– Извини, если нагрубил, – спохватился Сергей ему вслед. – Позвони, ладно?
Игорь лишь коротко кивнул и вышел за дверь. Наташи за секретарским столиком не оказалось. Он постоял с минуту и, подумав, что оно и к лучшему, направился к лифту. Ему предстояло решить, что делать с конвертом: вскрывать или нет?
Бесцельно нарезав по Садовому несколько кругов, он переписал адрес Руслана в блокнот и бросил конверт в призывно синеющий на углу дома почтовый ящик. А потом позвонил в службу доставки и заказал билет на Волгу.
* * *
В тесном прокуренном баре рукава липли к поверхности шатающихся, залитых пивом столиков. Акустика была настолько отвратительна, что выдавала лишь басы. С первыми осенними дождями Руслан и ребята-музыканты спустились в этот убогий подвал. И вот, что странно: в летнем, благоухающем зеленью парке на скамейках сидело лишь несколько зевак, а сюда на концерт собрался чуть ли не весь город. В отсутствие Наташи Руслан взял вокал на себя, хотя чаще заменял песни гитарными соло. Публика ревела и визжала на разные голоса от восторга.
«Семь нот, только семь нот, – думал Игорь, напряженно вслушиваясь в их нестройные аккорды сквозь шум толпы. – Сами по себе ноты ничего не значат, к тому же все возможные их вариации уже сыграли и спели до нас. И все же между ними всегда рождается магия, но как и почему?»
Вспомнилась старая пластинка из детства с битловским «Yesterday» (продавались тогда такие односингловые пластинки). В его коллекции были и другие, но крутил он лишь ее. Снова и снова до визга и хрипа проигрывателя, пока голос Пола не начинал заикаться от многократных царапающих прикосновений иглы. Слушал и никак не мог понять, где среди черных виниловых дорожек прячется та великая тайна, что сделала простенькую песню олицетворением уходящей эпохи, а самих битлов иконой нескольких поколений. Может быть, дело все же не в музыке? Бах бы поморщился, услышав Beatles. Конечно, каждому времени – своя музыка, но она не становится изысканнее, эмоциональнее или сложнее, а, значит, не становится лучше. Наоборот, упрощается. Парадокс! И уж тем более, ни для кого не секрет, что Джорджа Мартина не особо впечатлили первые демо-записи Beatles, но он незамедлительно полюбил их чисто по-человечески. На первом прослушивании группы он спросил: «Что вам не понравилось в студии Abbey Road?» Харрисон ответил: «Мне не нравится Ваш галстук». Мартин шутку оценил, и ребята подписали долгожданный контракт. Позднее он рассказывал в интервью, что в тот день не одарённость битлов восхитила его, а они сами – привлекательные, весёлые и дерзкие молодые люди. Искренность, харизма, откровенность… Их первый сингл «Love Me Do» покорил США благодаря хитрости продюсера Брайана Эпштейна, который на свой страх и риск скупил десять тысяч экземпляров пластинки, чем заметно повысил индекс ее популярности и привлек новых поклонников. Да, звезд делают продюсеры, но удержаться на небосклоне предстоит уже им самим. Битлов полюбили за то, что они пели о себе, а, значит, о каждом из них, приходящих на концерты, и о каждом из нас, спустя много-много лет слушающих их на виниловых пластинках.
Игорь наблюдал, как Руслан легко и непринужденно общается с залом. Между песнями он рассказывал им обо всем на свете: о порванных струнах, о записи новых работ и пивных ночах над синтезатором, о том, как он ненавидит свой голос, и как трудно группе играть без Наташи… Он говорил с ними, как с близкими людьми, выворачивая себя наизнанку, делился последним. Хотя Игорь готов был поклясться, что Руслан не знает и трети собравшихся в баре по имени. Да, дело не в мастерстве и не в музыке, а в том, как ее исполняют: нутром – ради того, чтобы быть услышанными, или голосом и руками – ради денег и славы – пьянящего ощущения власти над человеческими душами. К качеству вырванного из груди сердца Данко[13] не предъявляли претензий, ибо оно освещало путь в темноте. Игорь вспомнил пластмассовый голос Лолы и ее афишу: «Весна без любви». Ни Руслан, ни Наташа не согласились бы давать концерт под таким названием. И снова искренность, откровенность… Вы не успеете оглянуться, как откровенность станет самым ходовым товаром в Москве (да и в мире тоже), ведь это то, чего нам самим не хватает.
Игорь приехал на Волгу посмотреть на Руслана, понять, что это за необъяснимый якорь такой, которым он держит Наташу у своих берегов. Но его продюсерское «я» одержало победу в споре с самим собой. Опаленный колумбо-галилеевской славой он всю жизнь искал. Хотелось открывать новые земли и имена, новые звезды. Игорь чувствовал себя ювелиром, который в неограненном алмазе видит будущий бриллиант в колье, кольце или короне. Он чувствовал себя золотоискателем, который в песке на дне реки видит заветные слезы солнца. Возможно, это и было его настоящей мечтой. Извлечь золото из песка, явить миру чудо. Чудо, конечно, весьма сомнительное: музычка в три аккорда, попсовые тексты, по-провинциальному угловатые движения… Но где наша не пропадала! С чередой неудач (сначала Лола, потом реалити-шоу «Каскадеры») пора было завязывать, и он твердо решил поверить находке. Из длинного списка телефонных номеров своих светских приятелей Игорь вспомнил сразу три, чьи обладатели могли бы помочь ребятам поработать над музыкой, вокалом, аранжировкой и стилем. И Наташа будет рядом, а там дальше, кто знает?
После концерта он с трудом пробрался сквозь толпу к сцене. Руслан складывал инструменты.
– Руслан?
– Мы знакомы?
– Нет, но с твоими родителями я уже познакомился. Они и отправили меня сюда.
– А вы случайно не с радиостанции? – внимательно изучая Игоря, спросил Руслан. – Я вам демо отправил по почте.
– Будут там слушать запись, неизвестно кем отправленную по почте, как же! – усмехнулся Игорь и протянул Руслану визитку.
Слова «продюсер музыкальных и медиа-проектов», «собственная студия звукозаписи в Москве» возымели должное действие. Руслан в миг просветлел лицом, но тут же сник и виновато улыбнулся:
– Жаль, Наташи нет сейчас, она – в Москве! Что же делать?
– Ничего, она – в Москве, я – здесь. Все в жизни бывает. Значит, разговор мужской получится. Отпусти ребят по домам и пойдем прогуляемся куда-нибудь, – деловито предложил Игорь.
Ночь была не по-осеннему теплой, безветренной и сухой. Они пили пиво на набережной. Руслан подробно и без тени смущения говорил о том, как рождается ЕГО музыка. Игорь молча слушал, думая о чем-то своем. Ведь любого, кто старше тридцати, юношеский максимализм Руслана и его безграничная вера в то, что он такой единственный, растрогала бы или хотя бы, как Игоря, заставила снисходительно, но тепло улыбнуться. Мальчишка!
