— Теперь я хочу рассказать тебе, — прошептала она, обжигая лицо Кристофа взволнованным шепотом. — Основатель был не первым. Он был лишь одним из первых. Не знаю, как перевести это на современные языки, но мы называем их гин-чи-най. Они живут за гранью этого мира. Очень близко, почти рядом. Мы — существуем в их тени. Их можно назвать нашими богами. Теми, кто сильнее, могущественнее… опаснее нас.
— Какое отношение это имеет к исчезновению Вольфгера? — Кристоф напряженно смотрел в темные глаза девочки.
— Он узнал слишком много. Приблизился к тому, что нельзя познать. Чем нельзя управлять.
— Не понимаю.
— Знания лигаментиа лежат за пределами разума. В области снов, видений, грез, галлюцинаций. В твоем мире Смерти обитают хищники — пожиратели плоти. В нашем мире тоже есть свои чудовища. Ты управляешь Тёмным Охотником, мы — ожившими кошмарами. И только мы можем прикасаться к безумию без опасения за собственную жизнь. Только мы способны понять силу Витдикты, потому что она безумна также как и мы. Многие желают получить знания кадаверциан, но есть немало охотников и за секретами нашего клана.
— Вольфгер был одним из них?
Соломея отрицательно покачала головой.
— Нет. Он хотел учиться, а не красть. Но мы не могли позволить ему знать все.
— Это вы убили его?
— Нет! Я же уже сказала тебе! — раздраженно воскликнула она. — Его убили гин-чи-най! Но не своими руками… Твой учитель хотел получить материальную силу и мудрость богов. А она подчиняется лишь им. Тот, кто пытается выйти за пределы знаний этого мира, жестоко карается. Откуда ты знаешь, что сейчас пришел сюда по своей воле? Быть может, тебя привело безумие гин-чи-най?
— Я пришел по своей воле. Я хочу знать, чьими руками убит Вольфгер.
Она тихо рассмеялась и прижала пальцы к его губам:
— Боюсь, ты все равно совершишь свою ошибку… Хорошо. Асиман, даханавар, фэриартос, человеческие солдаты вьесчи, юный ревенант…
Наверное, что-то изменилось в лице кадаверциана, потому что девочка вдруг крепко схватила его за воротник куртки и зашептала с отчаянием:
— Нет смысла обвинять. В каждом из нас скрыт кусочек черной силы и безумия — того, что дает нам магию и бессмертие. Но Витдикта подчиняется лишь гин-чи-най, а они могут направить свою волю на любого из нас. Заставить делать то, чего хотят. Ты даже не будешь знать этого… Очень немногие из кровных братьев ведают то, что я сказала тебе. Остальные считают себя великими. Они думают, будто повелевают миром. Но тебе теперь придется жить, зная, что над тобой стоит сила гораздо более могущественная, чем ты можешь представить. И она управляет нами больше, чем мы управляем людьми.
Кристоф отнял ее руку от своего лица и откинул голову.
— Зачем ты рассказала мне об этом?
— Хотела предупредить. — Соломея стремительно поднялась и теперь смотрела на него сверху вниз. — Рано или поздно ты тоже придешь к нам. Будешь просить того же, что и Вольфгер. Ты должен знать, чем это тебе грозит.
Она звонко рассмеялась, прыгнула в сторону и, вскинув руки, закружилась среди сугробов. Снег взлетал в воздух, окружая тонкую детскую фигурку белым шлейфом.
— Ты искал Вольфгера не там!.. — услышал Кристоф ее голос сквозь свист ветра. — Его тело мертво, но дух…
Она снова оказалась рядом.
— Больше не приходи, — прошептала девочка. Вишневые глаза заслонили собой весь свет, Кристоф почувствовал, что проваливается в них и… проснулся.
Он лежал в своей спальне на кровати, не шевелясь. Чувствуя, как колотится сердце и глядя в темноту комнаты. Очертания предметов вокруг казались расплывчатыми. Под дверью белела тонкая полоса света.
«Гин-чи-най», — произнес некромант почти беззвучно, и ему показалось, что по полу прошелестел сквозняк. Он поднял дыбом ворс ковра, колыхнул уголок платья женщины на портрете…
Кристоф машинально потер ладони, которые все еще покалывало от холода. Опыт подсказывал, что Соломея говорила правду.
Лигаментиа никогда не лгали в своих видениях. И теперь оставалось лишь понять, что с этой правдой делать.
«Асиман, даханавар, фэриартос, человеческие солдаты вьесчи, юный ревенант…», — повторил колдун. Сел на постели, провел рукой по мокрым волосам, на которых таяли снежинки.
«Асиман, даханавар, фэриартос…» — некромант потянулся за одеждой, машинально отметив, что она ледяная, как будто только что принесена с мороза.
«Даханавар, фэриартос…»
Он оделся, мысленно взвешивая два оставшихся названия.
«Даханавар!»
Вивиан был в библиотеке. Он сидел в кресле возле камина, держа на коленях раскрытую книгу, и лицезреть в нем прежнего юношу мог только ненормальный. Или один из детей Лигамента. Кристофу же приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы видеть в теле Флоры сущность Вивиана.
Взгляд ярко-топазовых глаз оторвался от страниц. Узкое лицо, обрамленное коротко срезанными вихрами, медленно повернулось к учителю, и тому снова пришлось сжать в кулак всю свою волю, чтобы продолжать помнить о разделении двух сущностей, слитых в одну.
— Добрый вечер, Вив, — сказал кадаверциан сухо.
Вивиан коротко кивнул, по-прежнему предпочитая не открывать рот без необходимости.
— Я уеду ненадолго.
Еще один кивок.
— Пока меня не будет…
— Я помню, — ученик снова склонился над книгой. — Из дома не выхожу. На телефонные звонки не отвечаю. Дверь не открываю.
В голосе Флоры звучали чужие интонации. Они резали слух, но помогали преодолевать мучительную неловкость и холодную вежливость, прочно установившиеся в отношениях с учеником.
— Все верно.
…Дворец Фелиции оказался темен и мрачен. Казалось, будто всех обитателей резиденции выкосила чума. Но это впечатление являлось обманчивым.
Кристоф оставил машину возле подъезда. Поднялся по ступеням, припорошенным снегом. Потянул на себя тяжелую дверь и медленно вошел. Основание широкой лестницы тонуло в полумраке огромного вестибюля. Рассеянный свет на втором этаже подсвечивал статуи трех граций, стоящих на площадке.
Сигнализация молчала, но навстречу некроманту вышел мажордом мормоликаи. Сдержанно поклонился.
— Я сообщил Леди о вашем визите. Она ждет. Прошу за мной.
На второй этаж вела широкая мраморная лестница, и чем выше поднимался по ней Кристоф тем отчетливее слышал музыку, льющуюся сверху. Струнные переливы арфы.
Дворецкий-даханавар распахнул перед визитером створки, подождал, пока тот войдет, и удалился.
