре Черной Руки сохранились особенно отчетливо. И это дает нам в руки хороший козырь. Наши специалисты изучают возможность искусственного подогревания этого подспудно тлеющего внутреннего конфликта с тем, чтобы… как бы это поточнее выразиться… стравить две самые мощные этнические группы в борьбе за верховенство в Эхайноре. Чем ослабить оный изнутри и надолго отвратить от опасных — главным образом, для самих эхайнов — планов агрессии против Галактического Братства.
— Это слабо сочетается с основными нравственными принципами Галактического Братства, — заметил Кратов.
— Еще бы! — воскликнул Агбайаби. — Но это вынужденная оборонительная мера. Это политика!
— Не думал, что от политики несет трупным душком, — сказал Кратов с непонятной интонацией.
— Война, друг мой, не лучшее времяпровождение, — сухо сказал мэтр. — Любители белых перчаток и розовых очков изволят не утруждать себя участием… В утешение вам, доктор Кратов, скажу, что мы вовсе не заинтересованы в том, чтобы столица Эхайнора вдруг переместилась из Эхайнагги в Эхайнетт. Красные все же не такие сумасброды, как Черные…
— Вы уверены, что утешили меня? — буркнул Кратов.
— Мы имеем также сведения о трениях между Желтыми и Лиловыми Эхайнами. Но эти две Руки малочисленны и серьезного влияния в Эхайноре не имеют. Мы далее не знаем, участвуют ли они в самостоятельных военных операциях. Поэтому нам, по большому счету, на них наплевать. До поры… Это не значит, что мы не учитываем их в своих проектах. Например, эти Руки весьма хороши в качестве плацдарма для внедрения разведывательных групп. Да мало ли что…
— Вы начали с того, что Светлые Эхайны более опасны, нежели все прочие, — напомнил Кратов.
— Я к тому и веду. У нас есть планы, направленные на ослабление любой из Рук — кроме Светлой. Причина кроется в их пресловутой холодной рассудительности — по эхайнским, разумеется, меркам. Самый флегматичный Светлый эхайн рядом с самым экспансивным итальянцем, грузином или юго— нирритийцем Эльдорадо покажется несдержанным холериком… Тем не менее Светлая Рука поддерживает прохладно-ровные отношения со всеми соседями, безукоризненно лояльна к метрополии и снисходительно сдержанна к экстремистским поползновениям Эхайнетта. В коммуникационных каналах не замечено никакого компромата. Обычная смесь экстатического милитаризма, насилия и эротики. Между тем, Светлые — это гвардия Эхайнора.
— Латышские стрелки, — проворчал Кратов.
— Что? — переспросил Агбайаби.
— Когда в России к власти на короткое время пришли коммуно-утописты, — пояснил Кратов, — они обзавелись собственной гвардией — латышскими стрелками. Это были самые преданные слуги режима и самые безжалостные каратели. Хотя латыши традиционно считаются рассудительной и чуточку флегматичной нацией.
— Наверняка с массой искусственно приглушенных националистических комплексов, — предположил мэтр. — В том числе и с комплексом превосходства, что оправдывало в их глазах жестокость по отношению к низшим, по их мнению, существам… Впрочем, здесь я не специалист. И, кажется, я просил не перебивать!
— Да, учитель, — потупился Кратов.
— Составляя по оценкам лишь пятнадцать процентов от общей численности эхайнов, Светлые образуют до пятидесяти процентов персонала элитных штурмовых отрядов и до семидесяти — в охране самого Империума. Двое из Императоров — предполагаемые выходцы со Светлой Руки. Подтверждено, что «Равенну» сожгли именно Светлые. Да и Форпост, пожалуй, тоже их дело…
— Расскажите мне про Светлых Эхайнов, учитель, — попросил Кратов.
— О! — скрипуче рассмеялся Агбайаби и захлопнул крыш — «мемки». — Зверь-Казак учуял настоящего противника! С ним, коллега, вам будет посложнее разобраться… нежели с Серпом Люцифера. Хотя вы и углубленно штудируете все известные человечеству культы силы… Кодекс Эхлидх, он же Кодекс Силы — штука серьезная. Вам еще не доводилось сталкиваться с таким вызывающим, дерзким пренебрежением к правам личности, как эхайнский Кодекс Силы! Это вам не «бусидо», как вы опрометчиво полагали месяц назад… Это вам не «ниндзюцу», как вы надеялись два месяца назад. Это — религия, это — modus vivendi… Что означает «образ жизни». Учите латынь, друг мой.
— Для чего? — удивился Кратов.
— К приезду Озмы. Вам же захочется понимать слова ее дивных песен… Эхайны впитывают Эхлидх с молоком матери и живут с ним сколько могут. Потому что Эхлидх поощряет унижение слабых. С пеленок эхайн доказывает, что он сильнее всех других эхайнов. Избить слабейшего почетно. Убить поверженного не стыдно. Ударить сзади есть доблесть. Тот, кто позволил подобраться к себе сзади, виноват сам и не заслуживает уважения. Изнасиловать женщину не преступление, а проверка мужских достоинств. Если она сопротивляется, то получает удовольствие. Если она не позволила надругаться над собой, то заслуживает уважение мужчин. Если позволила — всякий будет вправе насмехаться над ее бедой. Однако насильник должен быть готов к тому, что лучший воин в семье вызовет его на ритуальный поединок…
— «Суд справедливости и силы», — ввернул Кратов.
— Именно… Только это не рыцарский турнир в присутствии сиятельных особ. И не дуэль, когда противники долго расшаркиваются, демонстрируя глубочайшее уважение друг к другу, и расходятся после первой крови. Это бой двух лютых зверей, преследующий цель не защитить чью-то честь, а убить соперника. Без правил и без жалости. Если у тебя фогратор, а у противника — две голые руки, это его беда… Вы, на своем ринге, в своих замечательных синих панталонах, можете ли выдавить противнику глаза, откусить мизинец или оторвать гениталии?
— Мочь-то я, конечно, могу, — рассеянно сказал Кратов. — Но не стану, вот в чем разница.
— У нас есть запись одного перехвата, — сказал Агбайаби. — Он был снят с локальных коммуникационных каналов Светлой Руки. Помимо официальных, там есть и так называемые «пиратские» видеосети. По ним циркулирует информация, распространение которой может преследоваться по закону. Забавно было узнать, что Эхайнор способен подчиняться каким-то законам… Так вот, «пиратские» сети иногда поставляют нам чрезвычайно любопытные сведения! Но то, что было снято в этом случае, не дало нам ничего нового, кроме наглядной демонстрации Кодекса Силы в действии. Это была запись одного из «судов справедливости и силы». Сначала, содрогнувшись, ее хотели просто уничтожить, но что-то помешало. А теперь, я думаю, вам будет полезно се увидеть. — Агбайаби помолчал. — Чтобы вы распрощались с иллюзиями.
