- Двадцать харбинов за комнату, солдат.
- Что?! - возмутился тот.
- Нужна комната - платите. Даром вам здесь ничего не дадут.
- Двадцать харбинов, - заявили вымогатели, - и комнаты будут принадлежать только вам. Не мешкайте, позже станет дороже.
Келовар побледнел так, что на шее у него забагровел шрам, которого Эйрис раньше не замечала. Это был уже не тот резковатый, но все-таки заботливый человек, что привел ее сюда. Он обнажил оба клинка - обычный, делизийский, и серый, дар гедов. Лицо напряглось и превратилось в бесстрастную маску, на которой осколками прозрачного стекла сверкали глаза.
- Прочь с дороги!
Коренастый вымогатель с квадратным подбородком смерил Келовара холодным взглядом. Его товарищи схватились за ножи.
- Ты не посмеешь, солдат. Ты поклялся гедам не убивать и не калечить. Хочешь распроститься со своими надеждами на Эр-Фроу?
- А вы? - спросила Эйрис.
Коренастый только усмехнулся. Превосходство было на его стороне. Эйрис понимала, что немногие решатся навлечь на себя гнев гедов за нарушенную сделку, тем более в первый день, когда еще никто не знает, какая последует месть. Люди предпочтут заплатить, чем затевать драку. Эта троица все рассчитала безошибочно. Вдоль коридора одна за другой захлопывались двери. Никто не хотел видеть, вмешиваться в эту историю.
Разозлившись, Эйрис достала из-под туники кошелек.
- Вот. Сорок харбинов.
- Если вам нужны две комнаты... - Человек все еще усмехался.
- Нет, - отрезал Келовар. Он выступил вперед и по дуге, выбирая лучшую позицию для нападения. Ярость слепила ему глаза, он не видел ничего, кроме двух фигур, преградивших ему путь. Эйрис с ужасом подумала, как он не похож на джелийских легионеров. Его повадки выдавали нетерпение, отчаянную жажду боя не на жизнь, а на смерть. Один из его противников, почуяв опасность, вопросительно взглянул на коротышку, но тот ничего не сказал. Другой усмехнулся и тоже двинулся по дуге перед Келоваром.
Два тела возле реки, стрелы торчат из горла...
- Нет! - Эйрис швырнула кошелек одному из вымогателей. Тот ловко подхватил его. - Отсчитай сорок харбинов и отзови своих кридогов.
- Спасибо, милашка. Хватит, Бешир. Она заплатила за обоих. Дай им пройти.
Противник отступил в сторону, однако оружия не спрятал. Келовар застыл на месте. Эйрис тронула его руку - рука словно одеревенела. Солдат поглядел на Эйрис словно не узнавая. Она вздрогнула, но все же потянула его за рукав, и Келовар покорно дал себя увести. И лишь когда они оказались за поворотом коридора, лицо солдата смягчилось, приобретя свое обычное выражение.
- Ты бы их убил или погиб сам. А еще говорил, что собираешься отслужить положенный срок.
Келовар промолчал, только посмотрел на нее каким-то больным взглядом. В его глазах застыла такая беспросветная тоска, что Эйрис снова задумалась над тем, почему он здесь, и неожиданно почувствовала симпатию к своему спутнику. "Взаимная жалость калек", - горько подумала она. Она ненавидела как горечь, так и правду этих слов.
- Не плачь, - успокоил ее Келовар.
Эйрис и не собиралась плакать, он не понял, но ей показалось, что ему хотелось бы, чтобы она расплакалась. Неожиданно Эйрис вспомнила, как еще тогда, в делизийском лагере, решила, что солдат предпочел бы, чтобы у нее не оказалось денег и он смог бы заплатить за нее, вспомнила и его заботу по пути сюда, хотя она совсем не нуждалась в провожатом. Но тут же в памяти всплыло его бледное лицо, выхваченные ножи... Странный он, этот Келовар...
Внезапно стена пророкотала:
- Прижмите большой палец к замку. Если вы первый, кто это сделает, дверь откроется, и с этих пор будет открываться только нажатием вашего пальца. Если вы хотите позволить другим людям открывать вашу дверь, приложите ваши пальцы к замку одновременно. Тогда она будет открываться для каждого из вас. Если вы первый...
Сообщение повторилось три раза.
- Они всегда так делают, - шепотом заметила Эйрис. Келовар не ответил, приложил палец к замку, и дверь распахнулась. Они вошли в комнату без окон. Ничего, только стены из серого металла, а на полу - три яркие подушки, тоньше и длиннее, чем на первом этаже. Слева от двери на голой стене слабо мерцал оранжевый круг, но света явно не хватало. Стоит закрыть дверь, как здесь воцарится непроглядная темень. Комната оказалась просто пустой темной коробкой, предназначенной только для спанья. Эйрис задрожала.
Она почувствовала, что Келовар наблюдает за ней, и резко обернулась. Он не успел отвести взгляд, по которому нетрудно было догадаться о его намерениях, однако в ее душе не шевельнулось ни желания, ни интереса, ни даже тщеславия.
- Если ты боишься оставаться одна...
- В соседнем коридоре я видела еще одну закрытую дверь, - как можно мягче проговорила Эйрис. - Я, пожалуй, отправлюсь туда.
Она приложила палец к дверному замку. Точно такая же комната. Сама не зная зачем, Эйрис нажала на оранжевый круг. Комната наполнилась светом, лившимся отовсюду и ниоткуда, с едва заметным золотистым отливом. От неожиданности Эйрис вскрикнула. Еще одно опасливое движение, и свет погас. Господи, это же лампа!
Опустившись на колени, Эйрис внимательно разглядывала необычный светильник. Между ним и стеной не было ни малейшей щели, казалось, они одно целое. Круг совсем не нагрелся. Но что же поддерживало огонь? Где пламя? Изумленная, завороженная, испуганная, она долго сидела перед светильником и не сразу услышала стук в дверь.
В коридоре стоял Келовар, нагруженный яркими подушками.
- Это тебе.
- Мне?
- Ими торгуют внизу. Я купил их для тебя. Здесь нет ни бурнусов, ни торговцев одеждой. Этот город - всего лишь участок леса, где среди кустов и деревьев проложены дорожки. Кажется, возле северной стены есть поляна. Ты можешь сшить себе одежду из этих подушек. В коридоре портной уже назначает цены.
Он посмотрел на ее тунику. В первый раз Эйрис вспомнила о том, что она разорвана на груди и кое-как заштопана. Келовар не отводил взгляда. Эйрис забрала у него подушки и повернулась, чтобы сложить их на пол.
- Где ты порвала тунику?
- Зацепилась за что-то.
- Эйрис, - начал он, но она, услышав умоляющие нотки, успела жестом остановить его.
Вдруг наступившую тишину прорезал женский крик. Снизу донеслись испуганные вопли. Келовар развернулся и бросился к лестнице. После секундного колебания Эйрис побежала за ним и в изумлении замерла на нижних ступенях.
В зале на каждом столе появилось по четыре дымящиеся чаши, не больше и не меньше, точно в центре. Женщина, стоявшая подле Эйрис, заметила ее изумление.
- Крышки столов исчезли, - объяснила она таким слабым, дрожащим голосом, что Эйрис пришлось наклониться, чтобы расслышать. - Так же, как растворилась арка в Стене. Только что они были, потом какое-то мерцание и крышки просто растаяли, а на их место снизу поднялись другие, уже с чашами.
