Павел Шумил - Три, четыре, пять, я иду искать

— Кто-то из ваших в физзале забыл. Просили передать…

Ребята в секретность играть не стали, про микро-мячик поведали.

Технологи в шоке. Разобрали чужой «мячик» по деталькам. Полная копия нашего. Внешний вид всех деталей точно как в оригинале. Даже заводская маркировка совпадает. Только все в шестнадцать раз меньше. Химсостав материалов немного отличается. В лучшую сторону, надо сказать. С другой стороны, все технологии «мячика» — наши, земные. Изучать нечего. Разве что электронику в микроисполнении. Но тут специалисты в один голос утверждают, что изучить сможем, повторить — нет… Так что ценность находки нулевая.

Технологи в шоке, зато аналитики в восторге. С достоверностью пятьдесят процентов установили, что чужакам бывает скучно. Утверждают также, что с вероятностью двадцать пять процентов чужакам запрещено вступать с нами в контакт. С чего они это взяли, я не понял. Показали мне диаграмму дерева вероятностей, ветвистую как баобаб, и долго трындели про правила валидации информационного градиента вероятностных потоков.

Ушел с чувством собственной неполноценности. Но четыре медика не смогли перевести на русский слово «валидация». Пятый перевел, но сломался на информационном градиенте. Я успокоился. Не так зазорно быть придурком в обществе себе подобных.

Да, Гриша-велосипедист соревноваться со мной отказался. «Я что, с дерева упал — с космачом тягаться?» — сказал он.

Все-таки, поругались с Ларисой. Интеллигентно так, без крика, как воспитанные люди. И это — за день до моего отлета. Лариса удивительно удачно выбрала время. Хорошо хоть, Зинуленка дома не было.

Короче, я получил фиктивный развод. То есть, фактический, но юридически нигде не зарегистрированный. Мне было объяснено, что это для моей же пользы. Чтоб развод не испортил анкету и не поломал карьеру. Вот получу Паганель — тогда могу оформить развод юридически.

Похоже, у Ларисы окончательно крыша поехала. А может, наоборот…

Сейчас, если я не вернусь, пенсия за потерю кормильца пойдет ей. Будет развод — не будет пенсии…

Пока я буду в полете, Лариса с Зинуленком будут жить у тещи. Когда вернусь — Зинуленок может жить со мной. Если я попрошу, она, Лариса, тоже может пожить под одной крышей со мной, чтоб не возникало слухов, чего это мы раздельно проживаем. А легенда для всех — она должна заботиться о здоровье матери.

Ну есть мозги у бабы? Кому она жизнь портит? Мне — или себе? И зачем??? Одна надежда на тещу.

Вадим давно говорил, что моя Лариса — как кабриолет. Со стороны посмотреть — очень красивая. Но без крыши. Уезжаю в Мигалово в полном раздрае чувств. Если медики не выпустят в космос, будет полный…

Огромный корковистый апельсин с трудом вписывается в пределы экрана.

Холодилка чуть слышно гудит потревоженным ульем. Все «термометры» пульта

— в зеленых секторах. Икебана! Поэтому я во весь голос ору какую-то детскую чушь:

— Я на солнышке лежу, я на Солнышко гляжу…

Звякает сигнал информационного сообщения. По характерному звуку определяю, что сообщение экстренное и именно мне, а не всему флоту…

— Вот информ-пакет пришел. Как он, гад, меня нашел? — торопливо озираю приборы. Затормозить невозможно. На поверхности Солнца ускорение свободного падения двадцать восемь «g». Отвернуть от звезды уже не успеваю. Даже если дам двадцать «g» по главной оси. Если дам двадцать пять, то с погружением в хромосферу — смогу. Может быть… Но на двадцати пяти я через пять минут превращусь в бездыханную тушку, которую ни одна бригада реаниматоров не откачает. Хочу я стать бездыханной тушкой? Нет!

Какой из этого вывод? Сообщение может подождать до конца джампа. О чем бы там ни говорилось. Квитирую кратким «принял».

— Только я-а-а все лежу! И на Солнышко гляжу!!!

От нечего делать запускаю поиск по базам данных, когда и каким кораблям приходилось сталкиваться с перегрузками, превышающими пятнадцать «g»? Что? Триста «же»? Шестидесятые годы двадцатого века??? АМС серии «Венера» и «Луна-16»… Исключить автоматические станции!

Та-ак… Сентябрь 1968-го года, Зонд-5, облет Луны, посадка по баллистической траектории, перегрузки до двадцати «g», приводнение в Индийском океане. Я же говорил, что двадцать «же» выдержать можно! Стоп, но первыми Луну облетели американцы. Хорошо помню — «Аполлон-8». И было это в декабре шестьдесят восьмого!

Ввожу новый запрос. Корабль «Зонд-5». Экипаж?

Две черепахи… Две советские черепахи в лунной гонке обогнали трех америкосов на три месяца…

Икая от смеха, уточняю запрос. Экипаж должен быть из человеков.

Наконец-то что-то разумное! Экипаж — Лазарев, Макаров, явно человеки.

«Союз» без номера, который должен был стать восемнадцатым. Авария при выведении на участке работы третьей ступени ракетоносителя. Аварийная посадка с перегрузкой выше двадцати «же». Если точно, 20.6g Тяжело пришлось парням…

Смотрю на таймер и погружаюсь в историю первых лет космонавтики.

Сосредоточиться не удается. Ерзаю в кресле словно в ожидании приема у зубного врача. Солнце уже не вмещается в экран. Загораются шкалы джамп-режима. Пока — зеленые. Подо мной океан огня, шесть тысяч градусов, и я ныряю в него вертикально. Как стойкий оловянный солдатик. Звезды, как я по вам соскучился!

Оглаживаю рукой счастливый галстук. В этот раз он выстиран и выглажен Зинуленком. Что слегка заметно. Ничего, его еще надолго хватит.

Мягко нарастает перегрузка. Осталось десять минут. Три «же», десять минут в кресле — ерунда. Даже приятно. Вроде как при деле. В кресле я и шесть «же» полчаса без последствий выдержу.

Гудение холодилки нарастает, шкалы желтеют. Защитное поле наращивает плотность. Неторопливо плывут секунды в счетчике обратного отсчета. Когда вернусь, психологи опять будут в шоке. Вместо выброса адреналина просто радостное возбуждение. Неужели я на самом деле так радуюсь, что расстался с Ларисой?

Настроение портится. Слежу за шкалами. Поле в режиме «дельфиньей кожи». Шкалы желтые — норма, норма, норма, норма. Холодилка ревет хриплым басом. На моей старой лошадке звук был приятней. Ничего, привыкну.

Температура медленно лезет в оранжевую зону. Скорость — норма.

Накопители — норма. Хорошо иду.

Холодилка воет простуженным слоном. Генераторы лезут в оранжевую, температура — в красную, зато скорость — тютелька в тютельку. Экран белый и искристый как снег под солнцем.

Бах! Бах! Бах!

Экран чернеет, перегрузка исчезает, ремни на секунду впиваются в тело. А у меня перед глазами радужные круги. Надо отрегулировать яркость экрана, елки-палки. А лошадка моя — молодец! В джамп ушла на третьем ударе активаторов.