— А я, кажется, с ума уже никогда не сойду, — ответил я мрачно.
— Тут нет ничего смешного!
— Действительно, ничего смешного.
— Вы надо мной издеваетесь?!
— Друг, успокойся.
Под предводительством сухопутного майора с повязкой «Комендатура» мы топали от «Рюдзё» к космодромному капониру. Там будет тепло, там нормальный воздух. Там нас наконец разденут, дадут чашку кофе, может быть — даже бутерброд.
Есть, впрочем, хотелось не так чтобы очень. Хотелось заботы и внимания.
Ведь от японцев не дождешься: они, кажется, в глубине души считали всех нас, спасшихся, трусами и жалели, что «Рюдзё» не погиб геройской смертью в одном строю с «Тремя Святителями». Допускаю, впрочем, что лишних бутербродов в кладовых «Рюдзё» просто не оставалось: всю небоевую нагрузку могли выбросить за борт перед приемом наших эскадрилий.
— Лейтенант, вы мне не тыкайте!
— Извините. Но кричать-то не надо.
— Я потерял сегодня пять человек! Понимаете? Пять! Всю полуэскадрилью!
«А я лучшего друга», — хотел сказать я, но мне вдруг стало невыносимо противно. У нас что — теледебаты на тему «А кому сейчас легко?».
— Сожалею, товарищ старший лейтенант, — вяло сказал я. Он заткнулся.
Прямо перед нами полетному полю проползла батарея «Кистеней» — лазерно-пушечных зенитных самоходок. Замыкающая машина остановилась. Из командирской башенки по пояс высунулся офицер и по-мальчишечьи задорно крикнул:
— Эй, мужики, вы нам работенки оставили?!
Раздалось сразу несколько ответов и встречных вопросов:
— Не волнуйся, скучать не будете!
— Навоюешься еще, орел, по самые не могу.
— У вас тут что — одна батарея на весь космодром?
— А куда вы танки задевали? Здесь же целая дивизия должна ошиваться!
— А вас разве еще не долбили?
Офицер ответил только на последний вопрос:
— Был один налет. По космодрому «А» клоны уже серьезно работали, сейчас принялись за «Б», а нас пока обходят.
— Скоро они исправят это упущение, — пообещал Бабакулов.
Чтобы приободрить зеленого зенитчика (думаю, был он моим ровесником, но войны еще толком не видел, а потому, считай, был моложе года на три), я сказал:
— Мы сейчас по чашке кофе хлебнем и, если что, вам поможем. Ты, главное, в опознавательных не путайся. Начнешь сдуру в нас гасить — уроем.
Офицер попался не из обидчивых и на язык бойкий:
— А ты, товарищ, к нашим зениткам не жмись, летай повыше. Твоя зона ответственности в вертикальном эшелоне ПКО стратосфера или как?
— Я на тактике летаю — куда пошлют. От нуля до плюс бесконечности.
— «Горыныч»?
— «Дюрандаль».
— Ну так чего тебе нас бояться?! Все равно не прострелим, с вашим-то полем!
В бронированных недрах самоходки залаял громкий интерком.
— Ладно, поехал своих догонять. Бывайте!
«Кистень» взревел, легко взял с места километров за полста и сразу же исчез в серебристой мгле. Габариты на машине были выключены — светомаскировка.
Капонир — понятие растяжимое. Вообще-то это укрытие для флуггеров. Но в зависимости от класса космодрома капониром может называться и относительно легкое сооружение на одну-две машины, защищающее только от осколков и лазерных пушек, и огромный многоэтажный бункер, выдерживающий прямые попадания любых боеприпасов вплоть до четырехтонных силумитовых снарядов. Если есть возможность, в капониры заодно прячут и склады, и мастерские, и казармы, и штабы.
Именно в таком подземном городе мы и оказались, миновав замаскированные внешние ворота, усиленный пост охраны, туннель и еще одну свору автоматчиков на втором посту.
Не Техноград, конечно, но вполне на уровне… Мне, как пилоту палубного базирования, в таких укромных местечках Города Полковников бывать еще не приходилось.
Встретили нас так, будто готовились к нашему появлению целую неделю. То есть многим лучше, чем мы надеялись и даже могли надеяться.
Нам помогли выбраться из летных скафандров и сразу выдали кислородные маски. Так, на всякий случай.
Затем отвели в отлично освещенную столовую, плотно накормили и крепким чаем напоили. Единственная просьба к нам со стороны дежурных заключалась в том, чтобы мы управились с едой как можно быстрее, в пределах четверти часа.
