— Вырвались! — с облегчением шепнул Пел Лин.
Начальник медленно перевел взгляд на него:
— Нет! Остался лишь запретный запас горючего для орбитального обращения и посадки.
— Что же делать?
— Ждать! Я отклонил немного звездолет. Но мы проходим слишком близко. Идет борьба между тяготением звезды и уменьшающейся скоростью «Тантры». Она летит сейчас, как лунная ракета, и, если успеет отдалиться, тогда мы пойдем к Солнцу. Правда, время путешествия сильно возрастет. Лет через тридцать мы пошлем сигнал вызова, а еще через восемь лет придет помощь…
— Тридцать восемь лет! — едва слышно шепнул Бэр на ухо Ингрид.
Та резко дернула его за рукав и отвернулась.
Эрг Hoop откинулся в кресле и опустил руки на колени. Молчали люди, тихо пели приборы. Другая, нестройная и оттого казавшаяся угрожающей мелодия вплеталась в песнь настройки навигационных приборов. Почти физически ощутимый зов железной звезды, реальная сила ее черной массы, гнавшейся за потерявшим свою мощь кораблем.
Щеки Низы Крит горели, сердце учащенно колотилось. Девушке становилось невыносимо это бездейственное ожидание.
…Медленно проходили часы. Один за другим в центральном посту появлялись проснувшиеся члены экспедиции. Число молчальников увеличивалось, пока все четырнадцать человек не оказались в сборе.
Нарастающее замедление полета стало меньше скорости убегания[21]. «Тантра» не могла уйти от железной звезды. Забывшие о сне и пище люди не покидали поста управления много тоскливых часов, в которые курс «Тантры» искривлялся все более, пока корабль не понесся по роковому орбитальному эллипсу. Судьба «Тантры» стала ясна каждому.
Внезапный вопль заставил всех вздрогнуть. Астроном Пур Хисс вскочил и взмахнул руками. Его исказившееся лицо стало неузнаваемым, непохожим на человека эры Кольца. Страх, жалость к самому себе и жажда мести стерли всякие следы мысли с лица ученого.
— Он, это он, — завопил Пур Хисс, показывая на Пела Лина, — тупица, пень, безмозглый червяк!.. — Астроном захлебнулся, стараясь припомнить давно вышедшие из употребления бранные слова пращуров.
Стоявшая рядом Низа брезгливо отодвинулась. Эрг Hoop поднялся.
— Осуждение товарища ничему не поможет. Прошли времена, когда ошибки могли быть намеренными. А в этом случае, — Hoop небрежно повертел рукоятками счетной машины, — как видите, вероятность ошибки здесь тридцать процентов. Если добавить к этому неизбежную депрессию конца дежурства и еще потрясение от раскачки звездолета, я не сомневаюсь, что вы, Пур Хисс, сделали бы ту же ошибку.
— А вы? — с меньшей яростью выкрикнул астроном.
— Я — нет. Мне пришлось видеть недалеко такое же чудовище в тридцать шестой звездной… Я виноват — надеясь сам вести звездолет в неизученном районе, я не предусмотрел всего, ограничившись простой инструкцией.
— Как вы могли знать, что они без вас заберутся в этот район?! — воскликнула Низа.
— Я должен был это знать, — твердо ответил Эрг Hoop, отклоняя дружескую помощь Низы, — об этом есть смысл говорить лишь на Земле…
— На Земле! — возопил Пур Хисс, и даже Пел Лин озадаченно нахмурился. — Говорить это, когда все потеряно и впереди только гибель.
— Впереди не гибель, а большая борьба, — твердо ответил Эрг Hoop, опускаясь в кресло перед столом. — Садитесь! Спешить некуда, пока «Тантра» не сделает полтора оборота…
Присутствующие безмолвно повиновались, а Низа обменялась улыбкой с биологом — торжествующей, несмотря на всю безнадежность момента.
— У звезды, несомненно, есть планета, я предполагаю — даже две, судя по кривизне изограв[22]. Планеты, как видите, — начальник экспедиции быстро набросал аккуратную схему, — должны быть большими и, следовательно, обладать атмосферой. Нам нет пока необходимости садиться — у нас еще много атомарного[23] твердого кислорода.
Эрг Hoop умолк, собираясь с мыслями.
— Мы станем спутником планеты, описывая вокруг нее орбиту. Если атмосфера планеты окажется годной и мы израсходуем свой воздух, планетарного горючего хватит, чтобы сесть и чтобы позвать, — продолжал он. — За полгода мы вычислим направление, передадим результаты Зирды, вызовем спасательный звездолет и выручим наш корабль.
— Если выручим… — покривился Пур Хисс, сдерживая загоревшуюся радость.
— Да, если! — согласился Эрг Hoop. — Но это ясная цель. Надо собрать все силы на ее достижение. Вы, Пур Хисс и Ингрид, ведите наблюдения и расчеты размеров планет. Бэр и Низа, по массе планет вычислите скорость убегания, а по ней — орбитальную скорость и оптимальный радиант[24] обращения звездолета.
Исследователи стали готовиться на всякий случай и к посадке. Биолог, геолог и врач готовили к сбрасыванию разведочную станцию-робота, механики настраивали посадочные локаторы и прожекторы, собирали ракету-спутника для передачи сообщения на Землю.
После испытанного ужаса и безнадежности работа шла особенно споро и прерывалась лишь во время качания звездолета в завихрениях гравитации. Но «Тантра» уже так сильно убавила скорость, что ее колебания больше не были убийственны для людей.
Пур Хисс и Ингрид определили наличие двух планет. От приближения к внешней пришлось отказаться — огромная, холодная, окутанная мощной, вероятно, ядовитой атмосферой, она грозила гибелью. Если выбирать род смерти, то, пожалуй, лучше было бы сгореть у поверхности железной звезды, чем утонуть во тьме аммиачной атмосферы, вонзив корабль в тысячекилометровую толщу льда. Такие же страшные исполинские планеты были и в солнечной системе — Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун.
«Тантра» неуклонно приближалась к звезде. Через девятнадцать суток выяснились размеры внутренней планеты — она была больше Земли. Находясь на близком расстоянии от своего железного солнца, планета с бешеной скоростью неслась по своей орбите — ее год был вряд ли больше двух-трех земных месяцев. Невидимая звезда Т, вероятно, достаточно обогревала ее своими черными лучами — при наличии атмосферы там могла быть жизнь. В этом случае посадка становилась особенно опасной…
Чужая, развивавшаяся в условиях иных планет, другими путями эволюции, жизнь в общей для космоса форме белковых тел была чрезвычайно вредна для обитателей Земли. Защитные приспособления организмов от вредных отбросов, от болезнетворных бактерий, выработанные за миллионы веков на нашей планете, были беспомощны против чужих форм жизни. В равной степени жизнь с других планет подвергалась опасности на нашей Земле.
