Безусловно, я сама во всем виновата. Работа у меня, понимаешь ли! Вот и сиди теперь со своей сверхважной работой, дура! Три года не была в отпуске, устала так, что когда Сережа принимался что-то рассказывать, даже не слушала его. Просто не могла ничего воспринимать. Все думала, как мы хорошо будем жить когда-нибудь тогда, когда у нас будет много денег, просторная квартира… Только немного подождать, потерпеть. Казалось, для этого нужно еще только одно небольшое усилие. А за ним еще одно. И еще, и еще. И я даже не заметила, как все это превратилось в бег по замкнутому кругу. Вернуть бы то время, все бы сделала иначе… А сейчас он уходит. Не к кому-то, а просто от меня!
Хотя, с другой стороны глядя, сколько супружеских пар, став чужими людьми, находясь давным-давно в разводе, продолжают жить в одной квартире. Потому что чужие. Потому что не болит. А ему болит, вот и хочет он бежать. Только от меня или от себя? Не знаю. Знаю только одно. Что люблю его. И что этот месяц постараюсь превратить в сказку. Даже если он уйдет, то будет вспоминать меня не как склочную истеричку, а как достойного человека, интересную женщину.
На ухабе велосипед подскочил, и зеркало, кое-как закрепленное после аварии, сбилось и безжалостно показывало «интересную женщину» во всей ее красе. Да уж, холера ясная!
А между тем дорога становилась все хуже и хуже. Кругом валялись вывернутые ураганом деревья, которые едва оттащили от самой середины шоссе. А колдобины составили бы достойную конкуренцию нашему двору. По счастью, нам недолго оставалось подскакивать на этих ухабах, поскольку впереди уже был виден перекресток, от которого отходила та самая дорожка на юго-запад. На скорости проскочив поворот, мы только метров через сто заметили неладное. Асфальта не было. То есть совсем не было. Была добросовестно сделана грунтовая подсыпка под его укладку, все доложено «наверх», дорога нанесена на карту. А вот мелочь забыли. Заасфальтировать.
Разумеется, после всех этих треклятых дождей рыхлый песок, который навалили здесь в качестве подсыпки, разбух от воды и превратился в форменную кашу. В которой благополучно увязали наши с Сережей велосипеды, погружаясь на всю толщину колеса. Более-менее прилично мог ехать только Санька, поскольку и колеса у его «складного» были потолще, и сам он полегче. В общем, «крейсерская» скорость, с которой мы перемещались, составляла примерно километров семь в час. Правда, уставали мы на все восемь. Даже не спасала наша модернизация транспортных средств, которую мы в свое время осуществили собственными руками.
Дело в том, что велосипеды покупались в эпоху всеобщего дефицита не в магазине, а по объявлению. И состояние их оставляло желать лучшего. Практически полностью мы их перебрали, смазали, поменяли подшипники. Даже внесли некоторые усовершенствования. Например, на Сережином велосипеде убрали диск, который по замыслу конструкторов должен предохранять ногу от пачканья цепью. Диск этот был сделан из какой-то очень плохой, мягкой стали, а цепь имела обыкновение время от времени слетать. Особенно на ухабах. И при этом она точнехонько попадала в щель между «звездочкой» и этим диском, намертво заклинивая велосипед. Что, разумеется, было чревато разнообразными полетами. И не во сне, а наяву. Причем чем чаще она слетала, тем сильнее заклинивала, и тем сложнее было ее извлечь. Так вот, выкинули мы этот диск на мусорку, а вместо него поставили эллиптическую «звездочку», которая позволяла распределять усилия на трудной трассе. А на моем велосипеде вообще изначально стоял шатун со «звездочкой» от «Дорожного», так что когда меняли на нормальный, для «Туриста», диск, продававшийся в комплекте, последовал ровненько за своим предшественником, а его место заняла такая же эллиптическая «звездочка». Зато теперь, когда падала цепь, только слегка снижалась скорость. А уж об удобстве езды по песку и вообще по плохим дорогам и говорить не приходится. Только все равно по этой «каше» ехать жутко тяжело.
Наскоро пообедав сухим пайком, мы продолжили наши мытарства. Похоже, эта неудавшаяся автострада никого не интересовала в принципе, поскольку во многих местах ее перегораживали стволы упавших деревьев. Я совсем выбивалась из сил, но старалась виду не показывать. Только ведь мы с Сережей слишком давно знаем друг друга!
— Потерпи, Аленушка, еще совсем немного! — то и дело слышалось сзади.
И тем не менее он собирается уходить. Потому, что я стала для него чужой. Насколько чужой? Может быть, уже даже неприлично переодеваться в его присутствии? Бред какой-то.
Вскоре дорогу нам перегородил такой огромный завал, что объехать его не было никакой возможности. Единственную надежду вселяла небольшая дорожка, ответвлявшаяся от недоделанной трассы. Правда, шла она не на юго-запад, а прямо на юг. Но делать нечего, свернули на нее, рассудив, что куда-нибудь она нас в конце концов все-таки приведет. Эта дорожка была проселочной, и уже довольно давно ею практически не пользовались, она кое-где поросла травой. В глубоких рытвинах стояла вода, но их без труда можно было объехать, а по самой дорожке велики катили весело и резво. Лес обступал нас со всех сторон, но вот впереди показался просвет. Наверное, деревня, подумала я. Хорошо! И молочка возьмем, и дорогу спросим. Мои мужчины тоже слегка воспряли духом.
Не тут-то было. Нашим глазам открылась совершенно фантастическая картина. Сваленный лес, словно небрежно выкошенный лужок, простирался полосой шириной метров триста и длиной от горизонта до горизонта. Некоторые сосны были вывернуты с корнем, некоторые сломаны, а иные — согнуты, словно травинки. Издали они своими комковатыми кронами напоминали траву ежу, которую в народе называют псевлюем. Будто пьяный великан-косарь здесь резвился. И сама собой вспомнилась легенда о лесном царе…
Перебраться через этот бурелом, пересекающий нашу такую уютную дорожку, нечего было и думать. Оставалось только повернуть назад и через какой-то километр свернуть еще на одну дорожку, еще меньше прежней, которая вела вообще на юго-восток. Но сейчас это не было важно. Скорее бы выбраться только из этого зловещего места! Тем более что солнце уже начинало клониться к закату.
Так мы и ехали, не зная куда, по лесной дорожке. Точнее, даже по тропинке. Надо было вставать на ночлег, но поблизости не было ни одной деревни, а, следовательно, ни одного колодца с водой. Так что приготовление ужина становилось довольно проблематичным. Но вот в сплошной стене леса стало проглядывать алеющее вечернее небо. Может быть, деревня? Исполненные надежды, мы из последних сил двинулись на этот просвет. А фиг вам, индейская избушка, как говорил Шарик из Простоквашино. Мы оказались на берегу озера.
