— А может, он по нужде?.. — предложил кто-то достаточно убедительную версию. — Заранее… Всё равно после обеда пронесёт…
— Угу, — хмыкнул Игнат. — Бегает по тайге со спущенными штанами и ищет мужской туалет… Платный…
Ложки яростно застучали по столу. Игнат решительно встал с лавки.
— Захаров!!! — начальственно гаркнул он, оглушая близко к нему сидящих. — ЗАХАРОВ!!!
Лес не отозвался ни Захаровым, ни даже просто эхом.
— А ну-ка хором! — велел Игнат.
— За!!! — ха!!! — ров!!! — с готовностью заблажили все, радуясь забавной приправе к привычному обеденному меню, и застучали по столу гнутыми алюминиевыми ложками. — За!!! — ха!!! — ров!!!
Захарову было явно наплевать и на долгожданный обед, и на озабоченное его отсутствием общество.
— Тиха!!! — опять начальственно обрубил Игнат галдёж, чтобы услышать возможный отзыв пропавшего.
Лес по-прежнему безмолвствовал. Странно как-то безмолвствовал. Молчали даже неугомонные птицы…
— Сходите кто-нибудь на его делянку, — сказал Игнат, возвращаясь на лавку. — Мало ли что… Вдруг деревом парня зацепило.
— Я сей момент и сбегаю! — шустрый Тимаков, первый справившийся с первым блюдом и томившийся от ожидания второго, с готовностью вылез из-за громоздкого стола. — Заха!..
…Откуда-то сверху на широкую поляну с низким басовитым жужжанием точно упал с голубого неба тесный шмелиный рой. Прозвучало что-то, отдалённо похожее на слитную плотную очередь очень далёких автоматов; рой тут же унёсся вверх, и снова стало тихо.
Игнат с любопытством, одолевшим хронический голод, поднял голову и увидел, что сидящие за столом больше не пытаются есть стряпню Спирина, а, оцепенев, смотрят в одну сторону. Игнат проследил за их окаменевшими странными взглядами и внутренне похолодел.
…Тимаков медленно пятился от стола, глядя на всех безумными, вылезшими из орбит, глазами. Его насквозь пропитанная недельным потом светлая рубашка на груди была залита чем-то красным, губы шевелились, точно Юрка хотел вытолкнуть что-то из себя вместе с воздухом и звуками, но всё никак не мог этого сделать, только гоняя в разинутом рту крохотную порцию звука — икоты: — Ак… Ак… Ак…
Глаза его стали закатываться. Всё больше и больше запрокидывая голову и откидываясь назад, он, наконец, упал на спину и заскользил по сучьям и траве руками и ногами, так ничего и не сказав…
— Юрка!!! — ничего не понимавший Игнат слетел с лавки и, обогнув стол с парализованными людьми, подбежал к Тимакову. — Юрка…
…Тимаков уже успокоено лежал на траве, широко раскидав руки и ноги, и молча пучил в небо белые глаза без зрачков. Из разодранного немым криком провала его рта на совершенно бескровную белую щеку скатилась одинокая алая капля…
— Юрка… — Игнат опустился перед Тимаковым на колени.
Окровавленная рубашка на груди парня была буквально изрешечена маленькими дырочками, словно Тимакова в упор расстреливали из многозарядного автомата игрушечного калибра.
— Юра… — боясь прикасаться к залитой кровью груди, Игнат осторожно положил руку Тимакову на плечо. И отшатнулся, испугавшись ещё больше.
…Тело под пальцами шевелилось… Но это было не движение жизни — Игнат прекрасно видел, что Тимаков уже мертвее мёртвого. Рука почувствовала нечто другое. Там, под кожей лежавшего, словно кто-то ползал… Кто-то твёрдый, шустрый и многочисленный…
И тут Игнат вдруг заметил, что Тимаков как бы опадает, точно плоть выходила из него, как воздух из дырявого воздушного шарика. Он оседал, вжимаясь в землю; черты его лица заострялись, обозначая кости черепа; грудь будто делала долгий бесконечный выдох, проседая под мокрой красной рубашкой…
Вместо Тимакова перед Игнатом теперь лежал скелет, обтянутый кожей и одеждой. Длинный Юркин нос медленно клонился на бок, как тающий под палящим солнцем пластилин…
Игнат вскочил и растерянно оглянулся. Остальные всё так и сидели за столом, будучи не в состоянии освободиться от оцепенения. Глаза людей были полны безмерного удивления, в котором уже появлялись первые отблески страха.
— Кто?!! — закричал Игнат срывающимся на фальцет неверным голосом. — Кто это сделал?!!
