— Готова Василий, — продолжая улыбаться парню, ответила девушка.
— Ну, вот и отлично! Все готовы и я тоже! — воскликнул громко Глеб все это время ревностно наблюдавший за Василием с Еленой. Он хлопнул себя по коленям, вскочил со стула и подошел к Елене.
— Иван, Василий сходите к бару, и принесите пива с бутербродами. Я договорился с хозяином, он вам все даст, — сделал Глеб указание ребятам, а сам обнял за плечи Елену. Он склонился к ее ушку и сладким голосом проговорил
— А мы с Леной пойдем, позовем Аллу с Борисом. Так ведь любимая? Василий отвернулся от Глеба целующего Елену в шею и, встав, быстро вышел из комнаты. Иван неодобрительно посмотрел на Глеба и пошел следом за другом. Елена отвернулась от Глеба и также как, и ребята быстро вышла из комнаты. Глеб зло посмотрел ей вслед. Ему начинало не нравиться, как ведет себя Ленка. Она стала много себе позволять. Надо будет перед сном поговорить с ней, разъяснить девушке, в чем ее ошибки. Глеб потер костяшки пальцев и посмотрел на монитор. Цифра сменилась с 86 на 87. Зрители продолжали прибывать.
«Прозрачная капля соленой влаги медленно стекала по молодой кожи юной девушки, словно весенний сок по нежно белому стволу березы. Малышка грустила по ушедшей, как ей казалось, на века любви. Любви, которая … которая…»
— Черт! — Громко вслух выругался писатель. Николай Иванович в сердцах отбросил ручку и хлопнул себя по коленям. Он посмотрел на текст, написанный им за последние два часа. Он не превышал пяти предложений. У него продолжало ничего не получаться. Вот уже пятый месяц как ничего не выходит.
Николай Иванович встал из-за стола и стал большими шагами мерить комнату, ходя от стены к стене. Его фонтан идей, которым он так гордился, засорился и больше не бил. В чем причина он не знал. Девять романов о любви были изданы огромным тиражом. А вот десятый, юбилейный роман не писался. Никак. Неужели он исписался. Если это так, то это трагедия. Николай Иванович грустно вздохнул и сел обратно за стол. Ему надо сосредоточиться и постараться написать хотя бы два листка. У него раньше было что-то подобное. Ему всегда тяжело давалось начало. Зато все остальное создавалось за несколько ночей. Николай Иванович обхватил голову руками, усилено массируя пальцами виски. Просидев так минуту, писатель взял ручку в руку и внимательно на нее посмотрел, как бы ища в ней вдохновения.
Внимательно разглядывая ручку, Николай Иванович обратил внимание, на что ручка в его руке дрожит, выплясывая в свете лампы причудливые тени на столе. Николай Иванович с удивлением понял, что это дрожит его рука, а не ручка. А вместе с рукой дрожит все тело. Что ему стало холодно? Николай Иванович прислушался к ощущениям своего тела. Нет, его тело дрожит не от холода. Тогда от чего? Николай Иванович, зачем-то осмотрелся вокруг. Он впервые за шесть проведенных здесь вечеров, почувствовал себя неуютно. Мужчина встал и подошел к балконной двери. Он потрогал батарею, расположенную под окном. Горячая. Старик неудомевая понаблюдал за тем как все его тело сотрясает мелкая дрожь. Он закатал рукава теплой рубашки. Кожа покрылась мелкими пупырышками. Кроме этого Николай Иванович ощутил покалывание в висках и затылке. Отойдя от балкона, Николай Иванович, понял, что ему стало легче. Покалывание в висках и затылке ослабло, но ощущение не уютности и опасности осталось. Николай Иванович сам от себя не ожидая выключил в комнате свет и подошел к окну. За окном сильно мела пурга. Ветер раскачивал из стороны в сторону фонарь, висящий высоко на столбе. Свет от фонаря метался по двору гостиницы, освещая покрытые ночным мраком участки леса и опять их в темноту погружая. Увиденная картина было настолько не реальной, что Николай Иванович ущипнул себя за руку. Ощутив боль, он удивленно посмотрел на покрасневший от боли участок кожи. Что это на него нашло. Не доверять себе и щипать свою руку. Дожились. Николай Иванович неодобрительно покачал головой и посмотрел на гору Угрюм, а вернее в то направление где она была. Так как гора сейчас была скрыта снежным и ночным мраком. Но все равно, не видя