- Не стряслось ли что-нибудь с самими дюзами? - подсказал Михеев,
- Что думаешь на этот счет ты, Андрей?
- Еще не бывало у нас, чтобы дюзы отказывали. Но больше подумать не на.что. Может быть, на них как-то поле воздействует?
- Чепуха!
Вадим совершенно отчетливо представляет себе боковые дюзы - трубы с расширяющимися и одновременно загибающимися выходами. Своими формами они напоминают раковину улитки. Сурков утверждал их конструкцию, присутствовал при изготовлении и при испытании на механическую прочность. Какой же дефект может возникнуть в дюзах? Прогар? Искажение профиля? Закупорка сужений? Наивные предположения.
- Попробуем еще раз.
Опять заработали бур и двигатель. Включили боковые дюзы. Подземоход задрожал от напряжения, оно передалось людям. Андрей не обратил даже внимания на спор, внезапно возникший между геологом и атомистом. В репродукторе их возбужденные голоса звучали одновременно.
Прошел час. Потом другой... Третий... Глубина возросла еще на пять с половиной километров. Самые элементарные расчеты показывали, что движение остается вертикальным. Не хотелось верить этому, и нельзя было не верить.
В сердце Вадима зашевелилась тревога. Он подумал: "Ну, а что, если дюзы окажутся в порядке?"
- Хорошо, - согласился он, - проверим дюзы.
Пятичасовое ожидание, пока охладится двигатель и ослабнет радиоактивность материала, истомило и командира подземохода, и механика, и водителя. Все трое не находили себе места. Они поднялись в кабину отдыха и там, сидя за столом, прикидывали, какой из автоматов может выкинуть шутку, не предусмотренную ни практикой, ни теорией. Но какой бы фантастический вариант ни приходил им в голову, Вадим тут же опровергал его. И доказательства Вадима были настолько ясными, что не вызывали возражений.
20
Вадим, Андрей и Михеев поднялись в складской отсек. Там они надели костюмы из мягкой зеленоватой материи, достаточно плотной, чтобы защитить от остаточной радиации двигателя. Круглый капюшон с очками прикрывал голову и лицо.
Теперь следовало открыть люк в потолке отсека. Тесный колодец высотой около двенадцати метров вел к выхлопному коллектору, двигателю, к дюзам. Сверху колодец прикрывался еще одним люком.
- Корпус в области дюз не имеет лучевой защиты, - напомнил Андрей.
Вадим пожал плечами.
- Какая в ней сейчас необходимость? - сказал он. - Залежи радиоактивных пород остались высоко над нами. Что касается внутреннего излучения, то вы сами видели показания дозиметров.
- Не посоветоваться ли нам с Валентином Макаровичем? предложил Михеев.
- Нужно снова раздеваться, - Андрей посмотрел вниз.
- И что, собственно, нам может грозить? - сказал Вадим.
- Похоже ничто, - согласился Петр Афанасьевич.
Андрей стоял самым верхним, касаясь головой люка. Рукой он нащупал кнопку на стене колодца. Нужно было нажать ее, и люк распахнется.
- Можно начинать?
- Пошли, - сказал Вадим. - Потеснитесь, Петр Афанасьевич.
Михеев стоял между Андреем и Вадимом. Вместо ответа он схватил механика за руку и отвел ее в сторону.
- Пусти-ка меня, Андрюша.
- В чем дело, Петр Афанасьевич? - удивился Вадим. - Вы начинаете вмешиваться не в свои дела.
- Тут наши общие дела. Я наравне с командиром отвечаю за состояние машины. И еще, молодые люди, не худо бы вспомнить, что я не четыре, а двадцать восемь лет совершаю подземные рейсы. Зачем рисковать собой всему экипажу?
- Рисковать? Чем?
- Этого я не знаю. Стряслось же что-то с дюзами.
Разговаривая, водитель протискивался мимо Чуракова, оттесняя того от люка.
Верхний люк раскрылся. На людей пахнуло горячим воздухом. Двигатель и дюзы не успели еще полностью охладиться.
Михеев решительно протиснулся сквозь круглое отверстие и довольно бесцеремонно захлопнул крышку перед самым носом командира подземохода.
- Ничего не понимаю, - удивился Вадим, оставшись наедине с Андреем. - Петр Афанасьевич ведет себя так, будто мы его подчиненные, а не наоборот.
Прошло пятнадцать-двадцать минут очень неприятного ожидания. Стоять на скобах вдвоем было неудобно и тесно. В плотном костюме потели грудь, спина, ноги. Вадим порывался перешагнуть отверстие люка, но в ушах его продолжали звучать странные слова, сказанные Михеевым: "Зачем рисковать собой всему экипажу?" Хотел того Петр Афанасьевич или не хотел, но его поступок насторожил командира подземохода.
Андрей в это время стал копаться в замке люка. Что ему там не понравилось - неизвестно, но он будто забыл, зачем здесь находится, и с головой ушел в свое никому не нужное сейчас занятие. Согнувшись в неудобной позе, Андрей щелкал электромагнитным фиксатором, прислушивался к звукам его работы, пытался заглянуть в контрольный глазок.
- Оставь замок в покое! - не выдержал Сурков. - Или тебе поиграть захотелось?
- Да нет, показалось, что фиксатор запаздывает на включение.
Наконец появился Петр Афанасьевич. Закрыв за собой люк, он сдернул с головы капюшон. Пот струился по его щекам, волосы перепутались и слиплись.
- Дюзы в порядке, - глухо и коротко произнес он.
Вадим сильнее сжал руками скобу, за которую держался, плотнее прижался к горячей стене колодца. Лучше бы Михеев обнаружил неисправность, пусть очень сложную, серьезную, но тогда бы все было понятным. Теперь же неопределенность навалилась на людей призраком надвигающейся беды.
- Я осмотрел не только дюзы, - отдышавшись, заговорил Михеев, - но и всю выхлопную систему. Нет даже намека на неисправность. Ее нужно искать где-то в другом месте.
- В конструкции "ПВ-313" ее искать негде, - отрезал Вадим.
Трое мужчин молча смотрели друг на друга.
21
Как ни были увлечены Дектярев и Биронт исследованиями, они все-таки обратили внимание на частые остановки подземохода.
- У нас что-то происходит, - первым забеспокоился Валентин Макарович. - Вы слышите? Михеев и Сурков поднялись наверх. Куда, как вы думаете?
- Спать, - буркнул Дектярев.
А спустя минут сорок на пульте заговорил репродуктор внутренней связи.
- Николай Николаевич, - голос принадлежал Вадиму, - и Валентин Макарович, поднимитесь, пожалуйста, в кабину отдыха.
- Я уверен, что случилось что-то неладное, - судорожно вздохнул Биронт. - Ужасно...
В кабине отдыха светил мягкий "солнечный" свет. Шесть человек сидели в глубоких креслах за круглым столом. Кабина походила на салон пассажирского самолета. Она оставалась мирным, тихим и привычным уголком того мира, в котором выросли сидевшие за столом люди.
- В качестве единственного аргумента я могу со своей стороны выставить только высокую плотность базальтовых пород, сказал Дектярев, после того как выслушал Вадима.
