Оставалось только одно. Может быть, удастся перехватить посылку на Плутоне, где происходит перегрузка на дальние лайнеры. Я позвонил Витковскому, рассказал обо всем, и мы помчались к министру почт и телеграфов. Тот срочно связался с Плутоном. В ожидании ответа мы сидели как на иголках и подпрыгивали при каждом звонке. Наконец телеграфный аппарат выплюнул ленту с ответом. Мне показалось, что я вместе с диваном лечу куда-то в тартарары. Ответ с Плутона гласил: «Посылка номер такой-то, индекс такой-то, получатель планета Кенгуру, пятнадцатого сего месяца отправлена внепространственной почтой адресату».
Это был конец. Внепространственные корабли достигают любых закоулков галактики в несколько минут. Следовательно, сейчас мой супостат рассматривает нашу Декларацию и с удовольствием скалит лошадиные зубы, удивляясь глупости землян.
— Ишь как работать научились, — бормотал Рафаэль, когда мы, понурившись, словно побитые собаки, выходили от министра. — Контрольные сроки завели… новаторы несчастные. Не могли поволокитить немного. Тоже мне деятели…
Я остановился и толкнул его в бок.
— Слушай, Рафаэль, а все-таки почему посылка ушла пятнадцатого, а не раньше, как ей было положено? Где она провалялась сутки?
— Да ну тебя, — отмахнулся Рафаэль. — Какая разница…
— А вот какая. Почта должна работать как часы. Разве это порядок — на сутки задержали почтовое отправление инопланетянину… Идем в Бюро находок.
— Ты что, обалдел? — спросил Рафаэль. — Больше делать нечего?
И он отправился домой, Я с огорчением посмотрел ему вслед. Все эти события выбили его из колеи. Но я все равно должен узнать, почему посылка задержалась. Что поделать — уж такой у меня дотошный характер.
Того хранителя, с которым я разговаривал, уже не было — его рабочий день кончился. Сменщик, симпатичный вихрастый парень, сидел в кресле с учебником псевдосферической стереометрии — видимо, готовился к экзамену. Я изложил ему дело, он поскреб лохматую голову, потом засунул в рот два пальца и свистнул. На этот сигнал откуда-то из-за стеллажей выкатился робот-упаковщик и вежливо сказал «здрасте».
— Том, ты отправлял книгу на Кенгуру? — парень назвал ему номер и индекс посылки.
— Я, — ответил Том, с готовностью моргая передними глазами.
— А когда? Числа какого?
Тут робот вроде смутился и понес что-то невразумительное о негабаритности посылки, ее нестандартной упаковке и прочей ерунде. Но парень только головой мотнул.
— Ты мне арапа не заправляй. Я тебя, голубчика, насквозь вижу. Опять читал?
Том смутился еще больше и опустил глаза.
— Читал… — промямлил он еле-еле.
И тут до меня дошло, что это значит. Я кинулся к Тому так стремительно, что он даже откатился немного назад.
— Том, голубчик! Ты что, прочитал эту книгу?
— Прочитал… — неуверенно ответил робот. — Ибо сказано: учение свет, неучение — тьма…
— Всю, до конца?
— Безусловно. Очень, очень увлекательная книга, — сказал Том, приободрившись.
— Спаситель ты мой! — завопил я, кидаясь к нему на грудь. — Дай я тебя расцелую!
И я чмокнул его в пластмассовую макушку, возле теменного глаза, приведя хранителя в немалое изумление. Но мне было наплевать. Главное было то, что проклятый кенгурянин остался-таки с носом. Ведь роботы никогда ничего не забывают!
Вот, кажется, и все. Конференция состоялась точно в срок, и хотя участвовать в ней мне не пришлось, я чувствовал себя как король на горе. Ведь если бы не я… Впрочем, вы и сами можете оценить мои заслуги в таком важном деле, как укрепление межпланетной торговли.
История с Кенгуру тем и закончилась. Жаловаться мы, разумеется, не стали — кенгурянин всю операцию провел так, что комар носа не подточит, и не оставил никаких улик. То, что он забыл в ресторане книгу, которую вскоре ему отослали, еще ни о чем не говорит — мало ли на свете книг! Ведь открывал эту книгу только робот Том, а роботы, как известно, не являются юридическими лицами.
Да; было бы у кенгурянина все шито-крыто, если бы не злоупотребление горячительными напитками — в данном случае чаем с лимоном, и, конечно, если бы не мое стремление всегда докопаться до сути, не оставляя без внимания ни одной мелочи.
Я не раз пытался представить, что подумал кенгурянин, распаковав посылку с Земли и обнаружив в ней книгу, из-за которой так рисковал. Наверное, он счел это утонченной маккиавелиевской насмешкой землян над своей попыткой выкрасть ее. Возможно, он даже решил, что все было подстроено заранее — и растяпа-хранитель, и билет на занятое место, и чай с лимоном… Но что бы он ни думал, его выходка так ему не пройдет.
Первая Всепланетная конференция Торгсина открылась точно в срок и была, безусловно, выдающимся событием в жизни нашей Галактики. В ней приняли участие представители семи тысяч шестисот тридцати двух планет.
На Кенгуру мы тоже послали изысканно вежливое приглашение. Никто, конечно, не явился.
Жизнь моя идет по-прежнему. Я заведую Музеем валюты да еще сотрудничаю с отделом идентификации — в роли внештатного консультанта. Так что мой рабочий день заполнен до отказа. Штангу я пока забросил, зато ежедневно, включая и три выходных дня, хожу на тренировки в секцию бокса. Тренер сказал, что у меня отличные способности. Особенно он хвалит мой прямой левой. «Таким ударом, — говорит он, — можно свалить лошадь».
Именно это мне и надо. Еще месяц-другой, и я пойду заказывать билет на Кенгуру.
Эдуард Михеев, Анатолий Пирожков
ПРЕДВАРЕННАЯ ФОРМУЛА
Сцены из общественной, личной и дачной жизни О.П.Крамова, младшего научного сотрудника
1. ДЮАР С КАРТОФЕЛЬНЫМ ГАРНИРОМ
Вагон пригородной электрички был переполнен. Потные, измученные жарой пассажиры монолитной массой колыхались в такт движению поезда. «Компактная упаковка, — подумал Олег. — Как прессованные финики». Он стоял, прижатый к спинке сиденья мощной спиной дачницы, и мечтал лишь о том, как бы перебросить авоську из одной руки в другую. Достать газету из портфеля, затолкнутого под сиденье, нечего было и думать. В таком стиснутом и сплюснутом состоянии Олегу предстояло ехать минут сорок.
«Надо привыкать, — успокаивал он свою крепкую нервную систему. Впереди два с лишним месяца дачной жизни. По два раза в день — это будет около ста веселеньких поездок на лоно и обратно».
Остановки за три до Мамоновки в вагоне стало относительно свободно. Олег поспешил плюхнуться на сиденье и с наслаждением ощутил под собой жесткую горизонтальную плоскость. Постепенно у него даже стал появляться интерес к окружающему миру.
