Теперь Крэл не мог не думать о башне. Чем бы он ни занимался, настойчиво шевелилось беспокойное желание — в башню! Разумеется, сразу вспомнилось, как мучился Лейж, стараясь подавить казавшееся ему противоестественным стремление к протоксенусам. Воспоминания о Лейже стали почему-то раздражать. Лейж, Лейж, Лейж, всё время попадается его имя. Думать о нем не хотелось, а вместе с тем мешали вопросы, так или иначе связанные с ним. О какой телеграмме тогда, в дождь, с восторгом кричала Инса?
Инса… Она и здесь, занимаясь научной работой, была такой же — немного загадочной, простоватой и умной фабричной девчонкой с канатной… Об Инсе в Холпе говорили часто, говорили с доброй улыбкой и всегда уважительно. Чувствовалось, что она — задорная, смешливая и деловитая — душа здешнего маленького общества. А общество здешнее… Еще трудно судить о нем, но оно, кажется, интересней, чем можно было ожидать.
На следующий день после разговора с Ваматром Крэл всё-таки принялся за отчеты. Каждая проштудированная папка увлекала, заставляла задуматься. Понемногу он стал привыкать к своей комнате, хотя и не переставал с опаской поглядывать на те места, где могли таиться приборы-соглядатаи. Не прошло и недели, а Крэла уже определенно тянуло в лабораторию. По утрам, приняв душ, наскоро съев завтрак, он с удовольствием шагал от коттеджа к кирпично-красному старинному зданию.
В первые дни Крэл немного дичился, стараясь не показываться на людях, но вскоре самыми приятными оказались часы, проведенные в столовой. Вечерами, после ужина, оттуда почти никто не уходил. Работал бар, кто-то танцевал под радиолу, кто-то листал журналы, кто-то играл в шахматы. Столовая превращалась в клуб, не имевший устава и постоянных членов. Беседы здесь возникали естественно, велись живо, непринужденно, остроумно. Веселье, молодое, искреннее, перемежалось с деловыми разговорами и спорами, начинавшимися по самым различным поводам.
Появление Крэла в Холпе ни на кого не произвело особенного впечатления. К нему отнеслись с уважением, как к молодому, талантливому ученому, осуществившему синтез фермента, однако ни лестных слов, ни излишней почтительности не было. Чурался он поначалу сослуживцев — никто ему себя не навязывал; стал менее настороженным — с ним говорили запросто, по-доброму и с шуткой.
И всё же Крэла не оставляли сомнения: почему увиденное в Холпе так непохоже на описанное Ноланом? Здесь всё изменилось, или Лейж… Опять Лейж…
Каждый день Крэл собирался попробовать — взять и внезапно уехать в город. Неужели не задержат? А впрочем, никто ведь и не настаивает на том, чтобы он жил безвыездно в Холпе. Не настаивает… А если бы он не дал согласия? Может быть, тогда придумали бы какой-нибудь хитрый ход. Нет, надо испытать. Вот пойду в гараж, сяду в «дисмен» и поеду… Но поехать никак не удавалось. Дни, проведенные над отчетами, — а отчеты оказались чертовски интересными, — мелькали быстро, к вечеру он очень уставал и с удовольствием отдыхал в «клубе».
Потягивая через соломинку рюлат со льдом и гранатовым соком, лениво просматривая газеты, Крэл обычно прислушивался к разговорам за соседними столиками. Он ни разу не заметил, чтобы при его приближении собеседники умолкали или меняли тему разговора. Еще до приезда в Холп он строил хитроумные догадки, как выведать подробности эксперимента, поставленного в Тихом океане, а об этом, оказывается, говорили открыто и просто.
В четверг вечер выдался душным, предгрозовым. Не то сказалась усталость, не то нервное напряжение последних дней, но самочувствие резко ухудшилось, и тревожно стало: вдруг опять начнется обострение. Необходимо будет сделать переливание крови, а здесь… Клинику Ваматр так и не показал. Ничего больше Крэл не узнал о загадочном Кирбе, ничего не узнал и о башне: во вторник утром Ваматр куда-то уехал… Поташнивало, похоже, повысилась температура. Опять началась боль в подреберье. Захотелось на воздух, и Крэл вышел из «клуба».
На фоне темного неба серая башня была не видна. Скупо расставленные в парке фонари высвечивали только низкие кирпичные, корпуса, и свет не добирался до башни. Ее вроде и не было… Что получится, если всё-таки пойти к ним? Почему так насторожен Ваматр? В самом деле боится за меня или хитрит, подталкивает — запретный плод влечет. Ерунда, конечно, я им нужен. Может быть, здоровый нужнее?.. А вдруг протоксенусы помогут, вдруг станет легче, уйдет кошмар последних лет… Заболевание кроветворной ткани, ну что же, они влияют, как утверждает Ваматр, на процессы подобного рода, не исключена возможность выздоровления.
Он шел и шел потихоньку к башне. Она стояла довольно далеко от кирпичного корпуса. Деревья столпились возле башни плотно, и непонятно было, как это строители соорудили ее, почти не попортив столетних вязов.
Над входом висела синяя лампочка. Сразу вспомнил — как в детстве, как во время войны: темно, страшно ночами, а есть всё же хотя и тревожный, но ободряющий сигнал. Скромный синий, едва приметный, но показывающий в черноте, где убежище.
— Добрый вечер, Крэл!
Крэл вздрогнул. Он почему-то никак не ожидал услышать здесь голос Инсы.
— Здравствуйте. — Больше ничего не хотелось говорить. Молчала и Инса, но потом не выдержала:
— Гроза будет.
— Нет, не будет.
— А вы откуда знаете?
— Чувствую. Всё утихнет. Тучи уйдут.
Опять замолчали. Теперь надолго. Стояли, не глядя друг на друга.
— Крэл, вам… вам хорошо у нас?
— Не знаю.
— О, даже такой ответ обнадеживает.
— А вам зачем эта надежда?
— Хочу, чтобы вы были с нами.
— Похвально.
— Не понимаю.
— Похвально, говорю, когда так ревностно выполняют задание.
— Вам не удастся меня оскорбить.
— Вот как! Слабоволен, глуп, мягкотел! Понятно.
— Разумен и поэтому попытаетесь попять, почему мы боремся за вас. Захотите сами, непременно сами, разобраться во всем… Ага, а вот и капля упала. Вот вторая. Крупная, прямо на нос. Будет ливень, — обрадовалась Инса.
— Нет, не будет, — упрямо и мрачно возражал Крэл.
Инса подошла ближе и посмотрела ему в лицо.
— Вы плохо себя чувствуете?
— Ну что вы! Просто… просто синий свет.
— Не ходите к ним.
— Это запрет?
— Просьба.
Инса ушла. Возникла она в темноте возле башни внезапно, а удалялась в свете желтых, неярких фонарей парка медленно, вновь и вновь показываясь из-за могучих стволов… В «клуб» пошла или уже к себе?.. Как голова кружится, слабость. Рано, черт возьми, рано быть следующему приступу! Ведь совсем недавно клиника, полный курс радиотерапии… А закрыты ли двери в башню?..
