Наконец наступило третье августа, принеся мне какую-то радостную, светлую надежду, связанную с возможным приходом Владового товарища. Однако шел день за днем, никто не появлялся перед моей дверью, и оптимизм мало-помалу угасал, уступая место прежним страхам. Более того, однажды мне пришло в голову, что Алек со Станко способны изменить свою внешность, и после этого жизнь вообще стала похожей на сплошной кошмар. Целыми днями я размышлял над хитроумными планами установления личности будущего гостя, время от времени сводящимися насмарку опасениями, что пришельцы способны подчинить мою психику и через дверь, а ночью часто просыпался в холодном поту и сразу же лез рукой под подушку. Но сегодня - семнадцатое августа, и все это уже в прошлом.
Я бросаю взгляд на часы, висящие над столом, и удивленно качаю головой: да, уже двадцать пять минут одиннадцатого! Быстро встаю с дивана, убираю постель, выхожу на балкон, где делаю короткую зарядку, и после этого с удовольствием умываюсь до пояса холодной водой - все так же, как и прежде, до этой проклятой Бермудской экспедиции! Наспех завтракаю на кухне какими-то рыбными консервами, выпиваю стакан холодного чая, энергично встаю и возвращаюсь в комнату. Беру со стола в руки энергетическую установку и сажусь с ней в мягкое кресло, стоящее возле окна.
С виду это обычная плоская коробочка, изготовленная из какого-то неизвестного мне материала черного цвета, немного тяжелее, чем от неё ожидаешь. На первый взгляд она кажется сплошной, но если достаточно сильно нажать на какое-нибудь ребро, то там появляется тоненькая продолговатая щелочка, вскоре снова исчезающая неизвестно куда. С одной стороны коробка имеет абсолютно гладкую и ровную поверхность, а на другой, едва выпуклой, налеплена небольшая прямоугольная полоска фольги тускло-желтого цвета. Все, что от меня требуется, - это снять её и нажать пальцем на красный кружок.
Моя рука тянется к желтому прямоугольнику, но вдруг останавливается на полпути. Словно электрическим разрядом пронизывает меня мысль, которая ещё никогда не приходила в голову: "А куда, по-твоему, должна деваться вся энергия, сконцентрированная в этой коробке?". Мое тело цепенеет, кожа покрывается холодным потом, а рука бессильно падает на колени. Такого поворота я не предусматривал.
"Но же ты обещал Владу уничтожить установку, - произносит наконец та часть меня, которую я считаю настоящим собой, - неужели ты можешь нарушить свое слово?".
"А зачем нарушать его? - мгновенно реагирует другое, подленькое "я". Ведь суть твоего обещания - в том, чтобы обезвредить установку, а это можно сделать многими другими способами: например, бросить в речку или в одно из тех грязных озерец, которых немало в округе, или, скажем, закопать в каком-то безлюдном месте, где никто никогда её не обнаружит".
Мое настоящее "я" молчит, пораженное беспринципностью своего двойника, и вдруг в голове появляется чужая, совсем чужая мысль, которая медленно проходит через сознание, не подчиняясь никаким волевым приказам!
"Нику, ты взял на себя огромную ответственность перед Цивилизацией. Цена отказа от данного тобой Слова может оказаться слишком высокой. Извини, но если ты сознательно нарушишь...".
- Нет, Влад, нет, ты не понял меня! - кричу я той мысли, стремясь перебить её, заглушить обидные, несправедливые, незаслуженные слова: "твое тело сделает это независимо...". - Я выполню все, что ты просил, почему ты сомневаешься?! Скажи мне только одно: это опасно... для людей?!
Странно было бы услышать ответ, обращаясь к чужой мысли в собственной голове, но я жду его, жду до тех пор, пока не осознаю, что такие вопросы можно адресовать только самому себе.
Неожиданный звонок в дверь ошеломляет меня, как гром с ясного неба. Держа установку в левой руке, выхожу в коридор и припадаю к дверному глазку. "Он!" - молнией проносится в голове, и я решительно, не колеблясь ни секунды, отворяю дверь. Передо мной стоит молодой мужчина в безупречном темном костюме (это в такую жару!) с небольшим кейсом в руках. Он смотрит на меня вопросительным взглядом, и вдруг виноватая улыбка появляется у него на губах:
- Извините, а Раду разве не здесь живет?
- Нет, - отвечаю механически, - этажом выше.
Он благодарит и, не обращая никакого внимания на черную коробку в моей руке, оборачивается и идет к лестнице.
Жестокое разочарование исчезает так же мгновенно, как и появляется, и когда я возвращаюсь в комнату, то уже твердо знаю, что должен делать. В последний раз натягиваю старые джинсы, в один карман запихиваю установку, в другой - деньги, беру рубашку, кроссовки на босую ногу и выхожу из квартиры.
Через час я сижу в мягком кресле междугородного автобуса и лениво осматриваю пейзаж, неторопливо проплывающий за окном. Когда наконец позади остается широкий плес реки, я решаю, что расстояние до города уже достаточно большое, и начинаю придирчиво изучать местность. Несколько раз я порываюсь встать, но в последний миг меня сдерживают то избушки, белеющие за холмом, то стадо коров или табун коней, которых сразу не приметил. Но вот, кажется, в окне появляется как раз то, что мне нужно. Я решительно встаю, подхожу к водителю и прошу в этом месте остановиться. Он удивленно-иронично смотрит на меня, собираясь произнести что-то язвительное, но мой вид быстро убеждает его в том, что лишних дискуссий лучше не разводить.
Я вежливо благодарю водителя и, сойдя на обочину, смотрю вслед автобусу до тех пор, пока он не скрывается из виду за поворотом. Ну что же, вздыхаю, возможно, это последние люди, которых я вижу. С такой мыслью спускаюсь к небольшой речке и иду вдоль неё по узенькой полоске выцветшей травы. По обе стороны от русла берега круто поднимаются вверх, и чем дальше я отхожу от дороги, тем все выше и выше становятся они, и кое-где из них начинают выпирать огромные каменные глыбы. Через несколько сот метров речка круто поворачивает вправо, потом уже плавнее влево, и я удовлетворенно улыбаюсь сам себе: лучшего места для осуществления задуманного даже не придумаешь.
Я останавливаюсь, достаю из кармана установку и медленно опускаюсь на теплую травку. Фольга отстает не то чтобы легко, но и без особых с моей стороны усилий, и на едва выпуклой черной поверхности остается гореть каким-то неестественно ярко-красным цветом небольшой кружок. Я осторожно кладу коробку на траву и долго-долго смотрю в голубое летнее небо, сдерживая дрожь в теле. Наконец перевожу взгляд на установку, закрываю глаза и опускаю большой палец правой руки на красный кружочек.
Я ощущаю контакт лишь на какое-то мгновение, после чего мой палец продолжает двигаться дальше, пока не упирается во что-то горячее. Не понимая, что произошло, я открываю глаза и вижу на земле перед собой тоненький слой черного порошка. Я смотрю на него, не в силах отвести взгляд, и изображение внезапно теряет четкость, расплывается, размывается небольшими капельками влаги, которые потом медленно стекают по щекам и падают на траву. Все, Влад, я выполнил свое обязательство перед тобой, твоей Цивилизацией и... самым собой...
