У Артура Филлипса был в полном его распоряжении скромный медотсек, полный разнообразных приспособлений, большинство из которых так и осталось загадкой для психолога. Единственное, что он мог сказать безошибочно и даже сквозь сон - это где лежат пластыри и пленки для запаивания мелких ран. Этого было предостаточно.
Никки Райт и Крысюк, будучи боевой частью их оперативной группы, на корабле только мешали, поэтому в свободное время могли находиться где угодно. Райт предпочитала отсыпаться, а вот Крысу понравилось бывать в медотсеке. Филлипс был едва ли его старше и, в отличие от всех остальных, казался вполне нормальным человеком. По крайней мере, не агрессивным - а агрессии от сослуживцев рядовой боялся больше всего.
Поэтому он практически прописался в медотсеке - в нем как раз хватало места для двоих.
Под самым потолком, с таким углом, чтобы пациенту, устроившемуся на лежаке, было видно, висел монитор, и Крысу все время казалось, что он вот-вот рухнет. Но монитор исправно висел до него и планировал провисеть еще не меньше. На экране постоянно мелькали какие-то медицинские познавательные программы - предполагалось, что это для развлечения скучающих больных, а на самом деле для того, чтобы самому Артуру было откуда черпать свои знания. Но сам он ни за что бы в этом не признался. О себе он - в отличие от других - говорил неохотно.
Все, что удалось вытянуть из необщительного психолога - на вылетах он выполняет функции переговорщика, в свободное время пишет книгу, его родители очень богаты, а самому Артуру скучно среди полицейских.
- Тогда зачем ты тут? - удивленно поинтересовался Крыс, непонимающий, как может быть скучно, когда кругом сплошные преступники.
- Потому что больше никуда не берут, - недовольно буркнул Филлипс и тут же сменил тему. - Как тебе наша единственная дама?
- Но она не дама, - как-то неуверенно ответил Крысюк.
Заметив, как брови психолога ползут вверх, он поспешно пояснил:
- Она мой начальник. Я не могу рассматривать ее, как... ну... ты понимаешь.
Филлипс хмыкнул, почесал затылок, разворошив непослушные волосы, и по привычке потер покрасневшие глаза.
- Мысль, конечно, правильная, но об этом обычно все забывают, когда вылет затягивается. Разное, знаешь, бывает. Как-то раз у нас на вылете перебило двигатели. На полтора месяца задержались - все уже чуть на стену не лезли. Разное, в общем, было.
- Что? - Крыс округлил глаза. - Нет, черт, тьфу! Я не хочу об этом думать.
- А почему? - Филлипс отточенным движением переплел пальцы и устроил на них подбородок. - С большим количеством людей в замкнутом пространстве у тебя связаны какие-то плохие воспоминания?
Может быть, дело было только в отражающих свет линзах, но Крысу показалось, что глаза психолога заинтересованно поблескивают. Возможно, преломление света. Может, просто профессиональный интерес. А может, ему все это кажется, и психолог просто его ненавидит и ждет не дождется, чтобы избавиться от назойливого собеседника.
Быть назойливым Крысюк не хотел.
- Ничего у меня не связано. Просто отстань, - надеясь, что не обидит товарища, пробормотал Крыс, виноватой улыбкой пытаясь сгладить резкость своих слов.
Но Филлипс не обиделся: он рассмеялся и потрепал рядового по волосам.
- Отстану. И ты так никогда и не узнаешь, за что наши лейтенанты готовы перегрызть друг другу горло.
- А мне и не интересно, - независимо фыркнул Крыс. - И как ты можешь? Ты же психолог! А как твоя... эта... профессиональная тайна?
- Так я ничего и не расскажу, - Филлипс пожал плечами и крутанулся на своем стуле, чтобы переключить программу, пошедшую на второй круг. - Ты ничего не хочешь знать, я ничего не расскажу, все тайны в целости и сохранности уйдут со мной в могилу.
Крысюк насупил острый нос и выразительно (как ему казалось) уставился на психолога. Тот с улыбкой смотрел в ответ и, похоже, совсем не догадывался, что его, между прочем, очень порицают. С подобными проявлениями человеческого неудовольствия Артур сталкивался ежедневно, но еще во время учебы успел усвоить: как бы на тебя ни смотрели - не реагируй.
Иначе унесешь свои тайны в могилу раньше времени.
- Ладно, - наконец, первым от гляделок устал рядовой: он пытался не моргать, чтобы его взгляд казался суровее, в то время как психолог моргал постоянно и тер глаза рукой. - А когда у нас летучка? Я надеюсь, что мы не будем добираться полтора месяца только в одну сторону...
Видимо, все-таки что-то его очень беспокоит в этом вопросе, отметил про себя Филлипс.
- Да нет, - легкомысленно отмахнулся он. - На дальние вылеты отправляют только морально устойчивые группы, не имеющие внутри себя никаких конфликтов и связей. Начальство, знаешь, не шибко хочет потерять корабль, только потому что какие-то уроды поперерезают друг другу глотки.
- Так не бывает.
- Ага, конечно, - фыркнул Филлипс. - В общем, максимум - двое суток туда и столько же обратно.
А вообще это дело нам дали вроде как не из-за того, что мы давно за этими ребятами присматриваем и знаем каждого не хуже, чем своих родственников, а чтобы наш капитан мог реабилитироваться. Последний шанс и все дела. В последнее время у него что-то совсем плохо отношения с руководством шли. Но об этом я тебе тоже ничего не расскажу, потому что тебе не интересно.
Он поднял палец вверх, и Крысюк замер с открытым ртом. Звонко щелкнув зубами, он согласно кивнул. Ни к чему ему лишние тайны, судя по всему, он и так за эти "пару дней туда и столько же обратно" узнает об экипаже больше, чем хотел.
На двери замигал сигнал вызова. То есть, Крыс предположил, что это именно вызов, потому что Филлипс поднялся со своего места, неохотно потянулся и направился к двери.
- Чтобы дойти до своей цели, нужно только одно: идти, - вдруг проговорил психолог, поджидая рядового у двери. Заметив его недоуменный взгляд, с улыбкой пояснил:
- Бальзак.
- Что?
- Ничего. Я имею в виду, что нас вызывает капитан, - Артур терпеливо указал на мигающий над дверью сигнал. - И сейчас мы идем туда. А твоя цель - это летучка, о которой ты меня спрашивал. Она будет сейчас, потому что, похоже, на радарах появился корабль.
- Ясно, - буркнул Крыс, обогнул психолога и первым пошел, чуть ли не побежал, к капитанскому мостику.
Экипаж расселся на своих условно занятых местах, повернув кресла так, чтобы видеть капитана, а не пытаться рассмотреть его затылком.
Капитан Донни сосредоточенно просматривал какие-то чертежи на планшете, который держал старлей. Вид у братьев был очень сосредоточенный, они то и дело перешептывались:
- Ты нашел его?
- Еще нет.
- И я не вижу.
Остальные молча наблюдали. Первым не выдержал лейтенант Ружевич, видимо, знавший, в чем проблема:
