Моя просьба у Томаса не вызвала никакого энтузиазма.
— Понимаешь, мы собирались с женой в театр…
Я мысленно увидел, как вытягивается его гладкая, с правильными чертами и вечной вежливой полуулыбкой физиономия. Томас был неплохим парнем, но вряд ли, как–то подумал я, он когда–нибудь станет хорошим журналистом. Он всегда напоминал мне банковского клерка среднего звена, да он, наверно, и был им по призванию. Он не любил экспромтов, авралов, скандалов, дальних поездок и очень боялся драк. Зато он, как никто другой в редакции, разбирался в биржевых делах и банковских котировках, мог быстро собрать нужные сведения и написать экономический обзор…
К сожалению, работа «мегаполисника» не ограничивается анализом экономической ситуации в городе. Уравновешенному, спокойному Рою приходилось в поте лица своего зарабатывать репортерский хлеб. Ему нередко доводилось бросать все и мчаться на место какого–нибудь происшествия или скандала, он с боем брал кабинеты мэрии, выслеживал капризных кинозвезд, вытягивал интервью из тупо мычащих обколотых наркоманов, при беглых социальных опросах хватал за полы прохожих. А иногда должен был направляться туда, куда не пошел бы по своей воле ни за какие коврижки: например, в космопорт на встречу горилл с планеты Какаду.
В случае с гориллами он совсем пал духом и изменил своему чувству долга. И теперь должен был за это поплатиться.
Надо будет поговорить с ним о смене места работы, подумал я. Его вполне устроил бы какой–нибудь солидный «Экономический вестник», и Рой бы пришелся «экономистам» по душе. И надо будет попросить Старика, чтобы составил парню протекцию.
— Но раз ты просишь…
Голос Роя звучал обреченно. Он не мог мне отказать. Тем более что я просил его о выполнении вполне безопасной и спокойной работы.
— Да уж, дружище, — чувствуя себя виноватым, попросил я, — выручи. А за мной дело не станет. Всегда можешь на меня положиться.
Мы договорились встретиться через полтора часа на космодроме перед кассами «небесных омнибусов». Очевидно, что все билеты на ближайшие рейсы были уже забронированы. Переписать свою бронь на имя Томаса Роя я не мог — такое не практиковалось. Оставалось только одно: я должен был по своим документам взять билет, заказанный на мое имя, и передать его Рою. При посадке на «омнибус» проверка документов пассажиров не проводилась.
Я позвонил Старику и доложил, что все в порядке — Рой летит по моему билету. Старик пробурчал что–то насчет ретивости своих сотрудников в тех делах, которые являются не делами, а отлыниванием от своих священных обязанностей, но я пропустил это мимо ушей.
— Кстати, — подозрительно спросил Старик, — что такое стряслось, если ты столь решительно отказываешься? Это на тебя не похоже!
— В аварию я попал, — открылся я и рассказал ему про контроллер безопасности движения, больницу «Скорой помощи» и разговор с инспектором Моррисом. Конечно, об истории Лотты и Грегори Рута я умолчал.
— Так ты говоришь, что подозреваешь в злодействе какого–то хакера? — оживился мой главный редактор. — Все! С тебя статья о происшествии и ее причинах — на треть полосы. Напишешь до отъезда на космодром и отошлешь мне по ГКС.
Я проклял предприимчивость Старика и собственную болтливость.
— Так ведь не известно же про этого хакера еще ничего! — закричал я. — Может, не было его, ничего не было! Мне Моррис еще не звонил!
— Неважно, — отрезал Старик. — Ценно само предположение. Значит, так. Подробнее распишешь свою растерянность в тот момент, когда компьютер перехватил у тебя управление, про Морриса — несколько слов, не надо инспекторов в грязи валять, это нам ни к чему… Потом — предположение о том, что контроллер подвергся вирусной атаке. И несколько слов об истории хакерского движения и положении этих дел сейчас. Понял?
— Ну, — уныло ответил я. Перспектива весь ближайший час просидеть над статьей настроение не улучшала.
— Действуй. Пришлешь статью, проводишь Роя — и свободен как птица! — оптимистически возвестил Старик и положил трубку. А я, чертыхаясь, наскоро сжевал несколько бутербродов, выпил кофе и засел за компьютер.
Я не отношусь к людям типа Томаса Роя. Перемены планов не шокируют меня, а только мобилизуют силы. Отказав Старику в участии в открытии колонии, отказать в написании материала я ему уже не мог. Посещение Лотты отодвигалось на пару часов, но, подумал я, дело это не неотложное. Если хорошо вдуматься, у меня вообще сегодня нет неотложных дел…
Статью я назвал «Возвращение хакера». Интригующе и несколько зловеще. Как, собственно, и полагается называть рассказы о таинственных происшествиях. Напечатал крупными буквами заголовок, немного попялился на экран монитора, полюбовался на дело рук своих и начал выдавать строчку за строчкой. За полчаса я изложил все так, как хотел Старик, быстро отредактировал текст и подключился к ГКС. Отправил электронное письмо со статьей своему ненасытному главному редактору и с наслаждением закурил.
Дело сделано. Я посмотрел на часы. До встречи с Роем оставалось сорок минут. Слишком мало для того, чтобы позвонить Глэдис. С ней быстро не поговоришь… В такси же, при водителе я этого делать не хотел. Получалось, что предупредить ее о своем приезде я смогу только после отправки Роя на «небесный омнибус». А вдруг за это время она куда–нибудь уедет?
С экрана монитора на меня смотрело окно почтового клиента. Я быстро набрал: «Милая, бесценная моя! Прости, что так долго не подавал о себе вестей. Сегодня вечером буду у тебя, ты не против? Сейчас убегаю по делам, позвоню часа через два, и мы обо всем договоримся.
Нежно обнимаю.
Твой Дэнни»
Я отправил это письмо Глэдис и вскочил со стула. Накинул легкую спортивную куртку и выбежал из квартиры.
Настроение у меня было отличное.
И это неудивительно: у многих дураков очень часто бывает хорошее настроение. Действительно, с чего им печалиться? Ведь они не ведают, что творят…
В те роковые часы после пробуждения я не хотел задумываться над тем, что со мной произошло прошедшей ночью. И поэтому последовательно, одну за другой, совершил три ошибки.
Три ошибки. И первую из них я себе не прощу никогда. Потому что никогда не смогу ее исправить…
* * *
Я выскочил из такси и ворвался в здание космопорта. Трехметровые стеклянные двери оказались довольно проворны и раздвинулись до того, как я впечатался в них всем телом. А если бы автоматика подвела и замедлила с реакцией на мое появление, столкновение состоялось бы обязательно: я летел, не разбирая дороги. Мое такси в центре мегаполиса попало в автомобильную пробку, в ней под тихий выразительный матерок водителя я провел двадцать из тридцати отпущенных мне на дорогу до космопорта минут. До отправления «омнибуса» оставалось совсем ничего.
