- Постой, постой, - сказал я, - как это, заперты на ключ? Кто их запирал?
Ступаков задумчиво почесал висок, некоторое время, покусывая губы, смотрел на меня.
- А я откуда знаю? - спросил он, наконец. - Кому надо, тот и запер. Выдели еще сигаретку!
Прикурив от еще тлеющего окурка, майор поднял на меня глаза. Дошло до него.
- Но дверь точно была заперта, - сказал майор. - Я сам там был с начала и до конца. При мне двери и открывали.
- Кто? - подался к нему я. - Кто открывал?
- Как кто? - удивился майор. - Директор банно-прачечного комбината Геннадий Федорович Лошаков. Я помню, ткнулись мы, а двери заперты. Вот я и послал участкового за Лошаковым. Бедроев за ним на мотоцикле ездил.
- Иван Федорович, - сказал я как можно убедительнее, - надо бы мне эту баньку осмотреть.
Начальник криминальной милиции вздохнул, посмотрел на часы, потом посмотрел на меня. Видно было, что у него на сегодняшний вечер были другие планы. Но он был человеком исполнительным, для которого служебные дела были выше всех остальных. И из области он, несомненно, указание получил - содействовать сотруднику ФСБ по всем вопросам и затруднений в работе ему не чинить. В случае обращения, конечно.
Ступаков осторожно поплевал на тлеющую сигарету, осмотрелся в поисках урны и, не найдя ее, прошел к туалетной комнате. Оттуда послышался звук спускаемой воды. Обстоятельным человеком был начальник криминальной милиции Иван Федорович Ступаков. И аккуратным. Я бы на его месте просто выбросил окурок в форточку. Мысленно я поставил ему плюс. Да что там говорить, сразу трех плюсов заслуживал майор - за умение размышлять вслух, за культуру поведения и за то, что не путал свои проблемы с государственными.
- Так что мы стоим? - возвратившись, поинтересовался Ступаков. - Пошли!
В сумерках стоящие у здания бани боевые треножники смотрелись безобидно. На водонапорные башни они походили. Трудно было представить, что в дни Большого вторжения они наводили ужас на людей. Не знаю почему, но меня они не впечатляли. Привык, наверное. Я-то родился, когда эти треножники на всех дорогах были. Мать рассказывала, что ее беременную один из треножников в корзину подхватил, а потом до марсиан дошло, что земная самка беременна. Извиняться, конечно, никто не стал. Но треножник шесть километров отмахал, прежде чем мамку в безопасном месте высадил. Погудел немного и рванул на полной скорости по своим черным делам. Марсиане с самого начала детей и беременных женщин не трогали, видимо, такое указание им свыше было. В данном случае я им даже благодарен должен быть за свое рождение. А вот мужиков земных они пошерстили при вторжении - рассказывают, полками их жгли. В учебниках истории об этом, понятное дело, не пишут и не скоро еще будут писать. А что вы хотели? Война шла на взаимоуничтожение. Люди за земную свободу боролись.
Баню строили явно не римляне, но входные двери у нее были широкие, словно строители очень старались избавить будущих посетителей от давки. Двери оказались не заперты, они со скрипом отворились, впуская нас в гулкий темный вестибюль.
- Вот здесь они и жили, - сказал майор Ступаков.
Ему тоже было не по себе, и заговорил он со мной, чтобы уверенность обрести.
В помещении стоял резкий запах прогорклого растительного масла. Видимо, масло разлили по полу, нога моя вдруг скользнула в сторону, и я едва не приложился затылком о керамические плитки.
- Осторожнее, - сказал Ступаков, успевший подхватить меня под руку. - Полы здесь скользкие, следователь наш, когда осматривал место происшествия, звезданулся и два ребра себе сломал.
- Что-нибудь с места происшествия изымали? - спросил я, стараясь идти осторожнее.
- Ничего, - ответствовал начальник криминальной милиции. - Все обнаруженные предметы являлись, как говорится, личными вещами марсиан и изъятию не подлежали. Так и оставили, Валентин Мокеевич.
- Даже порнушку марсианскую? - попытался снять напряжение я.
- Так она, бляха-муха, только марсиан и может возбудить, - сказал майор. - Да что я вам рассказываю, сейчас сами увидите. Подождите, я выключатель найду.
Он пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Против ожидания свет не зажегся.
- Что за ерунда! - громко сказал майор.
- А когда осмотр проводили, свет горел? - спросил я.
- А черт его знает, - вновь щелкая переключателем, отозвался Ступаков. - Мы осмотр днем проводили, никто и не проверял.
Я достал из кармана фонарик, входящий в специальное снаряжение спецназа и разведки. Как он действует, я и сам не знал, но штука удивительная - включаешь, и все перед тобой как на ладони, но для человека, удаленного на пять-шесть метров, окружающая местность по-прежнему остается темной.
Высветились темные жирные пятна на полу. Я перевел фонарик выше и высветил руку Ступакова, лежащую на выключателе. Рядом заметалась его сгорбленная тень.
- Классная штучка, - с уважением сказал майор.
Мы прошлись по помещениям. Память у майора оказалась хорошей, протокол осмотра места происшествия он цитировал почти дословно. Ничего особенного мы не нашли. Емкость с кровью стояла на месте, пипетки и отсосники крови тоже, разное марсианское барахло…
- Вот эти журнальчики, - громко сказал Ступаков и хихикнул.
- Потом, - сказал я. - Потом будешь разглядывать похотливых марсианок, извращенец. Помоги мне спуститься в бассейн.
Бассейн, в котором любили понежиться после дежурства марсиане, был пуст. Кафельные плитки, которыми он был облицован, все еще оставались жирными и скользкими. Наклонившись, я исследовал водосток. Повинуясь своей интуиции, набрал в специальную пробирку немного темной жидкости, скопившейся в углублении водостока. Этот набор у меня всегда при себе - плоский контейнер, напоминающий портсигар, но внутри находится все то, что может понадобиться для взятия проб. И не только для взятия проб.
Выпрямляясь, я снова поскользнулся на скользком кафеле и всей спиной приложился к стенке бассейна. "Прощай, рубашка, - с отчаянным раздражением подумал я. - Жир хрен чем отстираешь!"
В помещении, где находился бассейн, стоял странный и вместе с тем удивительно знакомый запах. Некоторое время я пытался вспомнить его, но никак не мог. Знаете, как бывает - вроде вот оно, все на языке, еще мгновение, и ты все назовешь своими именами. Но ничего подобного - догадка угасает, так и не появившись на свет. Заторможенность сознания. Вот и со мной такое случилось. По стенам метались изломанные серые тени. Жутковато здесь было. Постоянно спиной я ощущал какую-то опасность, хотя твердо знал, что ничего мне грозить не может. Наверное, подобное чувство испытывал герой фильмов о вурдалаках, впервые попавший в их гнусное логово. Да если смотреть правде в глаза, это и было гнездо кровопийц, только с Марса.
