Чуть позади стояло еще четыре десятка с пиками. Броня собрана как придется, многие сняли латы с убитых. Аш разобрала в невнятном бормотании несколько шуток смертников, прощание и прощение обид, молитвы...
- Мы готовы, босс, - повторил Джон Баррен, кивая на переднюю линию отряда.
В тени Жан-Жакоб Кловетт и Питер Тирелл возились с шестифутовой дубовой дверью, сорванной с какого-то богатого дома. Искалеченная рука Тирелла скользила по дереву. Маленькая коренастая фигурка в саладе и платье с обрезанным подолом пристроилась позади него, подставив плечо. Женский голос выдохнул ругательство: Аш признала Маргарет Шмидт. Еще двое арбалетчиков подхватили дверь. Дальше Аш увидела несколько групп стрелков, тащивших длинные доски, двери, настилы и сорванные со стрельчатых окон ставни.
- Мы здесь, босс, - послышался рядом с ней голос Катерины Хаммель. Только торчащие над головами ее отряда шесты выдавали в них лучников.
За ними, в нарастающем холодном рассвете, Аш увидела вооруженных провостов Герена аб Моргана; десяток женщин из обоза, подоткнувших юбки, держащих в руках отточенные копья на ясеневых древках; Томаса Моргана с большим боевым знаменем Лазоревого Льва. И дальше - лица под боевыми шлемами:, знакомые лица, извивающаяся по мостовой колонна. Всего-то чуть больше трех сотен.
"Не хочу я вести туда этих людей".
- Выводи их, - бросила она Роберту Ансельму. - А мне надо еще дать пинка бургундцам.
Тишина раскололась.
Быстрая череда раскатов и взрывов, докатившаяся с восточного конца города, заставила Аш растянуть губы в диком оскале. Протяжный озноб прошел по телу. Земля под ногами содрогнулась от пушечных залпов, сквозь них Аш расслышала характерное "пламп!" катапульты.
- Давай, Джасси! Лучше поздно, чем хреново никогда!
Люди поспешно перестраивались, выходя на позицию; кто-то со звоном обронил алебарду, в рядах раздались насмешливые выкрики. Сержанты раздавали тычки и приказы, солдаты плевали на дрожащие ладони, чтобы придать окончательный блеск шлемам и пряжкам. "Сколько еще? - прикидывала Аш, вслушиваясь в грохот пальбы. - Сколько нам осталось?"
От длинной колонны бургундцев примчался капитан Джонвилль.
- Они подняли целый легион! - он обернулся за подтверждением к гонцу. - Вывели из траншей... думают, мы пытаемся прорваться через восточный мост... готовятся встретить там...
- Попались, мудаки! Отлично, теперь ждем. Пусть увязнут поглубже.
Аш мысленно отсчитала восемь мучительных минут, коротко кивнула, вышла вперед, к стене, и развернулась к колонне, встав между двумя передними шеренгами арбалетчиков. Бесформенные массы народу, каждая в сто человек. Отрядные вымпелы уже развеваются в смутном предрассветном полумраке, но так мало - едва ли дюжина. Пушкари на стенах, саперы в подкопах: даже при том, что каждый, кто мог удержаться на ногах, встал в ряды, здесь и тринадцати сотен не наберется. Дерьмо...
Она втянула в себя воздух, выкрикнула, перекрывая голосом далекие пушки бургундцев:
- Вот что мы делаем. Атакуем! Они нас не ждут. Они ждут, что мы сдадимся! Мы не сдадимся!
Гул голосов в нескольких ярдах перед ней. Одобрительный, взволнованный, кровожадный, испуганный - все сразу. Многие поглядывают на расчищенную площадку перед воротами: крысиная дыра, за которой поджидают уже, должно быть, освещенные солнцем рытвины и корни - полоса смерти.
Аш склонила набок голову - короткие серебряные пряди разлетелись на ветру, глаза горят - и не спеша оглядела ряды.
- Вы, чумазые негодяи, сами знаете, что делать! Убить Гелимера!
Подхваченный сотнями глоток крик эхом отдался от стены.
В доспехах и накидке с гербом, под знаменем "Леон Аффронте", которое поднял над ее плечом Рочестер, она проорала старый клич, знакомый и наемникам, и бургундцам:
- Нам нужна победа!
- Да!
- Не слышу! Я сказала: нам нужна победа!
- ДА!
- Убить Гелимера!
Волна возбуждения смыла все.
- Босс! - Рикард протягивал Аш ее салад. Она нагнулась, чтоб ему сподручнее было застегнуть наустник и пряжку ремня. Гул мортир, серпентин и органных орудий на востоке редел, становился отрывистым. Она подняла визор забрала, вскинула левую руку с коротким четырехфутовым чеканом.
От городской стены у нее за спиной раскатились глухие удары.
- Ну! Давай, Людмила!
Дружный треск ружейных выстрелов, дрожь чашки катапульты, с размаху врезавшейся в раму, - каждое орудие, аркебуза, пушка на стене у северо-восточных ворот сделала свое дело. Аш поморщилась от гула в ушах, почти не приглушенного шлемом.
"И это все, что у нас есть?"
Она выдохнула, почти не слыша собственного голоса:
- Анжели, давай!
Развернулась лицом к боевым колоннам., уже взвинтившим себя до того же чудесного "хрен с ним!", самоубийственного риска, который помог и ей самой забыть о ворчании сведенных ужасом кишок.
- Я знаю, вы не подведете, ребята! У вас мозгов не хватит признать себя побитыми!
К небу взметнулся громовой крик. Аш не враз разобрала звучавшее на десятке наречий: "Лев! Лев Бургундии! Львица!" и "Дева!"
Что-то дрогнула под ее ногами.
Лед, стянувший лужу грязи, раскололся. Пронесся глухой, долгий, разрывающий камни гул. Камни, щебень и балки градом посыпались с неба: люди, как один, пригнулись, встречая взрыв шлемами и щитами.
Аш подняла голову и забрало.
За расчищенной пустой полосой из каждой щели кладки стены от Сторожевой до Белой башни вырывались клубы пыли.
- Браво, Анжели!
Анжелотти и саперы: всю ночь подводившие мины, расширявшие подкопы под стеной и потевшие, таская на себе мешки с порохом, и молившиеся, чтоб пороха хватило...
Стена еще на миг застыла в неподвижности, и у Аш хватило времени подумать: "Если Анжели не рассчитал и рухнет на эту сторону, нам всем конец", и тут стена раскололась и упала...
Бесшумно и стремительно отвалившись... наружу. Промерзшая земля покачнулась так, что Аш едва удержалась на ногах. Выругавшись, восстановила равновесие. За пыльными вихрями, осыпаясь в ров, валялись обломки двух сотен ярдов каменной кладки. И только открытая полоса в пять или шесть сотен ярдов шириной отделяла их теперь от первой траншеи лагеря визиготов.
- Ну вот, - громко сказала самой себе Аш, над головами столпившихся солдат глядя в широкий пролом, - Дижон теперь беззащитен. Выбора больше нет.
- Святой Георг! - проревел у нее над ухом голос Ансельма.
Томас Морган, повыше вздымая львиное знамя, прокричал:
- Святой Годфри за Бургундию!
Аш проглотила комок в горле, набрала в грудь побольше воздуха и пронзительно гаркнула:
- Вперед!
4
Труба кричала прямо в ухо, прикрытое шлемом.
