− И что дальше? − спросил Джек.
− А дальше, берешь это и умножаешь на это. Но не так как всегда, а вот так. − Наер написал и Джек смотрел за тем что появлялось из под его руки. Остается доказать, что это равно этому и выкинуть эти части из равенства.
− В пятом измерении это доказано, а дальше?
− А дальше вспоминаем первый закон термодинамики и вводим его для пространств всех измерений.
− Термодинамика то здесь при чем?
− Вот черт… − проговорил Наер. − Господи, я же тебе не сказал, что все это решение нужно для термодинамической системы.
− А ей ты сказал?
− Ей? − Наер выкатил глаза на Джека. − Я ей дал тот лист, который давал тебе. Там этого нет. Черт возьми, она, наверно, сама догадалась для чего это делается.
− И что ты о ней думаешь?
− Что? О ком?
− Об Ирмарисе.
− А что я должен о ней думать? Нормальная женщина, таких еще поискать надо.
− Она же не человек.
− Ну и что? Какая разница то? Ну, подумаешь, у нее шерсть на морде. Ее даже уродиной не назовешь.
− Ты видел как она превращаясь в зверя?
− Видел.
− И в того, который может за раз десяток людей съесть?
− И того видел.
− И что?
− Что-что? Тебя что, это так волнует, Джек?
− Я с ума сойду. − сказал Джек. − Ты понимаешь, что она людоед?
Наер смотрел на Джека, затем вскочил и вернулся через минуту вместе с Ирмарисой.
− Повтори то что ты сказал. − сказал Наер.
− Она людоед. − сказал Джек, глядя на Ирмарису.
− Ты ничего ему не ответишь, Ирмариса? − спросил Наер.
− А зачем?
− Ты не считаешь это оскорблением?
− Он же не считает оскорблением, если ему скажут что он ест зверей.
− Ты что, действительно людоед?
− Да, Наер. Я людоед. − ответила она, взглянув на него.
− Нет. Это невозможно. − сказал он.
− Почему невозможно? Спроси у Джека, я его уже съела один раз.
− Как это съела один раз? − удивленно спросил Наер.
− Взяла языком, затащила к себе в пасть и проглотила. − сказала Ирмариса.
− А потом?
− Что потом?
− Он же остался жив.
− Остался. Я же его не убивая съела. Чего не понятного то?
− Он что, выжил у тебя в животе?
− Я же крылев, а не зверюга какая нибудь. Я и детей своих так же ела. И мать моя меня так же глотала, когда было нужно.
− Если так, то это не считается.
− Почему не считается. Я самый натуральный людоед. И с тех пор как я здесь, я уже человек десять съела по настоящему.
− Ты издеваешся надо мной?! − воскликнул Наер.
− Ты у него спроси. Он все об этом знает. Он видел как я съела тех людей.
− Я не видел. − сказал Джек.
− Как это не видел?! − воскликнула Ирмариса. − Ты видел! Ты сидел в машине и все видел!
− Я не видел.
− Тогда, какого черта ты меня в этом обвиняешь? − прорычала она.
− Ты же сама говоришь!
− Мало ли что я говорю! А тебе могу такого наговорить, что ты с ума сойдешь. Я очень вредная дракониха. Понятно?
− Так ты их съела или нет?
− Съела.
− Но ты же сказала..
− Я ничего не говорила. Это ты говорил. Будешь говорить, что я их съела, я буду подтверждать. Ясно?
− Но почему?
− Потому что я так хочу. Если я тебя назову дерьмом, тебе придется долго отмываться. А когда ты мне это говоришь, я тебе отвечаю. Да, я дерьмо. Вот и ешь теперь дерьмо! Понял?
Наер расхохотался.
− Ты не скажешь, что вы с ними сделали?
− Не скажу. По моему, глупо обсуждать что стало с трупами. Все равно как в дерьме копаться.
− Ты не можешь сказать мне, что бы я успокоился?
− Я их съела. − спокойно сказала Ирмариса. − Успокоился?
− Но почему, черт возьми?! − закричал Джек.
− Что почему? Почему я их червям не скормила? Или не оставила гнить там на солнышке? Это ты хочешь спросить? Или что почему?
− Тебе надо не думать ни о чем, Джек, и поспать. − сказал Наер.
Ирмариса ушла и Джек посмотрел на Наера. Он был спокоен и это казалось каким-то верхом безумия. В голове возникла мысль о том, что инопланетяне могли подменить его. Наер подошел к нему и накрыл его одеялом.
− Спи, Джек. Все будет нормально.
Джек проснулся от выстрелов. В комнату вскочил Наер и поднял его.
− Уходим, Джек! Немедленно!
Джек выскочил за ним на улицу в одном нижнем белье. Наер вскочил в свою машину. Там уже сидели Марта и Лайма.
− А где?.. − проговорил Джек.
− Они улетели.
− Улетели? − удивился Джек. − Совсем?
− Совсем. − ответил Наер, пуская машину вперед. Она вылетела из гаража выбив ворота и помчалась по улице. Позади появилась погоня. Наер гнал как мог. Машина выскочила из города в пески и помчалась по ним.
Вездеход Наера был получше военных и погоня отстала. Наер продолжал гнать до самого вечера. Он направлял машину к берегу реки Сиу. Там был лес, в котором можно было скрыть следы и как-то прожить без поддержки цивилизации.
Под вечер машина влетела в лес и вскоре подъехала к берегу реки. Наер ввел ее в воду машина поплыла.
− Да. − сказал Наер. − Отец был прав. Машина что надо. Я ведь ее чуть не продал три года назад. Отец мне помешал тогда. Сказал, что эта машина мне когда нибудь жизнь спасет.
− Мне начинает казаться, что ты был связан с теми бунтовщиками. − сказал Джек.
− С теми не был, а с другими был. Тридцать лет прошло с тех пор. Бунтовщик нынче не тот пошел. Мелкота одна.
− Ты действительно или шутишь? − спросил Джек.
− Джек, помнишь, я тебе сказал, что ты будешь работать, а я буду тебе работу обеспечивать? Так вот, ты не продержался бы в институте и года, со своим пониманием вещей. Ты ребенок, Джек. Не понимаешь мира. Для тебя мир, это математика. Увы, сейчас она нам никак не поможет.
− Так что, я дурак значит?
− Ты не дурак, Джек. Но кое в чем ты все же дурак.
− Ты меня обидеть хочешь?
− Я говорю тебе все как есть, Джек. Я ведь тоже дурак в некоторых делах. У каждого человека найдется что-то, что он плохо знает. Ты, например, ни черта не понимаешь в политике. Тебе это и не нужно. Незачем голову забивать ерундой.
− Это же не ерунда.
− С точки зрения человека, да. А с точки зрения математики, ерунда. Давай не будем говорить сейчас, Джек. Нам крупно повезет, если мы не встретимся с солдатами вновь.
− Ты думаешь, здесь можно жить?
− Я родился здесь, Джек. Совсем недалеко отсюда. В лагере бунтовщиков. Тех, которых давно нет. И лагеря нет. Его уничтожили, а отец мой скрылся вместе со мной в лесу и мы жили так лет двадцать, до тех пор пока я не вляпался как ты сейчас. Только мне тогда удалось легко выпутаться и даже стать вполне нормальным гражданином. Потом снова было не мало всего. Отец мой не выходил из леса пока не стал стар. Он так и умер в лесу.