Симпатичные девушки из персонала столовой выхватывали опустевшие тарелки прямо у нас из-под носа. По всему чувствовалось, сразу вслед за нами здесь будет столоваться следующая партия офицеров. Это радовало: если есть кого кормить — значит, не все еще потеряно.
Стоило нам, обжигаясь, допить чай, как нас едва ли не бегом погнали в инструктажную и быстро переписали: имя-фамилия, звание, специальность, должность, часть.
Выяснилось, что пилотов-истребителей из бывшей группы «Шторм» набирается около четырех десятков, то есть хватит на полный авиаполк.
Остальные офицеры были с «Асмодеев», но они теперь мало заботили. В сложившейся обстановке любой флуггер радиолокационного дозора, посмевший подняться в воздух, обещал стать легкой добычей конкордианцев.
А вот мы, истребители, еще могли послужить отечеству. Напоследок. Так считал и Тылтынь, который, к полнейшему моему изумлению, возник в инструктажной как из-под земли.
— Товарищи, я адмирал Тылтынь. С 13 марта исполняю обязанности коменданта космодрома Глетчерный, преобразованного приказом главкома в укрепрайон «Глетчерный». А с двух ноль-ноль сего дня я назначен еще и командующим Восточного сектора обороны.
Тылтынь сообщил эти факты с самым недовольным видом, будто отмахивался от назойливой мухи. Еще бы! Адмирал с его опытом и авторитетом не нуждается в представлениях.
Это во-первых. А во-вторых, как бы ни называлась должность человека в адмиральских погонах, если он появляется в инструктажной комнате перед обычными пилотами, ни у кого не возникнет сомнений в том, что человек этот пришел с очень серьезным разговором и слушать его надо очень внимательно.
— Десять минут назад дальнее боевое охранение космодрома «Б» вступило в бой с разведротой противника на бронемашинах. Это значит, что противник уже начал высадку десанта и накапливает силы в той зоне, где контроль за воздушно-космической обстановкой нами полностью утрачен. Таким образом, в Южном секторе обороны скоро начнется крупное наземное сражение. В нашем секторе обстановка пока что спокойная, уцелевшие радарные посты не фиксируют появления высадочных средств противника. В свете этого к чему вам надо себя готовить, товарищи? Скажу откровенно: я не знаю.
Адмирал не изменял себе. Великолепная выправка, ясный взор, форма без единой пылинки. Но, присмотревшись к нему внимательнее, я понял, что Тылтынь измотан до предела. И, кажется, в глубине души он был уверен, что пост командующего Восточным сектором обороны станет его последним назначением. Как знать, не будут ли уже завтра клонские танки утюжить летное поле космодрома? Не рассядутся ли прямо здесь, в инструктажной, егеря «Атурана» в закопченных комбинезонах?
— И вот почему, — продолжал Тылтынь. — Адмирал Пантелеев категорически запретил боевые вылеты вплоть до получения условленного сигнала из штаба Первой Группы Флотов. У меня и моих заместителей лежат пакеты с вариантами боевых приказов. Когда будет подан сигнал вскрыть один из них — мне неведомо. Какая вам может быть поставлена задача — и подавно. Поэтому ваши флуггеры сейчас снимаются с борта «Рюдзё» и буксируются в капониры. Их осмотрят и заправят. А вам, товарищи, я категорически приказываю ложиться спать.
Из сна меня выбросило в самом прямом смысле — я вылетел из койки.
Ударившись лбом о чей-то локоть, я дернулся, инстинктивно попытался вскочить на ноги и тут же снова упал, придавленный массивным телом соседа.
Наконец, кроя матом Великий Диван, Благое Совещание, Сетадэ Бозорг, а также мать, жену, сестер, дочерей, племянниц и внучек адмирала Шахрави, я принял вертикальное положение.
В казарме плавал сладкий силумитовый дымок.
На потолке злорадно ухмылялась змеистая трещина, из которой безостановочно струилась пенобетонная крошка.
Мы схватились за одежду.
Все было ясно без комментариев, но, как водится, комментарии неслись отовсюду.
— Накрыли!
— Распротраханная мудомерия…
— Я себе, кажется, зуб выбил.
— Изверги, такой сон!.. Я Москву видел, целую-невредимую! И над ней, над Златоглавой, скакал по небу святой Егорий. Обратился он ко мне и говорит: «Егорий, тезка…» И вот, в этом самом месте…
— Хорош травить.
— А мне еще в феврале друзья с Грозного рассказывали, что новая клонская бетонобойка — гроб всему.
— Ну и толку что рассказывали?
— Вот тебе и укрепрайон…
— Мужики, маски надевайте! Ну его на хер, там пожар, наверное…
