- Работайте, работайте, - сказал я величественно и направился в кабинет.
- Жалкий интригашка подхалимского типа! - прошипел Сюняев мне вслед.
Спиридонов сидел за пустым столом, вытянув шею, как будто соображал, что еще он забыл сделать и о чем не распорядился. Руки он держал перед собой, переплетая пальцы на разные лады. Я тоже сел у окна и стал ждать, когда он очнется. Минуты через две он с интересом на меня взглянул и опять уставился прямо перед собой.
- Так я жду. Или ты думаешь, что я целый час буду ждать? Или как?
- Видите ли, Василий Васильевич, я думал, что вы заняты... Просто не знаю, с чего начать.
- Начни с начала. Он не знает!.. Не мальчик - девятый год пошел. Давай докладывай все по порядку.
Я доложил. При этом я старался не привносить личных впечатлений, а только сухо излагал факты и сведения, зная, что Спиридонов потом все равно десять раз переспросит на разные лады, заставит выложить, что я думаю о том или этом, что думал, по моему мнению, тот или иной подследственный и что сам я думаю о том, что думает он, Спиридонов, по этому поводу. Все это еще предстояло.
Когда я кончил, Спиридонов поднялся, прошелся по кабинету забросив руки за голову и выгнул грудь как индюк, а потом сел и произнес, как бы не имея ввиду конкретный адресат:
- Ну, вот мы и приехали.
- Куда приехали? - осторожно поинтересовался я.
- На Кудыкину гору - вот куда. Это же надо!.. А?
Я пожал плечами.
- Значит, говоришь, оба Сомовых в одном.., хе-хе, корпусе? А? Чего молчишь? Ты сам-то в это веришь?
- Я? Верю?.. А что прикажете делать? Все концы сошлись.
- Веришь? Вре-ешь! Ни черта ты не веришь. Ты подумай, как ты можешь в это верить? Это ведь просто глупость! Ну, подумай хорошенько. Как это возможно, если это невозможно никак? Все это чистое вранье и надувательство! А?
- Да нет, не похоже что-то...
- Не похоже? Ты так думаешь? А почему не похоже? Для чего не похоже? И по какому такому праву? А?
В подобной манере Спиридонов мог вести беседу хоть сутки кряду - я это наблюдал неоднократно. В это время он думал. Он перелопачивал материал, прилаживал факты к версиям, опровергал их, тут же подтверждал, ломал, крошил, дробил, растирал, подливал, замешивал и лепил новую версию, которая снова подвергалась точно такой же обработке. Мешать ему не следовало, а следовало поддакивать и не сбивать с толку.
Таких динозавров, как Спиридонов, в нашем управлении раз-два и обчелся. Его не очень любили за въедливость, очень не любили за придирчивость и стремление везде и всюду навести порядок. Многие считали, что его порядок - это беспорядок в степени самоуправства, некоторые считали его дураком, другие полагали, что он не столько дурак, сколько прикидывается, а на самом деле хитрый, бестия, как... Но я не знал ни одного сотрудника, который бы его не уважал.
Спиридонов был тем, центром, вокруг которого все вращалось. Он осуществлял в нашем секторе функцию массивного центрального тела, не позволявшего всем этим пылевым кометам, астероидам, крупным и мелким спутникам, а также планетам всех рангов разбрестись в разные стороны. А тот порядок, который соблюдался благодаря его наличию в секторе, был сродни порядку, установленному в Солнечной системе законом всемирного тяготения.
Кстати, о массивном теле, Спиридонов весил сто двадцать пять килограммов шестьсот граммов. Это я установил во время профосмотра. Жиру в нем не было ни грамма - одни мослы и мясо. Особенно хороши были руки. Две такие грабли.., как говорится, не дай бог! Я пробовал с ним бороться бесполезно. Самбо, подсечки, всякие, там, карате и дзюдо на него не действовали. Он хватал одной рукой за плечо, другой - за шею и аккуратно, укладывал на ковер. Очень так по-деловому и даже бережно. Клал и тут же помогал встать.
Спиридонов любил рассказывать всякие страшные космические истории и хвастался, что в молодости "покорял неведомые планеты" и "улетал в космические дали", не вдаваясь в детали. Уж не знаю, сколько и какие именно планеты он покорил, но известно, что именно Спиридонов командовал штурмовой группой десантников, высадившейся на один из полюсов Марса. Из группы уцелели двое - он и Шатилов.
По его собственному утверждению, Спиридонов признавал лишь шикарную жизнь и ценил шик во всем. Из спиртного отдавал предпочтение коньяку и пиву. Последнее он пил в совершенно неумеренных количествах, что, опять же по его мнению, способствовало промыванию почек (это я еще могу понять) и селезенки (чего я понять совершенно не в силах!). Любая одежда висела на Спиридонове мешком, а что до галстуков, которые он надевал для особо торжественных случаев... Где он их брал, эти свои галстуки - уму непостижимо! То какие-то обезьяны на лианах, то поддельный бриллиант на серебряном фоне, а однажды явился на торжество по поводу годовщины сектора в галстуке из натурального конского волоса сивой масти.
Он страшно любил играть в шахматы, но почти никогда ни у кого же выигрывал. Перехаживал двадцать раз за партию, но, в конце концов, зевал коня, если он сохранился, или ладью. Причем, ладью называл турой, а слона - офицером, и хоть ему кол на голове теши!
Лицо у Спиридонова было, что называется, вытесано топором, все на этом лице торчало невпопад, а одно ухо сидело выше другого, чем он страшно гордился. Стрижка завершала портрет. Создавалось впечатление, что волосины на его голове росли каждая сама по себе в своем индивидуальном направлении. Когда Спиридонов думал, каждая часть его тела занималась своим делом. Руки шарили по столу, ноги выстукивали затейливый степ, а голова оставалась неподвижна и покойна, в такие минуты Спиридонов становился похож на годовалого ребенка двухметрового роста.
Сейчас был именно такой случай. Я знал, что когда у него в голове все уляжется на свои полочки, он на несколько секунд зацепенеет, а потом уже с ним можно говорить нормально. И терпеливо ждал, расслабившись.
- Вот так... Хм... Гм, - произнес Спиридонов наконец.
Я собрался.
- А что, этот Калуца.., он что, серьезный мужик?
- Да, весьма, - подтвердил я.
- А этот, как его... Сомов, он как?
- Тоже будь здоров.
- Х-хе... Вот ведь шельмы! Как же это они так? А?
Я пожал плечами.
- Значит так. Это ты правильно оказал: концы с концами... Теперь надо понять, как, когда, кто и, самое главное, зачем. Зачем? А?
- Ума не приложу!
- А зря. Надо бы. Вот смотри: собрались, сели, полетели. Уран - брехня. Им этот Уран нужен, как собаке пятая нога. Они хотели удрать подальше, канальи! А зачем? Ясно боялись. Вдруг чего... И все семеро были в курсе. А там разные были - понял. Двоих я знал лично - Грэндсмита и Асева.
- Вы были знакомы с Асеевым?!
- А как же! Приятель. Мы с ним... Асеев - это наш кадр.
