Леонид проехал слева по узкой свободной полосе, огибая все это скопище техники.
- Вот идиотизм, - зло произнес он. Непонятно, на кого он больше злился, то ли на этих ремонтников, то ли на себя - за беспричинное впадение в панику, то ли на Лору - в конце концов, это она своими россказнями подготовила его к тому, что он принял несколько странное, но вполне реальное явление за какую-то мистику. - Они совсем сошли с ума.
- Почему? - возразила Лора. - Они работают там, где светло. Не будут же они ковыряться в темноте.
Герц внимательно поглядел на нее. Кажется, она говорила совершенно серьезно.
- Но их никто не заставляет работать ночью, - сказал он.
- За ночную работу больше платят.
Герц не нашел, что возразить на это; он сказал:
- Вот видишь. Я, глядя издали на весь этот свет и шум, уже решил, что это все из Заброш...
- Молчи! - воскликнула Лора. - Я же сто раз говорила, что о них нельзя даже упоминать!
- Да ладно! Сколько раз о них уже говорили. И вообще кончай дурака валять, все это чепуха. Я что и хотел сказать - давешние вспышки и так далее - это выглядит издали не более странно, чем этот ремонт, а вблизи наверняка точно окажется, что там происходит что-то вполне реальное.
- О боже, как ты мне надоел, - сказала с отчаянием Лора. - Почему ты не в состоянии понять элементарные вещи? Мне некуда деться, а то бы я давно покинула тебя. Сходи туда сам, а как вернешься, так и расскажешь всем, что же это там такое вполне реальное.
- И схожу, - заявил Герц. - Прямо сейчас. Вот все брошу и пойду. Ну ладно, завтра. Как рассветет.
Лора покачала головой.
- Ты действительно неисправим. Но туда нельзя ходить.
- А вот я возьму и пойду, - заявил Герц. - И докажу всем, что нет там ничего такого.
И тут Лора произнесла фразу, вызвавшую у него ощущение легкого шок.
- Если ты не вернешься, я не знаю, что со мной будет.
3.
Они ехали по освещенной редкими фонарями набережной реки; её волны поблескивали в свете случайных огней. Другой берег был почти неразличим в темноте; там не было ни огонька, и только смутно угадывались поднимающиеся в небо силуэты труб и длинных строений, вроде цехов или складов. От воды тянуло сыростью и прохладой, и кроме того - ещё какими-то кисловатыми запахами, от которых щипало в горле.
- Что это там? - спросил Герц, когда луна вышла из-за туч, осветив широкое водное пространство, и стал отчетливо виден лес труб, больших уродливых зданий и ажурных металлических конструкций, загромождавших весь противоположный берег.
- Разбитый Завод, - ответила Лора.
- Разбитый Завод? Что-то я о нем уже слышал. Или про него тоже нельзя ночью говорить?
- Да нет, вроде можно. Правда, это место точно такое же поганое и гиблое.
- А в чем его суть?
- Ну, там раньше был завод - даже не один, а много - химия всякая, металлургия и прочая гадость. А когда Забр... ну, э т и до них доползли, там какой-то сильный взрыв произошел - не знаю, случайно так совпало, или нет - и все в развалины превратилось, ядовитые выбросы пошли, в общем, восстанавливать ничего не стали и никто туда больше не показывался. Я помню - ещё месяца два после этого по радио объявляли, чтобы поменьше находились на улице, и воду откуда-то в цистернах привозили. И в реке вся рыба передохла. С тех пор вот все это и называется Разбитым Заводом. Чувствуешь - оттуда до сих пор какую-то дрянь ветром несет. Там ещё местные обитают.
- Какие местные?
- Такие. Живут на развалинах Завода и всех убивают, кто забредет в их владения.
- Зачем?
- А им больше питаться нечем, - сообщила Лора и выразительно поглядела на Герца. Тот только фыркнул.
- Фольклор! - раздраженно сказал он.
