Псевдоспецназовец размышлял о том, какая зыбкая грань отделяет дружбу от вражды, а любовь от ненависти, какие мелкие поступки порой формируют самые сильные чувства. Жизнь представлялась сибариту безостановочным движением канатоходца по тросу, когда даже ничтожное отклонение от равновесия способно привести к необратимым последствиям. Сытый философ как раз пытался понять, что же в характере скользящего по канату играет роль шеста, когда появился один из приставленных к нему лиатов по имени Штоф. Посланец со странным прозвищем сообщил самозванцу, что интересующего его диспетчера нашли.
Прогулявшись в дальний конец поселка, Роджер понял, что босс не обманывал его относительно изрезанности рельефа местности. Хозяином ночного владыки станции оказался весьма радушный леомур по имени Чука. Он подробно рассказал о слабостях и вредных привычках своего слуги, включая склонность к алкоголю. Легкий в управлении коборт с пониженной вином сопротивляемостью представлял собой идеальный вариант для осуществления планов странника.
Не успел лже-барс познакомиться с проспиртованными мозгами своего временного слуги, как сопровождающий боец сообщил о вызове шефа. Справедливости ради, юный лиат и сам почувствовал попытку связи, но решил, что для поддержания авторитета торопиться с ответом не следует. Впрочем, переигрывать тоже не стоило.
— Мое внимание к твоим услугам, Хан.
— Брат, счастлив сообщить тебе, что и вторая твоя просьба успешно исполнена.
— В каком смысле?
— В прямом. Приходи, сам убедишься. Штоф проводит тебя. Не волнуйся, мы тут недалеко, буквально в двух-трех кварталах.
— Хорошо, иду.
Приставленный боец уже ждал его согласия отправиться по приглашению босса. Распрощавшись с хозяином ночного диспетчера, леомуры отправились в новый переход, который, как и обещал новый друг Роджера, оказался удивительно коротким. Во дворе, куда его привел Штоф, помимо Хана с телохранителями находился еще один незнакомый лиат с неприятно скользкими глазками. Главарь побирушек не счел нужным представлять новое действующее лицо крутому барсу, что говорило об относительно низком ранге бойца.
Вся компания дружно проследовала в сарай, у дальней стенки которого стояли две клетки со старыми знакомыми Тобио. Как не пытался малыш скрыть свое удивление, босс получил заметное удовольствие, наблюдая за реакцией столичного гостя на оперативность действий его ребятишек:
— Как я тебе и говорил, коллектив — великая сила.
— Да уж. Век живи — век учись. Поделишься секретом?
— Да нет никакого секрета. Это все Шкет. — Последовал кивок в сторону лиата с блестящими глазками. — Он приспособил своего коборта ловить диких шоргов и леомуров, а уж заманить простачков в ловушку для строя лиатов — задача плевая.
— И зачем они Шкету?
Босс хмыкнул и вместо ответа посмотрел на хозяина ловца. Тот слегка потупился, но ответил без колебаний, даже почти что с вызовом:
— А что такое? Бизнес как бизнес. Кобортам ведь тоже питаться надо. А если уметь готовить, то шашлык получается, пальчики оближешь.
Фарлах в клетке все это время пытался понять, о чем беседуют между собой лиаты. Впрочем, неспособность к пониманию образной речи позволяла ему лишь догадываться, что речь идет о нем и его дружке. В конце концов, он не выдержал и очень вовремя перевел внимание посетителей на себя, прервав столь неприятный для Роджера разговор:
— Это что, вы из-за этого мальчишки нас в клетки засунули? Совсем сдурели? Или вы у него теперь вместо шестерок?
Если Гризли хотел вызвать у полонивших его лиатов чувство неприязни к своему обидчику, то добился лишь обратной реакции, глаза у Хана и его бойцов заметно потемнели. Столичный гость решил воспользоваться ситуацией и выжать из нее максимум возможного, поэтому он хладнокровно обратился к боссу:
— Позволь мне побеседовать с грубияном наедине.
— Если это тебе доставит удовольствие…
— Нет, конечно, но есть парочка вопросов.
— Они в твоем полном распоряжении. — Шеф сделал повелительный жест, и все лиаты, включая Штофа и Шкета, вышли из сарая.
Подойдя к обеспокоенному странным поведением тюремщиков Гризли, Роджер усмехнулся и, глядя на Барни, не находящего себе места в соседней клетке, тихо спросил:
— Ну что, поговорим?
— О чем?
— О том, кто вас натравил на меня.
— Не нравишься ты мне.
— Ну да, и поэтому вы вдвоем пустились за мной во все тяжкие. Я что, похож на идиота?
— Чего ты хочешь от меня? Какой мне смысл беседовать с тобой?
— Чтобы остаться в живых.
— Ой, напугал. У тебя духу не хватит. На лице написано — слюнявый чистоплюй.
— Не хватит, согласен. Но мне и не надо. Просто молча уйду. Вас обоих и без меня разберут на шашлыки и шаурму. Или ты сомневаешься в деловых качествах местных бизнесменов?
— Что? — Такого развития событий, судя по озадаченному виду фарлаха, он не ожидал. Минуты две он переваривал услышанное, потом тихо спросил:- А ты способен помешать этому?
— Если услышу правду о том, что меня интересует.
— Так лиаты тебя и послушают.
— Но ведь они ушли, потому что я их попросил.
— Хм, допустим. И что будет с нами в случае откровенных ответов?
— Вас отпустят через сутки.
— И ты не боишься, что мы опять пойдем по твоему следу?
— Следов уже не будет.
— Хорошо. Спрашивай.
— Кто меня заказал?
— Ну, ты спросил. Откуда ж я знаю. Мы встречались с посредником. Это не первый его заказ. Раньше получалось все без осечек.
— Почему же сейчас сразу не прикончили?
— Потому что не было команды убивать. Просто напугать посильнее и слегка покалечить, лишив возможности свободно передвигаться.
— Расскажи мне про посредника.
Дальше последовало подробное нудное описание внешности толстого лиата с заплывшими жиром глазами. Отсутствие способностей к передаче обликов и образов компенсировалось у Гризли умением находить яркие формулировки для словесного портрета. Почти сразу Роджер понял, что речь идет о Борове, и все остальное время лишь получал подтверждения собственной догадке в словах фарлаха. Похоже, его вели всю дорогу, причем, делали это профессионально и незаметно. Только непонятно было, кому мог так сильно помешать ученик, выполняющий домашнее задание. Задумавшись, юноша не сразу заметил, что пленник замолчал.
— Хорошо. А что ты скажешь про гракхов в туннеле?
— В каком туннеле?
— Железнодорожном.
— Не знаю. Мы по рельсам не ходили. Искали твои следы вдоль трассы, пока не забрели в поселок, где нас и накрыл сеткой этот слабоумный.
