- Пламя, - уточнил Рафт. - Что это такое - Пламя?
- Не знаю. Вероятно, разновидность лучистой энергии, которая может проявлять себя, а может быть пассивной. Но наверняка она внеземного происхождения. Знаешь, Брайан, ведь Паитити - это метеоритный кратер, и, я думаю, Курупури появилось здесь вместе с метеоритом. Точно не знаю, но это жизнь!
- Пламя создает и уничтожает, - тихо вставила Джанисса.
- Уничтожает? Да. Существуют виды энергии, о которых мы ничего не знаем. Иногда в телескопах мы видим нечто подобное в огромных туманностях, находящихся в тысячах и в миллионах световых лет от нас. Это первооснова всякой энергии, рожденная в глубинах межзвездного пространства - только там может существовать эта чудовищная сила. На планете такого найти невозможно. Если, конечно, планета уже не газообразная, не расплавленная. Курупури - это то, что упало сюда, в бразильские джунгли, вместе с метеоритом. Давно, очень давно. Это источник жизни, Брайан.
- Как ты думаешь, это нечто живое?
- Не знаю, оно слишком мощное, чтобы мы могли постигнуть или измерить его. Тебе наверняка известна теория Аррениуса, согласно которой жизнь достигла Земли в форме спор, которые перемещались через пространство в световых потоках. И это вполне возможно. Но что дало жизнь самим этим спорам?
- Ну, это старая загадка про курицу и яйцо. Споры могли быть пылью, выбросами далеких туманностей. Или же эта огромная сила, рожденная пространством, была настолько мощной, что вложила жизнь в эту пыль в ближайшей галактике. Я тоже не знаю. Просто строю теории. Но все это - лучистая энергия, вибрация, невообразимая мощь - связано как-то с Пламенем.
Усталое лицо Крэддока просветлело.
- И ничтожная крупица этой энергии однажды упала на Землю вместе с метеоритом. Вероятно, она была микроскопической, иначе наша планета погибла бы. Неконтролируемый рост энергии погубил бы все живое. Кое о чем я догадался сам, а остальное мне подсказали записи, которые я нашел в Паитити.
- Записи? Кто их оставил?
- Тогда я об этом не знал. В этой долине не было никого, никакой разумной жизни - только птицы, насекомые, дикие свиньи, тапиры и ягуары. Да, да, именно ягуары, Брайан, это очень важно. Так вот, записи я нашел в том самом замке, где сейчас живет Паррор.
Это было похоже на письменность индейцев. Думаю, что когда-то индейцы получили свой язык именно отсюда. Как бы там ни было, истина открылась мне. Курупури дало жизнь этой стране, Паитити. Эта мельчайшая частица энергии сделала Амазонку самым плодородным и изобильным местом на Земле.
Рафт кивнул.
- Продолжай. Как же все это действует?
- Циклично, как на всех солнцах, гигантах и карликах, и в туманностях. Но наша жизнь слишком коротка, чтобы мы могли заметить эту цикличность. Когда Пламя разгорается, освобождается определенный вид энергии. И результат... совершенно необычен.
- Время ускоряется?
Крэддок медленно покачал головой.
- Нет, объективно нет. Происходят метаболические трансформации - изменяется, и притом невероятно, скорость обмена веществ. Это касается не только людей, млекопитающих, но и всего живого. Когда Пламя находится в пике очередного цикла, человек рождается, живет и умирает в один миг, хотя для него самого проходит целая жизнь.
На неживую природу все это, конечно, не влияет. Излучение не может заставить камень падать быстрее. Оно влияет только на живые клетки. Животный мир и растения. Вот так это происходило.
- Пламя пробуждалось, - пояснила Джанисса, - и его свет озарял все вокруг жизнью.
- Да, когда-то очень давно все так и было, - продолжил Крэддок. - Первый Род - те, кто построил эти замки, - они здесь жили, эволюционировали, но потом... потом Пламя опустилось. Нет, они не погибли. Но сейчас, и это очевидно, излучение действует отрицательно.
Когда сила Пламени снижается до определенного уровня, его лучи становятся гибельными. При этом ткань клеток может обновляться, но могут развиться и раковые клетки. Пламя опускается, и начинается регресс. Это странно и.. страшно.
- Я видел, что осталось от Первого Рода, - заметил Рафт. - Эти чудовища в пещере.
- Да, они предчувствовали свою судьбу и подготовились. Они были замечательными учеными и нашли способ, с помощью которого можно разжечь Пламя, не дожидаясь смены цикла. Но сделать этого они не смогли - это было слишком опасно. Малейшая ошибка - и Пламя вышло бы из-под их контроля, а это означало бы полное разрушение всего живого. Излучение стало бы неуправляемым. Пламя поглотило бы само себя, и в тот же миг жизнь в Паитити остановилась бы навсегда,
- Значит, они не сделали этого.
- Нет, они ждали. Каждое новое поколение считало, что отмеренное ему время оно проживет, и перекладывало эту задачу на своих детей. А их дети - дальше. В конце концов Первый Род выродился, люди превратились в зверей, и им было уже не под силу справиться с этой задачей.
Они помнили только об одном - о Пламени и нашли путь к той пещере, где ты их видел. Близость к излучению поддерживает их жизнь, они существуют и размножаются там, во тьме, уже очень, очень давно.
Рафт нахмурился.
- А люди-кошки? Откуда появились они?
В глазах Крэддока мелькнул ужас.
- Их создал я. Я разбудил Пламя.
ГЛАВА VIII
Харн чудовищный
Рафт представил себе эту сцену тридцатилетней давности. Молодой, теряющийся в догадках, восторженный Крэддок - он один во всем мире знает о невероятной межгалактической Силе, которая бушует в недрах джунглей. Сейчас, пожалуй, Рафт и сам мог понять то искушение, которое толкнуло Крэддока вмешаться в неведомые силы природы.
- Я разбудил Пламя. Мне помогли записи, которые я нашел. Я не понял всего, что в них было, но понял вполне достаточно, чтобы действовать. Даже слишком. И тогда... - Крэддок поднял и показал Рафту свои изуродованные руки, - я достиг цели и... проиграл, потому что Пламя, хотя оно и безудержно бушевало, так и не достигло своего максимума. Мне еще повезло - я спасся.
И вновь на измученном лице отразился ужас.
- В том пылающем аду я смотрел на свои руки и видел, как изменяется живая плоть. Я видел, Брайан, человеческую ткань, которая корчилась в муках, чернела и превращалась во что-то... дьявольское. И даже когда я уже убегал, то чувствовал это место, где раньше были мои пальцы. Я чувствовал, как они... корчились!
Он глубоко вздохнул и продолжал уже спокойнее:
- Я убежал в джунгли и там ампутировал этот ужас. У меня был с собой хирургический набор. Мне удалось сделать это без анестезии - в те времена ее у меня просто не было. Тогда я думал, что никогда больше не вернусь в Паитити. С карьерой, конечно, все было покончено. Мои руки уже не были руками.
