— Ассоны! Все мы знаем, о случившемся. Вместе с нашими братьями мы скорбим об убитых и жаждем вернуть похищенных людей! — обойдя принятые в таких случаях приветствия, открыл сход Сирма. — К нам приехали несколько старейшин из Узака. Выслушаем их, чтобы потом принять правильное решение!
В течении получаса посланники рассказывали о подробностях разыгравшейся трагедии. Налетчики, воспользовавшись отсутствием ополчения, направленного воеводой Атаджок на охрану популярного среди разбойников перевала, разорили селение. Все утро они безнаказанно творили бесчинства, а после полудня с богатой добычей покинули полыхающий Узак.
— Народ мой, скорбь переполняет мое сердце при мысли о безвинно убиенных, — наконец слово взял царь. — Гнев застилает мой взор, когда я вспоминаю, что эти животные где-то безнаказанно делят добычу. Сегодня на этой площади вопреки обычаю собралось не вече. Сегодня сюда пришел каждый, кто считает себя истинным ассоном, кто ощущает в своих жилах кровь великих предков. Сегодня здесь собрался народ! И я хочу узнать, чего желает мой народ!
Со стороны могло показаться, что толпа взорвалась. Словно ураган пронесся над площадью.
— Смерть убийцам!
— Отвоевать наших людей!
— Сжечь их дома, в рабство их семьи!
Слух едва мог выхватить из общего шума подобные выкрики, которые раздавались в воздухе еще некоторое время, пока поднятая рука Сирмы не призвала к тишине.
— Я понял волю моего народа, завтра же утром половина войска и часть ополчения направится в путь. Ни один мерзавец не избежит справедливой кары. Мы будем их отлавливать повсюду. Земля будет гореть у них под ногами. Им не скрыться: найдем под землей — убьем под землей, — слова Джута вызвали восторг подданных, в воздух полетели шапки, некоторые пустились в пляс. — Я не допущу, чтобы мой народ подвергался опасности и отдам все силы чтобы защитить вас! Только вместе мы сильны. Объединить и сделать Таузер могущественным — вот цель моей жизни! И для этого я сниму блокаду Утада. Пусть заблудшие, но они тоже ассоны, которые нуждаются в моей защите. Я приму и отнесусь снисходительно к их представителям. А сейчас здесь будет формироваться ополчение. Я знаю, что почти все ходят быть добровольцами. Но Атаджок отберет только необходимое число. Здесь тоже должны остаться защитники! И поторопитесь! Надо, чтобы еще до рассвета войско было готово тронуться в путь!
Джут покинул бесновавшуюся площадь — дальнейшее его не интересовало. Он думал, как скоро Вольный пришлет делегацию.
Утром следующего дня, когда войско и ополчение покинуло Зукхур, в месте впадения Утада в Бакон появился караван осликов. Споро разгрузив животных, двое утадцев направились за следующей партией грузов. Оставшиеся мастера, смонтировавшие не одну стальную башню канатной дороги, без промедления приступили к работе. Некоторые, перекинув веревку, перебрались на противоположный берег Бакона и также начали освобождать скалистый берег от немногочисленных наносов почвы и вбивать в камень стальные стержни.
Тридцать человек, под изумленными взглядами получивших соответствующие указания и потому не вмешивающихся царских воинов, из заранее подготовленных деталей с помощью болтов собирали мост. Работа шла быстро, поскольку его, в качестве тренировки, два раза уже собирали и разбирали. Вскоре на протянутые толстые стальные канаты стали крепить пропитанный специальным составом дубовый настил. Два верхних каната, служившие в качестве перил, также дополнительно усиливали конструкцию. Все работы шли одновременно. Три человека уже положили треть настила, а десять человек все еще укрепляли концы канатов в каменистых берегах. Для надежности места креплений залили бетоном.
Вечером также быстро свернув работу, утадцы ушли.
Дождавшись, пока мастера не скрылись из вида, Воины Джута, набранные из инородцев, несмело ступили на мост.
— А мы в свою очередь можем оказать помощь князю оружием, инструментами, — при этих словах Агача Джут поморщился, а Аман вскочил на ноги.
— Как ты обращаешься к царю, смерд!
— Правнуку рабыни не пристало принижать человека свободного рода, — ответ заставил Амана побагроветь и схватиться за оружие. Однако взгляд хозяина принудил его быстро ретироваться.
— Долина Бакона не может быть продана. Земля в Таузере находится в общинной собственности, вы знаете это не хуже меня. Даже я могу распоряжаться только родовыми землями и то без права продажи.
— Совершенно верно, если речь идет о землях Таузера. Но долина Бакона находится за его пределами, что позволит вам распоряжаться ею.
— Бакон принадлежит Таузеру как наследнику древнего Тауласа, — ни один мускул не дрогнул на лице царя. Идея наложить лапы на пустующие территории пришлась ему по душе. Правда он пока понятия не имел что делать с бесплодной каменистой тесниной, на которую до сих пор никто именно из-за ее бесполезности не позарился. Но теперь эти отступники хотели прибрать ее к рукам, что означало их контроль над одной из дорог в Таузер. Пусть эта дорога была почти непроходима, но запечатывать себя Джут не собирался. — Долина никогда не будет продана или сдана в аренду.
Агач понял, что последнее решение его собеседника окончательно и решил более не затрагивать этот вопрос. От его внимания не ускользнул огонек мелькнувший в глазах Джута при упоминании о продаже земель вне Таузера.
— Если царь — посланец Вольного решился, наконец, произнести это слово. Несмотря на то, что утадцы продолжали считать Джута самозванцем, его титул утвердило Верховное Вече. Пусть полностью подконтрольное правителю, но это решение имело силу закона и соратники Тебеда, если относили себя к ассонам, обязаны были считаться с этим решением — хочет вернуть былую славу Тауласа и вернуть часть его земель это делает ему честь. Такой путь приумножит силу Таузера и казну царя. По законам, как уже упоминалось, земля находится в общинной собственности и может только быть передана в аренду какому-либо из свободных родов. Царь может себе позволить передать их в бессрочную аренду нашей общине и утвердить это решение в установленном порядке на Вече. А община в свою очередь выплатит в полной мере положенное Таузеру, а царю отдельную плату на государственные нужды.
Мысль понравилась Джуту. Ему платили за то, что ему не принадлежало. Вдобавок к этому общинная собственность прирастала новыми территориями, к тому же еще и хорошо оплаченными, что сильно увеличивало его авторитет в обществе. И, наконец, это означало, что Вольный относит себя к Таузеру, то есть фактически признает власть Джута. Пусть формально, но это только начало — мысленно потирал руки ''собиратель земель Тауласских''.
