- Ах, машина, машина. Значит, это не ты? Тогда все в порядке. Ксаврас начал собирать карты.
Вернулся Вышел Конь Иной Цвета Огня вместе с каким-то худощавым мужчиной, лицо которого было закрыто черной шапкой трубочиста с двумя отверстиями для глаз - глаза же у него были голубые - той голубизны, что бывает у чистейшего льда. Руки были закрыты кожаными перчатками. Этот второй сделал рывок, обошел Вышел Конь Иной Цвета Огня и остановился над Выжрыном.
- А вот и твой Иуда, - сообщил ему Ксаврас, не поднимаясь, не переставая сворачивать пластиковую подстилку, вообще не глядя на мужчину в шерстяной шапочке.
- Кто? - У Еврея был низкий, хрипловатый, дрожащий голос, выдающий весьма почтенный возраст.
- Шмига.
- Ну что же.
И тут рыжий в солнцезащитных очках, который до сих пор обыскивал труп, крикнул:
- Есть! - и поднял руку с чем-то резко блеснувшим в лучах восходящего солнца.
Выжрын поднялся, подошел к нему и забрал предмет.
- Ну, ну, - бормотал он, поворачивая предмет в ладони. - С собой таскал. Миниатюризация... Интересно, какая тут может быть мощность? - он вернулся к Смиту и показал ему посеребренный портсигар Шмиги, с уже вскрытым двойным дном и вытащенными на свет электронными платами, что находились под ним. - Может это спутниковая? Как, пан Смит? Не знаете?
- Если его раскрыть, то поверхности должно было бы хватить. Китайцы вообще сейчас разработали в часах. Не знаю, все возможно.
- Ладно.
- Так что? - фыркнул переполненный иррациональным возмущением и горечью Смит. - Он был шпионом, так? Попытался убить вас, потому что так ему, вроде бы, приказали русские? - Он взял шлем, поднялся на ноги. - И передать этого вы, конечно же, мне не позволите?
- Спокойно, чего это вы так орете? Люди еще спят, зачем их будить...
Айен выпустил накопившийся в легких воздух. Только сейчас он понял, что все собравшиеся пялятся на него: те, что сидели над трупом Шмиги, замаскированный Еврей, и Вышел Конь Иной Цвета Огня, и сам Ксаврас. В их глазах он только что свалял дурака.
Смит повернулся и ушел.
Он дошел до опушки леса, и перед ним открылась та же самая котловина, что и вчера вечером, только теперь свет падал с другой стороны, и тени ложились в другую сторону. Он уселся на траву, холодную и мокрую от утренней росы. Его знобило. Внезапно ему захотелось закурить - впервые в жизни Смит почувствовал физический голод никотина. Но, понятное дело, ни одной сигареты у него не было. Он ругнулся и втянул воздух. Потянуло табачным дымом. Айен оглянулся. За ним стоял Выжрын и задумчиво курил.
- Нехорошо вышло.
- Вы все одинаково сошли с ума.
- Я давно уже это подозревал.
Через мгновение Смит расхохотался идиотским смехом.
Выжрын усмехнулся под нос. Подошел, присел на пятки.
- Вы же, наверное, примете благодарность. Только не надо говорить, что не за что, поскольку мне кажется, что моя жизнь чего-то да стоит.
- Это в вас говорит мегаломания, - покачал головой Айен.
- Двести пятьдесят миллионов долларов.
Тут уже рассмеялись оба.
Ксаврас протянул руку.
- Борис. То есть, Антон.
Смит пожал протянутую руку.
- Очень приятно. Что, ожог каким-нибудь боевым газом? - спросил он, указывая подбородком на красную кожу ладоней полковника.
- Это? Нет, это у меня с детства.
У Смита не осталось ни грамма энергии, Выжрын выкачал ее буквально за пару минут; у Айена не было сил злиться на него, проявлять презрение и сопротивляться этим скупым, свежим улыбкам с поморщенного слишком многими ветрами, слишком большим количеством солнца и неизбежных выборов лица. Хватило нескольких слов, нескольких жестов - и желание сопротивляться оставило американца. Он вспомнил диагноз блаженной памяти Шмиги. Свечка. Ее пламя сейчас колебалось в ритм дыхания Ксавраса.
С огромным трудом, но он отвел взгляд от полковника.
- Все-таки, я никак не пойму, - сказал он. - Ну как же он мог быть русским шпионом? Как долго он с вами ходил?
- Почти что с самого начала. Мои люди вытащили его из тюряги во время какой-то политической акции.
- Так что же произошло? Почему сейчас, вот так неожиданно... Нет, это глупо. Ведь он, передавая им координаты для налета, приговаривал к смерти и самого себя, у него не было никаких гарантий, что какой-нибудь осколок не попадет и в него самого. Вед это же лотерея; должно быть, он был самоубийцей.
- Что ж, самоубийцей он был, тут сомневаться нечего. Даже если бы он сегодня меня и убил. Хорошо, даже если и так. Что тогда? Он же прекрасно понимал, что и сам тут же ляжет трупом. У него не было никаких шансов. И тем не менее... Ты пришел вместе с ним. Что он говорил?
- Ничего.
- Не ожидай, будто все поймешь. В настоящей жизни все не так, как в шпионских романах; это, скорее, похоже на игру в кости, чем в шахматы.
- А кто это был, в глухой шапочке? Еврей, или как-то так.
Ксаврас глянул на Смита с каким-то любопытством.
- А Варда вам не рассказывал?
- Абсолютно ничего.
- Ладно. - Выжрын кивнул собственным мыслям. - Тогда полагаюсь на твою честь, что и ты не станешь болтать.
Смит покрылся мурашками. Его честь. Нечто неправдоподобное. Этот человек - все-таки взрослый и понимающий значение высказанных слов - с абсолютной серьезностью ссылается на его честь. Похоже на то, что он и вправду все воспринимает серьезно. Честь чужого человека. Блин, не верится. Ну ладно, вспомни-ка о его договоре с Сетью. Вспомни: четверть миллиарда. Здесь тебе ЕВЗ, тут юристов нет. Придется переставить стрелку собственных мыслей.
- Если с этим связан какой-нибудь страшный секрет, то лучше уж не говори, - буркнул Айен, чувствуя, что валяет дурака; в нем опять начало нарастать раздражение.
Какое-то время Выжрын потратил на раздумья.
- По правде, это уже и не имеет особого значения. - Он стряхнул пепел. - Видишь ли, после тех трех бомб большой большевистской, как вы ее называете, с людьми случились различные странные вещи. Родилось множество уродов - ни тебе человек, ни тебе зверушка; впрочем, ты и сам наверняка это прекрасно знаешь, сюда приезжали со всего света снимать кино и фотографировать. Русским это было на руку, ведь это все были жертвы агрессии капиталистического Запада.
- И этот Еврей... его лицо...
- Вот именно. Но иногда это пробивает и в черепушку.
- Не понял?
Ксаврас сделал странный жест пальцами на уровне виска.
- Ну, это значит, что в головке шарики за ролики... Но случается по-разному. У тех, кто сбежал в Силезию, самым знаменитым наверняка стал Загрутны. Не верю, чтобы ты ничего не слыхал. Ну, это тот, что лечит взглядом. Сейчас он сделался мультимиллионером, разве нет?
Смит вытаращил глаза.
- Смеешься...!
