— Ну а что об этой бабе, о золотой? — в порыве нетерпения почти выкрикнул я.
— Сейчас перейдем и к этому.
Андрей посмотрел на меня с мягкой укоризной, как на ребенка, а Липский сострил осуждающую мину — мол, не возникай, теряешь марку в глазах московского ученого гостя.
— Мы собрали все записи… Собственно, тут все на одной странице.
— Почти всю ночь сидели, — не выдержав, торжествующе вставил Митя. — На, читай!
«Сведениями о том, где находится золотая баба, располагает некто Пирогов, проживающий на реке Вилюга за деревней Малая Слобода».
— Так в чем же дело? — воскликнули мы с Яковенко в один голос — Поехать туда, и все!
— Куда это вы, мальчики, собрались ехать? — раздался вдруг голос за нашими спинами.
Позади скамейки стояла незаметно подошедшая Инга Вершинина, самая красивая девочка из нашего класса. Брюки и кофточка сидели на ней плотно и так ловко, без единой складки, что казались просто второй, внешней кожей. Смотреть на нее — удовольствие, но сейчас…
— Значит, они едут искать что-то ужасно таинственное, а меня не приглашают? Заговор! Ну, что вы смотрите? Хотя бы сообразили познакомить, и то ладно, — наседала Инга.
Состоялась церемония взаимных представлений, я Вершинина уселась рядом с Андреем.
— Так что же это за красавица золотая, о которой Вася Ветров кричал на всю площадь? — Она смотрела не на меня, а на беленькое, похожее на комок ваты облачко, которое как раз проплывало над нами.
— Да я, собственно… Это ценность для науки, понимаешь. Ее только надо найти.
— Ха-ха! И это все?
Я смутился и покраснел. Я очень легко краснею — сосуды, что ли, близко к поверхности расположены, но, в общем, чуть что, особенно когда заходит так называемый мужской разговор в тесной компании, я превращаюсь в рака вареного, хоть плачь. Откровенно говоря, я чуть-чуть влюблен в Ингу. Впрочем, все наши ребята тоже, поэтому каждый хочет себя перед ней показать с лучшей стороны. И тут я оказался не на высоте — шумел, кипятился больше всех, а об этой самой чертовой бабе толком ничего и не знаю. Прокол, как говорит Сашка.
— Позвольте мне, — улыбнулся Андрей.
ЗАПИСЬ 6
Передаю здесь все, о чем рассказал Андрей, в том виде, как было воспринято мной на слух и отложилось в памяти. Может, я что-то упустил или переврал, хотя память у меня — стальной капкан: что схватил, то уж, считай, намертво.
— Собственно говоря, — начал Андрей, — науке известно множество изображений древнеславянских богов — каменных идолов, глиняных и металлических скульптур. Все они, без исключения, довольно примитивны по форме и грубы по отделке, хо~я нам известно точно, что древние славяне-художники превосходно изображали зверей, птиц и растения, имели высокий художественный вкус. С трудом можно поверить, что эти идолы могли вызывать религиозные чувства у эстетически развитых людей. Ведь во веки веков к выполнению важнейших религиозных законов привлекались лучшие художники! Что же, славянские Рафаэли, знающие толк в прекрасном, не могли, что ли, создать нечто более впечатляющее? Ведь построенные и украшенные этими художниками храмы-кумирни вызывали восторг у видавших виды иноземных путешественников, были «опус элегантиссимус», как записал один из них. Так в чем же дело? На этот вопрос некоторые ученые отвечают, что так надо, таковы, дескать, были требования к изображению божества. Но все это только предположение, не больше. Главная загвоздка заключается в том, что до нас не дошло ни одного деревянного идола. А таких, несомненно, было много! Притом это были главные, наиболее чтимые кумиры, следовательно, наиболее ценные и в художественном, и в материальном смысле. Об этом писали те же иноземцы-путешественники, об этом есть в наших летописях. Наверняка вам в школе толковали, что Владимир Святославич «постави кумиры на холму: Перуна и Хрса, Даждьбога и Стрибога, и Самарьгла, и Мокошь». Причем Перун был «древян» с золотой главою и серебряными усами…
— Вот поэтому-то, — отважно вставил я, — деревянные идолы и не сохранились. Они были покрыты золотом, большая ценность! Ясно, за тыщу-то лет сколько нашлось охотников!
— Не возникай, — осадила меня Инга, но Андрей задумчиво посмотрел на меня и согласился:
— Может быть… Подобная участь, видимо, постигла все древнегреческие хрисоэлефантинные скульптуры. Они были из слоновой кости с отделкой из листового золота и до нас не дошли. Мрамор — пожалуйста, а эти — как корова языком! Сохранились только их подробные описания и имена скульпторов: Поликлет, Фидий…
— Так что же, — теперь уже перебил Митя, — этот самый золотой идол, выходит, блеф, мираж? Ведь все языческое у нас в стране жестоко преследовалось, идолы сокрушались, сжигались, топились в реках и озерах. Христиане, как известно, не церемонились. Близ древнего города Гусятина, я читал, они разрушили гигантскую статую, размер сохранившейся ступни которой почти пять метров.
— Маловер, — опять встрял я, — не найдено — еще не значит, что не существует. Знаменитая Троя, например. Ее тоже считали легендой, миражем, пока не раскопали весь город. Эти идолы имели общественную ценность, значит, их берегли, прятали и прочее.
Как ни странно, Андрей опять поддержал меня, а не своего дружка Липского, и даже Инга бросила на меня уважительный взгляд. Два — ноль! Причем в дальний от вратаря угол.
— Василий в принципе прав, — сказал он. — Язычники жестоко боролись за свои обычаи и веру. На протяжении нескольких столетий то здесь, то там сжигали они христианские церкви, убивали попов и монахов. Новая вера, собственно, приживалась лишь там, где проявлялась известная терпимость к старым богам и обрядам. Получалась причудливая смесь религий, сохранившаяся до нашего времени, какой-то особый конгломерат. Конечно, не исключено, что теснимые христианами идолопоклонники уходили на Север, в дебри еще нетронутых лесов, унося с собой наиболее ценные и чтимые кумиры. Весь вопрос заключается в том, идет ли речь о чудом сохранившемся древнеславянском идоле, скажем, Берегине или Рожанице, или о каком-либо местном северном кумире. Язычество среди народностей коми — зырян и пермяков — сохранилось вплоть до нашего века.
— Чего долго рассуждать, — молчавший до сих пор Яко-венко повернулся всем телом к Андрею, — махнуть туда да и все. Найдем не найдем и что найдем — там видно будет.
— Легко сказать, да трудно сделать, — возразил Митя, — тут есть штук пятнадцать всяких «но». Что это за река Вилюга? Наверняка речушек с таким именем на Севере десятки! Малая Слобода — тоже распространенное название. Кто такой Пирогов? Допустим, был такой, но где он сейчас? Он мог переехать, мог погибнуть на войне или охоте, наконец, просто умереть от старости. Столько лет прошло! Где его искать? Да к тому же мы все записались ехать в Карелию, на Приозерскую турбазу. Забыли? А сколько было шума: Вуокса, Ладога, грибы, черника, остров Валаам! Что скажут родители?