горы человек, чувствовал ее. Она была там во тьме и взирала с холодным равнодушием на людей. Николай Иванович вдруг заметил какое-то движение на границе леса и гостиничного двора. Свет фонаря на секунду осветил сосны в лесу и с порывом ветром метнулся в сторону. За эту секунду Николай Ивановичу показалось, что он увидел стоящею посреди деревьев чью-то огромную фигуру. У него на лбу выступил пот, а волосы на голове «встали дыбом». Николай Иванович провел ладонью по взмокшим бровям и вытер с них пот. Когда фонарь повторно осветил то место в лесу, то там уже никого не было. Померещилось, наверное, подумал Николай Иванович и отошел от окна. Он включил свет, и в комнате стало немного комфортнее. Николай Иванович подошел к столу и стал перебирать на столе бумагу. Он поймал себя на мысли, что старается не смотреть на окно. Страх, возникший в нем, не проходил. Ему вдруг захотелось оказаться в компании людей. Просто побыть с людьми, послушать их речь, посмотреть на их лица и не находиться в холодной комнате наедине с непонятно почему возникшим чувством страха. Николай Иванович подошел к шкафу и достал оттуда свитер. Он одел его и, бросив мельком взгляд на окно, быстро вышел из номера.
Константин положил чемодан на кровать и открыл его. Внутри чемодана лежало различное белье. Убрав белье, мужчина достал из чемодана черный пакет. Развернув пакет, он достал из него пистолет. Константин перезарядил пистолет и поставил его на предохранитель. Он чувствовал, что в доме что-то начинает происходить. Что-то тревожное. Константин закрепил пистолет у себя на поясе. Затем надел свитер и осмотрел себя. Из-под свитера пистолета не было заметно. Константин довольный улыбнулся и надел легкую спортивную куртку. Затем он проверил, хорошо ли зашнурованы ботинки. Любая мелочь была важна. Проверив все, последний раз Константин выключил свет в номере и вышел на балкон своего номера. Он подошел к перилам балкона и посмотрел вниз. До земли метров пять. Затем он посмотрел на право. Балконы примыкали друг к другу очень близко. До соседнего балкона было полметра. Константин перелез через перила и одной ногой ступил на карниз соседнего балкона. Непогода была его прикрытием и в то же время и врагом. При таком сильном ветре он легко мог сорваться вниз. Константин переставил вторую ногу на карниз соседнего балкона. Он пошел по карнизу, медленно переставляя ноги. Его целью был номер, расположенный через один номер от его номера. Это был номер Дмитрия Львовича. Необходимо было осмотреть этот номер. Рано утром Константин опробовал здешние замки на дверях и убедился в их прочности. Чтобы не привлекать внимание он постарался вскрыть замок в номере, в котором никто не жил. В результате он сломал замок и повредил свою отмычку. Взломщик из него получился никудышный. В обед к нему пришла прекрасная идея. На балконных дверях, в отличие от советских замков закрывающих двери только изнутри стояли европейские замки. Эти замки закрывались с двух сторон и очень легко открывались отмычкой. Константин опробовал балконную дверь в своем номере, и у него с легкостью получилось открыть замок. Пока Дмитрий Львович ужинал в гостиной с женщиной, Константин решил осмотреть его номер. Константин прошел по карнизу балкона мимо номера, в котором жил старик. Насколько понял Константин из своих наблюдений, старик был другом хозяина гостиницы. Судя по выключенному свету, он либо спал, либо отсутствовал. Константин подошел к краю балкона и поставил левую ногу на карниз нужного ему балкона. Затем схватился одной рукой за перила и замер. Ветер налетел на него, как злой коршун на добычу и попытался скинуть вниз. Сильные пальцы в перчатках крепко сжали перила и не дали телу упасть. Переждав, когда ветер ослабнет, Константин переставил правую ногу и быстро перемахнул через перила. Его тело бесшумно опустилось на пол балкона, утонув ботинками в снегу. Константин быстро поднялся и присел у балконной двери. Он осторожно заглянул через стекло внутрь и убедился, что там никого нет. За несколько секунд он открыл замок и проник в номер Дмитрия Львовича.
