- Да, разумеется, но все же...
- Не беспокойтесь, мы оставили все до середины августа прошлого года, там, они ничего не найдут. А все остальное либо уничтожено, либо изменено так, что не подкопаешься. Остались некоторые бумаги, подтверждающие, что мы с вами довольно давно разошлись как в море корабли. После кризиса и вашего избрания на этот пост, разумеется. Конституцию надо уметь чтить, велеречиво заметил Юрский.
Арцыбашев вздохнул, но явно не успокоился полностью. Том не менее, продолжать разговор в том же духе он не стал. Помолчав немного, он произнес:
- Спасибо, что предупредили. Я вам очень признателен.
- Ну что вы, Валерий Сергеевич, не за что. Тонуть едва ли кому хочется, особенно сейчас, после всего, что сделано и сделать предстоит. Еще меньшее удовольствие скрыться в волнах вместе с концом Александрова.
- А вы поэт, - без положенной усмешки произнес Арцыбашев и замолчал, что-то обдумывая. Юрский также тянул паузу. Наконец, мэр произнес:
- Да, что с выемкой, она уже закончилась?
- Нет, - Юрский от неожиданно ворвавшегося в невеселые мысли голоса вздрогнул, последнее время он вообще нервничал, любой пустяк мог выбить его из колеи, как сейчас, например. - Я полагаю, закончится только вечером архив больно велик. - И упреждая следующий вопрос собеседника, добавил: - Я вам звоню с автобусной остановки, так что не думаю, что наш разговор вошел в протокол дознания.
- Вас еще не вызывали в качестве свидетеля?
- Нет, пока нет. Приходили сами, вежливо интересовались всем и уходили. Но это были ребята из нашего угро. Вот только сегодня, некстати...
- Понятно. Еще раз спасибо вам.
Юрский криво усмехнулся: официальная вежливость Арцыбашева его всегда раздражала.
- Еще раз не за что.
Следующим днем я отправился в ближайшую от "Казахстана" библиотеку. Однако, в ней интересующий меня отдел периодики оказался представленным едва ли не одной "Правдой" и "Комсомолкой", менее всего меня интересовали эти газеты, да и, скорее всего, газеты вообще, посему я отправился в центральную, носящую имя Писарева.
В ней я раз уже успел побывать, еще до моего стремительного отъезда. Тогда я присматривал себе какое-нибудь легкое чтиво в абонементе, помнится, хотел уже было взять детективы Дюрренматта, но в последний момент раздумал. Сейчас же меня интересовали более толстые глянцевые журналы.
Искать долго не пришлось. В одном из них, именующемся "Профиль" в апрельском номере помещалась статья, страниц на двадцать, которая заинтересовала меня наиболее сильно. Озаглавленная "Внутри узкого круга", она была посвящена самому Глушенко и, в большей степени, его семье, состоявшей из его супруги Тамары Игоревны, женщины, безусловно, привлекательной и в момент бракосочетания, бывшего двадцать лет назад, и продолжающейся оставаться и сейчас; и их дочери Натальи, недавно закончившей школу. Разумеется, а как же без этого, в статье сообщалось об основном местожительстве семьи Глушенко - коттедже на Березовой`47, о том, что это за апартаменты (общая площадь 470м2, прекрасная планировка, отделка резным дубом, итальянская мебель на заказ, английская сантехника фирмы с невыговариваемым названием, - его даже не удосужились транскриптировать, но несомненно престижной, как и все в доме, бытовая техника "Аристон", и "Мулинекс"). Как бы между прочим, автор напомнил, что в подземном гараже стоит четыре машины, а именно: "мерседес" главы семьи, "вольво" супруги, "опель "Вектра" - дочери, подарок на шестнадцатилетие и семейная "баварская трешка" концерна "БМВ".
Автор соизволил изложить подробности семейной жизни, сообщив о том, как двадцать лет назад будущий финансист и депутат Госдумы Марат Глушенко сделал предложение самой красивой девушке города - очень романтично - она, эта неприступная красавица, неожиданно приняла предложение, и едва ли не тотчас сочеталась с ним браком. Первого ребенка, который должен был появиться спустя несколько месяцев после торжественного события, они потеряли и очень боялись, что тоже будет и со вторым, но вот родилась Наташа, которая,...
И так далее и все в том же духе. Оставшуюся часть статьи я просто пролистал, внимательно вглядываясь в отдельные фотографии из семейного архива и сделанные автором в доме Глушенко. Я взглянул на имя и усмехнулся. Ну конечно, же женщина, некая Александра Гарина, от них можно ожидать исключительно такой подачи материала.
О, женщины, вы всегда ударяетесь в мелодраму, в сентиментальность при виде чужого чувства и ожидаете с нетерпением, с такой страстностью, что нечто подобное посетит и вас. Вам неинтересно докапываться до сути, до корней этого чувства, поскольку в глубине души вы боитесь, что тогда чувство это может оказаться ничем иным как той же наивной верой в светлое завтра, которое непременно должно придти, тем же желанием не выносить мусор из избы, не любовью - привычкой к мужу, которые еще что-то может и кроме того, обеспечивает семью бутербродами с икрой и путевками на Канары. О, женщины, вы все мечтаете об одном и том же, но, сами посудите, разве на вас всех этого хватит? Не отвечайте, просто представьте, так будет проще, так будет куда понятнее.
Наташа оторвалась от вида за окном и окликнула ее.
- Мама, подойди сюда.
Она была в другой комнате, смотрела по телевизору интересный фильм с участием Дастина Хоффмана и Мэрил Стрип, в этот момент шла кульминационная сцена. Поэтому она нехотя отвернувшись от экрана, спросила:
- Что там такое?
- Какая-то машина приехала. Вроде того лимузина, что был у отца лет пять назад, он его разбил, помнишь?
- Ну и что? - против воли переплетения судебного разбирательства на экране между Крамер и Крамером перестали ее интересовать. - И что такое?
- Так он к репортерам пошел. Сейчас с ними о чем-=то беседует.
Она пожала плечами.
- Может, это их шеф. В смысле, финансист газеты.
Предположение было весьма реальным, ну мало ли что придет в голову человеку, купившему себе газету. Он может принять участие в ее создании, уподобляя себя известному Псмиту, а может просто тыкать пальцем в нужный ему материал с выражением искренней значимости своей роли. Первый вариант, без сомнения, грозит многими неприятностями и интересен для людей оригинальных и с железными нервами, второй же как нельзя лучше удовлетворяет собственные амбиции. Все это пришло ей в голову, и она хотела поделиться соображениями с дочерью, как вдруг услышала от нее новую фразу, совсем уж нелепую:
- Мама, они уезжают. Ну посмотри же наконец!
Женщина встала и подошла к окну.
В самом деле, они уезжали. Шофер покинул салон "Газели", торопливо, все время оглядываясь через плечо, обошел машину, не то пытаясь убить время, не то надеясь на поддержку своих. Но никакой реакции не было, он залез в кабину, хлопнул дверью, и микроавтобус резво укатил прочь.
