- В чем же смысл всего мною сказанного применительно к текущему моменту? - продолжил Занзибаров, обведя свою аудиторию светлым взглядом. - Вы сами знаете, в какое тяжелое для России время мы живем, не мне вам рассказывать. Всюду грязь, тлетворный дух разврата, злоба и одичание. Отцы насилуют своих грудных еще дочерей, а матери выбрасывают новорожденных первенцев в мусоропровод! Мы пугаем детей волками, а сами, того не замечая, стали для них страшнее всякого зверя. И не про нас ли с вами сказано: "И проклянет плод чрево, его родившее"?! В чем причина всех наших бед? "В развале экономики", - скажете вы, и будете правы, потому что человек может голодать без ущерба для своей психики максимум неделю, но когда он голодает или питается впроголодь на протяжении нескольких месяцев или даже лет, как в нашем случае, нормальное функционирование клеток мозга нарушается, и он элементарно теряет разум и из Венца Творения превращается в дрожащую тварь с инстинктами насекомого, то есть, в существо,неспособное к восприятию каких бы то ни было, хоть самых распрекрасных, идей, и озабоченное лишь тривиальной проблемой пропитания. Но нельзя винить в этом человека, потому что суть его есть плоть и кровь, и здесь тоже есть свой высший смысл, ибо идея не может существовать в чистом виде - ей нужен проводник, а какой может выйти проводник из полутрупа?!
- Что же из этого следует? - вопросил Занзибаров хранящую мертвое молчание аудиторию. -Надо накормить народ! А кто его накормит? Рынок? Нет, дорогие мои, рынок будет держать народ на голодном пайке, потому что ему важно диктовать свои условия, свои цены. Подачками рынка сыт не будешь, нужно мощное плановое хозяйство на основе высокоразвитой информатики. А чтобы не считать бюджет на абаках, нужна широкая компьютеризация...
- Советская власть плюс компьютеризация всей страны, = усмехнулся я, устав от занзибаровских бредней.
Несколько человек повернули головы, удивленно посмотрев на меня как на чужеродный элемент, а сам Занзибаров ответил, снисходительно улыбаясь:
- Да, батенька, представьте себе, компьютеризация, но без советской власти.
- А как же коммунизм?! - сделал я удивленное лицо.
- Коммунизм для меня - это метарелигия, - серьезно изрек Занзибаров. - Это сплав лучших идей, высказанных лучшими мыслителями человечества, начиная от Христа и кончая Марксом. Но ошибка Маркса заключалась в том, что он спутал божий дар с яичницей и распространил свою теорию на экономику, а его верный ученик Ленин - и того лучше: стал подгонять экономику под теорию. Но причем здесь, скажите на милость, экономика, когда коммунизм - это учение о нравственности. И оставим Кесарю кесарево! А вот когда мы накормим народ и покончим с демократами...
- Неужели, демократы едят больше остальных? - перебил я, снова задавая "наивный" вопрос.
- Представьте, да, - заверил меня Занзибаров, - потому что они существуют на подачки ЦРУ, действуя по сценарию, разработанному в этой щедрой на подкуп организации.
- Что же это за сценарий? - поинтересовался я.
- Это сценарий развала Союза.
- И все демократы подкуплены?
- Нет, не все, - терпеливо взялся разъяснять Занзибаров. = Среди них есть и честные люди, действующие по ошибочному убеждению, но сценарий от этого не меняется. А покончить с ними нужно, в первую очередь, не по причине их продажности, хотя и этого довольно с лихвой, а потому, что они проповедуют плюрализм, который действует на зарождающуюся идею так же растленно, как сексуальный маньяк на малолетку.
- А что это за "нарождающаяся идея"? - попыталась выведать, в свою очередь не выдержав, Ольга.
- Хороший вопрос, - одобрительно закивал Занзибаров, откровенно любуясь Ольгой. - Эта идея - спасение мира от сползания в "черную дыру" потребительской бездуховности, = объявил он Ольге, глядя ей в глаза.
- А может, в этой "дыре" не так уж и плохо? - я предпринял отчаянную попытку вызвать огонь на себя.
Занзибаров лишь мельком глянул на меня и перевел глаза обратно на Ольгу, которая, к моей досаде, начала заметно розоветь.
- Плохо, ох, плохо, - сказал он, демонстративно вздохнув. = Я недавно побывал в Америке, и меня поразила там полная бездуховность, я бы даже сказал, бездуховность со знаком минус на фоне забитых товарами витрин и прилавков. Духовный вакуум засасывает страшнее любой черной дыры!И вот, когда мы накормим наш народ и он проникнется идеями неокоммунизма, он вернет Россию и весь Союз в число мировых лидеров и укажет всему миру путь к подлинным вершинам духовности. В этом и состоит величайшая миссия русского народа!
- Мне понятна ваша идея, - сказал я, стараясь говорить как можно более спокойно, - но мне непонятно, почему вы вещаете ее от имени русского народа, Занзибаров!
- Вы, очевидно, хотите меня оскорбить, потому что я имел неосторожность засмотреться на вашу девушку, - Занзибаров наконец-то перевел взгляд с Ольги на меня.
- Я хочу вас оскорбить, чтобы вы спустились со своих эмпирей на нашу грешную землю, как бы вам это ни было противно ввиду всяческой грязи и дерьма, так живописно нарисованных вами в вашем монологе для театра одного актера, - потерял я терпение. - А теперь я вам покажу, что на самом деле нужно русским, - я взял со стола едва початую поллитровку "Московской" и покрутил ее в руке, любуясь тонко закрученной воронкой. - Вы когда-нибудь пили водку из горла, Занзибаров?
Не знаю, ответил ли что-то Занзибаров на мой вопрос, потому что в следующую секунду мне заложило уши клокочущим бульканьем водки в гортани.
- Фу-у, горькая! - звякнул я пустой бутылкой об стол, опрокинув винный фужер. - Как только коммунисты ее пьют?! = спросил я и сам же тотчас засмеялся, вспомнив, что пока что тоже коммунист, вернее, член КПСС. - А теперь я ухожу. Пошли! = кивнул я головой на дверь, глядя на Ольгу.
Ольга сидела, не двигаясь с места, и даже отвернулась в сторону. Выждав еще секунду, я покинул немую сцену в собственной постановке, оделся в прихожей и вышел. Хохоча и матерясь, я благополучно скатился по ступенькам до самого первого этажа и собрался было открыть дверь подъезда, но промахнулся рукой мимо ручки, упал и провалился в темную пустоту. "Черная дыра!" - только и успел я подумать.
7. Занзи-барщина
Наутро я проснулся в твердой уверенности, что мне в рот нагадили дикие кошки. Но как это получилось? Не открывая глаз, я напряг память, вернее, ее остатки, и смутно припомнил, что, выйдя со дня рождения, свалился в подъезде... Подлые подъездные кошки! Я махнул рукой, чтобы отогнать от себя жестко-пушистую тварь, но, разлепив глаза, обнаружил, что лежу на собственной кровати, упираясь лбом в шерстяной настенный ковер. Я был озадачен. "Где же кошки? Тьфу, нет, не то... Как я попал домой, вот в чем вопрос!" - попытался я сообразить, хватая себя за волосы, чтобы отлепить голову от стены.
