Я ответил сразу:
— Нет, это бесполезно. Я и секунды не останусь здесь. Тем хуже для вас… Я займусь всем сам, один… но…
Салливан внимательно посмотрел на меня.
— Сожалею, — сказал он, — но вам еще слишком рано покидать эту клинику. Пока мы не можем предоставить вам свободу, Милланд…
Открылась дверь, и в комнату вошли два дюжих санитара.
Я понял, что сопротивляться бесполезно.
Абсолютно бесполезно!
Двадцать четыре часа одиночества в палате с обитыми чем-то мягким стенами.
Время от времени в комнату приходил санитар, приносил мне разноцветное питье и настойчиво, хотя и вежливо, заставлял меня глотать его.
Я добровольно прошел энцефалографию и ответил на кучу дурацких вопросов.
Они считали меня сумасшедшим, и все, что я говорил, оборачивалось против меня…
Конечно, они не могли понять. Они больше не могли понять.
А тем временем между Атлантическим и Тихим океанами некая группа людей тайно строила аппарат, самую чудовищную машину, какую когда-либо знало человечество.
«Сколько же им еще надо времени, чтобы создать гигантский „поглотитель шумов“? Этим вопросом я и задавался в своем беспомощном одиночестве.
Меня опять повели в зал, где проводились тесты, а я, проходя по коридорам, пытался запомнить дорогу, хотя то, что я собирался предпринять, казалось мне самому достаточно проблематичным, если не совершенно невозможным.
Клиника эта была хуже, чем тюрьма. Со всеми своими магнитными защелками и запорами на дверях она была похожа на Форт-Нокс,[8] персонал явно напоминал несущих охрану солдат, а вокруг клиники стояла военная охрана.
В довершение ко всему вокруг здания была натянута проволока под током. Это вызвало у меня большое любопытство, ибо я никогда не видел, чтобы психиатрические клиники, а уж тем более психиатрические больницы, так охранялись.
К чему такие предосторожности?
Уж не боятся ли они, что я сбегу?
Может быть, они опасаются, что я раскрою секрет „поглотителя звуков“?
Идиоты! Это явно было основной причиной. Они так считали, поскольку их заставляли так думать.
Ну а в действительности?.. Да, в действительности причина была иной. Но до них это как-то не доходило, поскольку теперь диктовали „властелины безмолвия“, „тихушники“.
В общем, я один знал правду. Я и являлся фактором риска в их игре.
Только теперь я понял смех дьявольского шахматиста.
Предоставляя мне свободу, он очень хорошо знал тех, кто встретит меня; знал, что передо мной будет поставлено непреодолимое препятствие.
Да, пока все развивалось по их планам! А я дремал в это время, побежденный и бессильный.
Все это предвидел тот, кто бесстыдно и скрипуче смеялся.
Очнувшись этим утром, я лежал, задыхаясь и ворча, как замученное животное. Но тут произошло неожиданное.
Случившееся было невероятным.
Я нашел Валери!
Но как это получилось? Великие боги!
Теперь нам предстоит вступить в их игру! О! Опять этот проклятый термин, который я просто ненавижу, но другого пока нет.
Все случилось во сне. Как-то неожиданно.
Голос Валери прозвучал у меня в подсознании с такой силой, что я не мог ему сопротивляться. Это был призыв, поднимающийся из глубин моей души.
"Роберт, дай мне возможность управлять тобой… Не сопротивляйся… Доверься мне… Роберт, это я, Валери… Ничего не бойся… Нужно, чтобы ты знал все… Я нашла, Роберт… я нашла…"
Единым махом я нырнул в пустоту, словно в лифте, у которого оборвался трос.
Это неконтролируемое падение привело меня в пространство без формы и цвета.
Я немедленно узнал Валери, протягивающую мне руки из широкой горловины. Она была там, живая и здоровая, реальная, как и при нашей последней встрече.
— Слава богу! Вот и ты!
— Валери, как у тебя получилось? Как ты смогла? Как?..
— Не без труда, но мне удалось локализовать боль…
Она бледно улыбается.
— У меня сохранился отпечаток нашей с тобой гармонии. Но пока не будем об этом. Я должна рассказать тебе нечто важное.
— Где мы?
— Ничего не бойся. Мы в нейтральном пространстве второй степени. Знаешь, я чуть не очнулась сегодня!
Она улыбнулась при виде моего замешательства.
— Я же сказала, что чуть не проснулась. Впрочем, не будем терять времени. Я тебе все объясню. Мне удалось создать мозговой барьер против гипнотического штурма. Бессознательно я это использовала во время опытов Ватсона, но все происходило так быстро, что у меня не осталось почти никаких воспоминаний. Не знаю уж как, но они неожиданно возвратились. И вот после твоего исчезновения я попыталась действовать, я…
Она передернула плечами.
— Впрочем, в конце концов, это неважно. Как только я всплыла на поверхность, так поняла, что произошло. Все вокруг меня говорили. Речь шла в основном о тебе. Они, конечно, не могли и подозревать, что я их слушаю. О, Роберт, это ужасно! Они ведь даже не понимают, что являются невольными сообщниками готовящихся преступлений.
— Я все это знаю, Валери, но что дальше? Клиника окружена, побег невозможен. И в то же время…
Она прервала меня:
— Выход существует, Роберт!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Спокойно, Роберт. Здесь мы можем говорить без страха быть подслушанными. Видишь ли, следует согласиться с идеей Грейсона в ее первоначальном виде, хотя я слышала, как они смеялись над ней.
— Речь идет о том, что бессознательное может проникнуть в реальность?
— Вот-вот. Ты сразу все понял. Да, Роберт, я теперь знаю, что это так.
— Но что же ты предлагаешь?
— Сейчас расскажу. Для этого-то я тебя и вызвала сюда. В том состоянии "бестелесности", в котором мы сейчас находимся, мы, как я понимаю, используя нашу гармоническую связь, можем поступать так же, как существа, живущие в пятом измерении. Ты следишь за моими рассуждениями?
— Да. Продолжай.
— Так вот, если эти существа могут покинуть свой мир и войти в наш, приняв материальную форму, то ничто не мешает нам воспользоваться этим же принципом.
— Подожди. Ты забываешь, что в нашем реальном мире мы уже имеем телесную оболочку. Поэтому, чтобы вернуться в свое измерение, нам обязательно нужно пройти процесс "обратного вхождения в тело".
— Нормальный процесс при нормальном пробуждении. Согласна. Но если мы сами управляем нашим возвращением в конкретную мишень, если мы достигаем своего интегрирования в наш мир в состоянии "бестелесности", то какое же из тел является в этот момент нашим и что мы тогда спровоцируем своим внезапным пробуждением?