- Как знаешь. Они все то ли мутанты, то ли выродились от всякой химии и радиации, все такие низенькие, тощие и уродливые, но стреляют как лучший снайпер. И вообще на этом Разбитом Заводе бог знает что происходит.
- Откуда же они патроны берут?
- Кто знает...
- Чушь все это, - безапелляционно заявил Герц, но тут же добавил, - А впрочем, тебе виднее, - ему эти споры уже надоели. Вопреки распространенному заблуждению, в спорах никакая истина не рождается. Если Герц для чего и спорил, так только чтобы переубедить Лору, но похоже, она на своих позициях стояла крепче, чем он - на своих.
- Вот, что ты скажешь на это? - спросила Лора.
- На что?
- Остановись на секунду.
Герц заглушил мотор. Впереди над рекой поднималась черная безжизненная глыба моста. На нем не было ни одного огня и никакого движения; видимо, им не пользовались, потому что он вел туда, куда поехать захочет только сумасшедший. Справа от моста возле того берега реки в воде чернело что-то бесформенное, и это что-то издавало громкий, хорошо слышный металлический лязг, грохот, скрежет и рев пьяных динозавров. Звуки эти резко контрастировали как с полной неподвижностью их предполагаемого источника, так и с общей тишиной и безжизненностью ночи. Временами жуткая какофония почти утихала, но потом все начиналось сначала.
- Это творится здесь каждую ночь, - сказала Лора. - И заметь, днем там, где сейчас это черное, ничего нет. Оно появляется, только когда темно становится.
Похоже, её саму это страшноватое непонятное явление не только не пугало, но и вообще нисколько не волновало, и она обратила на него внимание Герца, только чтобы привести ещё один аргумент, который мог бы поколебать его скептицизм.
В другой раз это потрясло бы Герца, но сейчас, после ремонта дороги, его ничто не могло удивить.
- Подумаешь, - сказал он.
- Тогда что это, по-твоему, может быть? - поинтересовалась Лора.
- Землечерпалка.
- Ночью?
Герц пожал плечами:
- Почему бы и нет? Ты сама говорила, что ночью больше платят. Больше тут ничего интересного нет?
И получив утвердительный ответ, он поехал дальше.
В какой-то момент после набережной он, повинуясь указаниям Лоры, заехал в широкий двор, обсаженный деревьями и сравнительно ухоженный. В большом доме, окружавшем двор, похоже, было много целых стекол, и из окон лился на улицу уютный желтый свет люстр и торшеров. Посреди двора находилось странное, чрезвычайно уродливое (по крайней мере, так казалось в темноте) здание неизвестного назначения.
- Пойдем, - сказала Лора. - Я сейчас поговорю с Полиной, и мы поедем дальше.
- Может быть, я здесь посижу? - спросил Герц. Почему-то ему ужасно не хотелось вылезать из машины.
- Нет, лучше пойдем со мной. Это быстро.
Леонид подчинился и вылез из машины. Они прошли по узенькой асфальтовой дорожке, протянувшейся через вязкую непроходимую глину; Лора открыла почти незаметную дверь в нелепой кирпичной пристройке без окон, и они стали спускаться по лестнице куда-то в подвал. Проход был очень узким и очень крутым - даже двоим было трудно в нем разминуться, а посредине его к тому же разместилась кое-как сколоченная, обляпанная незасохшей белой краской, стремянка. На её верху примостился человек в грязной рабочей одежде и красил потолок, макая кисть в ведро, очень неустойчиво поставленное на самом краю стремянки, так что часть его дна торчала над проходом. При каждом движении маляра стремянка начинала раскачиваться из стороны в сторону, и оставалось непонятным, почему она до сих пор не развалилась. Герц и Лора с большим трудом преодолели это препятствие, протиснувшись по узенькому проходу между стремянкой и стеной, и только чудом не измазались краской. Герц облегченно вздохнул, когда они удалились от хлипкого сооружения и ведро с краской уже не грозило свалиться им на голову.
