– Вот именно. Должна была. А взгляните на другие тела: даже там, где стервятники рвали мясо, крови нет.
Бертон озирался вокруг со все возрастающим удивлением. Ни один из мертвецов не потерял ни капли крови. И как он раньше не заметил!
– Такова, вероятно, особенность этой болезни.
– Вот именно, - сказал Стоун. - Думаю, вы правы.
Он поднатужился, крякнул и, высвободив из-за руля закоченевшее тело Шоуна, вытащил его из фургона.
– Давайте найдем этот чертов спутник. Теперь он начинает беспокоить меня всерьез…
Бертон зашел сзади, вытянул тело Крейна из машины, а сам влез на его место. Стоун включил зажигание. Стартер лениво провернулся, но мотор безмолвствовал. Стоун еще и еще раз попытался завести машину, потом признался:
– Не могу понять, в чем дело. Аккумулятор подсел, конечно, но искру давать должен все равно…
– А как насчет бензина?
Стоун громко выругался. Бертон улыбнулся и выкарабкался наружу. Вместе они прошли по улице до бензоколонки, отыскали ведро, налили в него бензина - пришлось повозиться, пока сообразили, как включается насос, - потом вернулись с полным ведром к фургону и залили бензин в бак. Стоун вновь нажал на стартер - мотор чихнул и заработал.
– Пошел!..
Бертон запустил вращающуюся антенну. Тотчас же они услышали слабое попискивание спутника.
– Сигнал угасает, но еще различим. Вроде бы где-то слева…
Стоун включил скорость и тронул машину, стараясь не задеть тела. Писк стал сильнее. Проехали бензоколонку и магазин - писк начал слабеть.
– Проскочили. Разворачивайтесь…
Стоун не сразу нашел в коробке передач задний ход. Потом они двинулись назад, ориентируясь по силе радиосигнала. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем удалось установить, что источник его находится на северной окраине поселка. Наконец подъехали к одноэтажному каркасному домику. На ветру скрипела вывеска: «Доктор Ален Бенедикт».
– Ну, конечно, - сказал Стоун, - можно бы и догадаться, что потащат находку к доктору…
Они вылезли из фургона и направились к домику. Входная дверь была открыта и качалась на ветру. Стоун и Бертон прошли в первую комнату - никого. Тогда они повернули направо и очутились в кабинете врача.
Бенедикт, грузный, рыхловатый мужчина, сидел за столом, на котором громоздилась куча раскрытых учебников. У стены расположились пузырьки и шприцы, а над ними висели фотографии семьи и другие снимки - мужчин в военной форме. На одном из них были нацарапаны слова: «Дорогому Бенни от ребят из 87-го. Анцио». Сам Бенедикт смотрел куда-то в угол - незрячие, широко раскрытые глаза, умиротворение на лице…
– Ну что ж, - сказал Бертон, - этот-то по крайней мере помер не на улице…
И тут они увидели спутник.
Он стоял торчком, тускло поблескивающий конус высотой около метра, когда-то полированный, а теперь потрескавшийся и сплавившийся при вхождении в плотные слои атмосферы. Он был вскрыт, и вскрыт ужасно грубо, видимо при помощи зубила и клещей, которые валялись рядом на полу.
– Полюбопытствовал, - не сдержался Стоун. - Идиот…
– Откуда ему было знать?
– Мог бы хоть осведомиться у кого-нибудь, - Стоун вздохнул. - Зато теперь он в курсе дела. И с ним еще сорок девять человек… - Он нагнулся и, как мог, прикрыл зияющую треугольную дыру. - Контейнер при вас?..
Бертон вытащил сложенный мешок из пластика и развернул его. Вдвоем они накинули мешок на злополучный спутник и загерметизировали шов.
– Надеюсь, что-нибудь там еще осталось…
– А я, пожалуй, был бы рад, - тихо ответил Стоун, - если б там не осталось ничего…
Они вернулись к телу доктора Бенедикта. Стоун подошел и тряхнул его за плечи. Окоченевший труп свалился со стула на пол.
Бертон обратил внимание на локти, и внезапно его охватило сильное возбуждение. Он склонился над телом.
– Ну-ка помогите мне, - попросил он Стоуна.
– Что делать?
– Его надо раздеть.
– Зачем?
– Хочу проверить, есть ли признаки венозного застоя.
– Но зачем?
– Сейчас увидите, - сказал Бертон.
Он начал расстегивать рубашку и брюки доктора. Оба ученых сосредоточенно возились до тех пор, пока на полу не простерлось обнаженное тело.
– Вот, пожалуйста, - Бертон отступил на шаг.
– Черт возьми, - заявил Стоун.
Никаких следов отечных изменений кожи вследствие венозного застоя! Обычно, когда человек умирает, кровь под воздействием силы тяжести оттекает вниз. Бенедикт умер сидя, кровь должна была оттечь к тканям ягодиц и бедер. И к локтям, опиравшимся на ручки кресла. Должна была - но не оттекла.
– Очень странное явление, - сказал Бертон.
Оглядевшись, он увидел небольшой автоклав для инструментов. Достал оттуда скальпель и осторожно, чтобы не проколоть свой костюм, приладил лезвие.
– Попробуем для начала крупные поверхностные артерии и вену, - предложил он.
– А именно?
– Лучевые. У запястья.
Опасливо держа скальпель, Бертон провел им по внутренней стороне запястья доктора, как раз у основания большого пальца. Рана была совершенно бескровной. Он рассек жировую и подкожную ткани. Крови не было.
– Поразительно…
Надрезал еще глубже. Кровь не появлялась. Наконец дошел до крупного сосуда и резко рассек его. На пол посыпались черно-красные крошки.
– Черт побери, - сказал Стоун.
– Свернулась начисто.
– Не удивительно, что ни у кого не было кровотечения…
– Помогите-ка мне, - попросил Бертон.
Вдвоем они повернули тело на спину, и Бертон сделал глубокий разрез в средней части бедра. Добрался до артерии толщиной в палец, но и там не осталось крови, только плотная красноватая масса.
– Невероятно…
Он сделал еще один надрез, на этот раз в области грудной клетки. Обнажил ребра и оглядел кабинет доктора Бенедикта: не попадется ли на глаза какой-нибудь очень острый нож. Нужен был остеотом, инструмент для иссечения кости, но такого нигде не попалось. В конце концов он взял зубило, то самое, которым был вскрыт спутник, и с его помощью перерубил несколько ребер, открыв сердце и легкие. Опять-таки никаких признаков кровотечения!
Бертон глубоко вздохнул и вскрыл левый желудочек. Сердце внутри было наполнено красной губчатой массой. Жидкой крови не было совсем.
– Свернулась полностью, - повторил он. - Сомнений нет.
– А что, по-вашему, способно вызвать такое свертывание?
– Во всей сосудистой системе? Пять с половиной литров крови? Не представляю…
Бертон тяжело опустился в кресло доктора Бенедикта и уставился на тело, которое только что вскрыл.
– Никогда в жизни ни о чем подобном не слышал. Правда, есть такая дрянь - называется «распространенное внутрисосудистое свертывание», но для него необходимо редчайшее стечение обстоятельств.