…Где-то рядом басовито и знакомо загудело…
Он глянул на Тимакова. Звуки исходили именно от него и ужасали своей несовместимостью с человеком. Даже с мёртвым…
… Из разверстого, оскаленного безгубостью рта мертвеца вылетел гудящий шмелиный рой. Перед глазами мелькнуло что-то жёлто-красное…
Инстинкт самосохранения отшвырнул Игната от лежащего. Споткнувшись обо что-то, он с грохотом опрокинулся на спину, и кубарем полетел куда-то вниз, в темноту и прохладу.
Он не сразу сообразил, что упал в оставленный поваром открытым погреб. Распластавшись на сыром земляном полу, забыв о боли в ушибленном падением теле, Игнат напряжённо вслушивался в то, что сейчас происходило наверху.
А там творилось нечто непонятное и ужасное… Сначала до него доносились дикие крики людей и странный треск, потом всё это сменилось стонами, хрипом и бульканьем, и наконец там не осталось больше никаких звуков, кроме низкого жужжания. Казалось, наверху роилось огромное количество шмелей…
Игнат лежал на холодном дне погреба, и чего-то напряжённо ждал, умирая от восставшего из генов первородного ужаса, и воскресая от него же. Инстинкт самосохранения уже убедил его в существовании реальной и смертельной опасности, и он же оберегал его от неё. Ему страстно хотелось вскочить и панически бежать подальше от всего этого леденящего душу кошмара, но тело его точно сковал необъяснимый паралич.
Падение в погреб явно обошлось Игнату в лёгкое сотрясение мозга. Он впал в непонятное оцепенение, совершенно перестал ориентироваться во времени, и лежал, как ему показалось, очень долго, иногда проваливаясь в состояние, очень похожее на беспамятство, и снова выкарабкиваясь из него, как из бездонной пропасти. Ему постоянно мерещились движения снаружи и звуки рядом с ним, и тогда сознание его моментально отключалось, не выдерживая чудовищных перегрузок страхом. Ему казалось, что прошло много часов или дней, тело его окаменело, причиняя с трудом терпимую боль своей неподвижностью. И было страшно холодно…
Его окружала почти полная темнота, разрезанная лишь тонкой длинной полоской света, с трудом пробивавшегося под захлопнувшуюся крышку погреба. Дико болела голова, по которой точно чем-то сильно ударили, и только когда эта странная пульсирующая боль слегка стихла, Игнат наконец начал что-то с трудом соображать.
Он прислушался. Наверху было тихо. Мёртво тихо…
Игнат долго колебался, истерично мечась между ужасом ожидания необъяснимой, но скорой смерти наверху, и страхом перед отсроченной смертью от холода и голода здесь, в погребе, когда кончатся лето и запасы продуктов.
Отчаянная решимость всё-таки одержала верх. Игнат на ощупь добрался по короткой лестнице до крышки погреба, чуть приподнял её уже не так гудящей головой, и выглянул в увеличившуюся щель, стараясь почти не дышать и пугаясь стука собственного сердца в висках.
…Совсем рядом он увидел чьи-то большеразмерные ботинки армейского образца. Щуря успевшие отвыкнуть от белого света глаза, он смотрел на их неестественно вывернутые наружу носки и напряжённо вслушивался в окружавшую его необъяснимую пока тишину.
Тишина была слишком молчалива, а ботинки сказали Игнату многое. Это были стоптанные башмаки Спирина, и, что самое ужасное, они валялись не отдельно от своего хозяина. Повар, похоже, последовал примеру несчастного Юрки Тимакова, и он был не единственным, кто сделал то же самое — тела валялись повсюду…
Игнат осторожно опустил крышку погреба и сел на его дне, усыпанном неубранной землёй.
Наверху что-то произошло. Что-то непонятное, но смертельно опасное, если верить этим трупам вокруг стола. Вся эта история пока была покрыта мраком загадочности, однако Смерть узнаваема в любом обличии, и Игнат всем своим нутром чувствовал её убийственные флюиды.
Пока ясно было лишь одно: произошло нападение, повлекшее за собой массовую гибель людей. О том, кто на них напал, и каким образом он убивал лесорубов, Игнат не имел ни малейшего представления — слишком мизерной информацией он располагал на данный момент. Смущало Игната и то, что нападавшие не добрались до него самого, хотя даже самый последний дурак догадался бы заглянуть в погреб.
Не заглянули! Просто убили всех, не забравшись в погреб хотя бы из желания разживиться едой, столь необходимой в тайге для любого. Странно! Непонятно!! Необъяснимо!!!
А если это не люди, то кто?! Ядовитые пчелы, осы или шмели? Но при чём здесь обтянутой кожей скелеты?! Бред! Чушь!! Галиматья!!!
Илья нервно ползал по дну погреба, разогревая движением замерзающие мысли. Нужно было срочно решать, что делать дальше. Сидеть здесь и терпеливо ждать, когда придёт помощь? А если её не будет? Если весь этот смертоносный кошмар уже докатился и до леспромхоза?.. А если и ещё дальше?.. Нет, так можно прождать до самого Второго Пришествия.
