– Нет не окончен. – Виктория со злости скрипнула зубами. – Мне нужно сходить на Землю.
– На Землю? – Начальник колонии так подался вперед, что весь экран коммуникатора заняли его глаза. – Тебе определенно нужен врач. – Он отстранился от экрана и покачал головой. – Может быть ты хочешь сбежать от сюда? Виктория, твоя затея абсурдна. От нас легче попасть на Весту, чем на Землю. Может быть и в самом деле на тебя действует это чертово поле? – Он неопределенно пожал плечами.
– Там, там… – Плечи Виктории вдруг начали вздрагивать, голос пропал. – Там мой муж. – Едва слышно произнесла она.
Глаза ее сильно заблестели и не в состоянии удержать в себе неожиданно появившееся большое количество влаги, они сконденсировали на нижних ресничках большие капли слезинок, которые не удержавшись, начали скатываться вниз по щекам.
Челюсть Грюнфельда отвисла.
– Муж? – Наконец неопределенно произнес он, толи переспрашивая, толи удивляясь.
Виктория молча покачала головой. Целый ручей слез вырвался из ее глаз и побежал по щекам.
Начальник колонии медленно провел рукой по лицу. На лбу у него появилась глубокая складка.
– Но на сколько я помню… – Он замолчал и начал разглаживать складку на лбу. – Твоя дочь как-то рассказывала… – Грюнфельд покачал головой и вдруг отвернулся от коммуникатора. – Я занят еще полчаса. – Донеслись его резкие слова.
– Я смутно что-то припоминаю. – Он вновь смотрел на Викторию. – “Хроно” – сколько там было трагедий. – Он покачал головой из стороны в сторону. – Но на сколько я помню, твой муж пропал?
– Его нашли. – Глаза Виктории уже подсохли. – Но он в беспамятстве, он ни чего не помнит. Я должна ему помочь. Если я буду рядом, он все вспомнит, он должен вспомнить, я в этом уверена.
– Милая Виктория. – Вальтер глубоко и шумно вздохнул.
На “Хроно“ Вальтер Грюнфельд был одним из помощников Козлова, отца Виктории, и иногда встречался с ней на корабле. Он был всего лет на десять старше ее, не женат и, не найдя своего счастья на Земле, решил попытать его на новой планете. Стройная и симпатичная девушка, после нескольких встреч, ему понравилась, но, как ему показалось, он ей абсолютно остался безразличен.
Да и как может понравиться полный и уже лысеющий мужчина, такой милой девушке, вздыхал он в одиночестве и, подавив в себе стремление к ней, забылся в работе.
Тут еще встреча с тоор, гибель ее отца, несчастье с капитаном, вообще отодвинули ее образ вглубь его души. После выздоровления Гена, Зееман занял около капитана место ушедшего на “Звездном патруле” Бора, а он занял место Козлова. Своим последующим затворничеством на корабле, Виктория, как-то на все оставшиеся годы полета, пропала из его поля зрения. На него же обрушился такой объем работ, что он даже немного начал худеть и стал буквально спать на ходу, чем по началу заслужил прозвище – ленивец.
Шагая с работы, он иногда закрывал глаза и уже был не в состоянии их открыть. Так он, пошатываясь и заплетая ноги, за что и получил такое прозвище, брел до первого препятствия, упирался в него и спал стоя, пока кто-либо из знакомых не натыкался на него и не доводил до квартиры. Вездесущие стереовизионщики даже умудрились пару раз снять его в таком виде и показать по корабельному стерео, за что получили от него прозвище – стервятники. Увидев как-то такое по стерео, капитан возмутился до глубины души и лично начал контролировать его рабочий день и когда сам, когда это поручал Зееману, насильно заталкивали его в кар и отправляли домой отсыпаться. Получив взбучку, стереовизионщики перестали его пасти.
По прибытии на Хрону, все, кто должны были организовывать работу колонии, а это были в основном уже пожилые люди, от перенесенных переживаний попросили отставку, Ген сделался послом на Весте, Бор, сделавшись национальным героем дружественной цивилизации, вообще делал то, что считал для человечества нужным – искал исчезнувшего “Призрака”, Зееман занялся постройкой новых космических кораблей и только он, Вальтер Грюнфельд, оказался единственным на тот момент, кто был в курсе всех дел и ему пришлось возглавить обустройство колонии на новой планете.
По началу было тяжело. Многие, после столь тяжелого полета, не хотели оставаться на Хроне и рвались на Землю. Если на корабле Гену как-то удавалось удержать колонистов в руках, то после его отъезда на Весту, они дали волю своим нервам и произошло, что-то вроде бунта. Около двух сотен колонистов захватили “Хроно” и попытались уйти на нем на Землю. Скольких трудов стоило начальнику колонии доказать им, что на изуродованном корабле они лет двести будут добираться до своей Родины, если вообще доберутся. Хорошо что вмешались весты и помогли. Тех, кто поставил условие: смерть или Земля, а их оказалось сто пятнадцать человек, они на своем корабле быстро доставили до Земли и начали помогать строить на Хроне город – Кеплер.
Какой это получился красавец. Соединившись воедино, архитектуры двух цивилизаций сотворили чудо, волшебство, сказку. Узнав о таком чуде земляне уже широким потоком хлынули на Хрону. И снова выручили весты. На своих кораблях они в год доставляли с Земли до тридцати тысяч переселенцев и сейчас Кеплер насчитывает уже более трехсот тысяч жителей.
Вначале столь бурного переселения Грюнфельд радовался, обстановка сглаживалась, напряжение спадало. Но потом пошли осложнения. Начались перебои с продуктами, не в прямом смысле, а в том, что не было того, что требовали жители планеты, хотя сельское хозяйство развивалось очень бурно, но переработка производимых ею продуктов сильно отставала, начало отставать развитие промышленности, стало тяжело найти работу.
Начальник колонии взмолился перед Высшим Советом Земли и попросил умерить пыл землян. Высший Совет его просьбу принял недоуменно. Вместо того, чтобы помочь Земле преодолеть демографический кризис, ты создаешь для себя райскую жизнь, раздались гневные голоса и уже было принято решение о снятии его с должности начальника колонии, хотя уже был Совет Хроны, но Вальтер Грюнфельд все еще оставался главой планеты и звался по-прежнему – начальник колонии.
Хорошо, что в ситуацию вмешался Ген и сумел доказать на Земле их неправоту. Поток переселенцев начал сокращаться, уже последние годы их прибывает не больше нескольких тысяч в год, а поток техники резко возрос.
Вальтер наконец смог свободно вздохнуть. Он с удивлением узнал, что у него есть шикарная квартира, до этого он жил в соседней со своим кабинетом комнате, очень много денег, которые не на кого тратить, много свободного времени, которое тянется непостижимо медленно, сорок шесть лет жизни за спиной и практически лысая голова. Он так же узнал, что у него нет жены и соответственно детей и даже нет женщины, к которой он бы питал симпатии.
