мысль. Деньги закончились и без Маши свою жизнь он уже не представлял. Бежать вместе с Машей? Вряд ли она согласится на такую авантюру.
В этих невеселых раздумьях время тянулось медленно. Мотя вышел на балкон, покурил, повглядывался в прохожих, шагавших по улице. Вроде ничего подозрительного.
Ровно в два раздался телефонный звонок. Мотя снял трубку и услышал голос Маши.
– Милый, я думаю, что решила твою проблему, – любимая сразу перешла к делу. – Ты меня хорошо слышишь?
– Да, хорошо, – громко ответил Матвей. Хотя телефон появился десять лет назад и был в каждом доме, качество связи оставляло желать лучшего. Ученые мужи обещали решить эту проблему в самом ближайшем будущем. Некоторые из них и вовсе утверждали, что еще лет через десять телефоны станут карманные. Наверное. Чему не поверишь в эпоху пара и электричества.
– Жду тебя к шести вечера в «Кафе Вольфа и Беранже»". Не опаздывай, любимый.
3
Мотя надел синий костюм тройку и кремовые штиблеты, повязал на шею пурпурный платок. На голову он водрузил лондонский котелок и взял в руки красивую трость из черного дерева. Трость имела потайной клинок. Владел им хозяин скверно, но уверенности оружие все равно придавало. В кармане пиджака лежал миниатюрный револьвер. Им Мотя пользовался лучше, то есть умел заряжать и стрелять. И иногда чистить.
До кафе он решил пройтись пешком, короткой дорогой, через заброшенный дом купца Трофимова. Дом без жильцов который год стоял, обнесенный прогнившим забором. В заборе сияли дыры, оставленные любителями срезать путь.
На улице Мотя оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, зашагал в сторону от порта. Из тени соседнего дома появились три мужских силуэта и двинулись вслед за ним.
Когда Матвей перебрался через заборный проем, одна из теней метнулась за ним, две другие убыстрили шаг, переходя в бег.
Мотя обернулся и выставил вперед трость. Человек перед ним ловко выбил трость, а подбежавший второй с одного удара отправил Мотю в нокаут.
Через некоторое время Мотя пришел в себя. Он сидел на полу обветшалого дома, перед его носом сверкал нож.
– Ну что, гусь лапчатый, добегался?– спросил человек, слегка надавив ножом на нос Моти.– Где деньги, козел?
– Дяденьки, вы кто такие? Вы меня, верно, с кем-то спутали, меня часто путают. И Вы определитесь: гусь я или козел, а то от страха я не разберусь сам, – Матвей попытался отстраниться от ножа, но мешала стена.
– Сейчас, рожа воровская, нос тебе отрежу, сразу соображать начнешь, – человек надавил ножом сильнее.
– А это точно он, Матвей Воронцов? – спросил третий, судя по виду старший.
– Точно, – сказал второй. – Я его у нашего барина видел. Запомнил. Отрежь ему нос, чтобы не врал.
Всё дальнейшее показалось Моте происходящим во сне.
Старший вдруг удивленно посмотрел на грудь, из которой торчало стальное жало, и рухнул замертво.
Второй с криком «Эй, ты кто?» прыгнул вперед и тут же получил нож в горло.
Мотя вывернулся из-под сидевшего в его ногах разбойника, вытащил револьвер из кармана и выстрелил.
Из головы разбойника фонтаном брызнула кровь.
– Я его застрелил, – крикнул Мотя.
– Нет, придурок. Это я его застрелил. А ты чуть было не отправился на тот свет.
Перед ним стоял огромный детина лет тридцати. В одной руке он держал пистолет, а в другой окровавленный клинок из Мотиной трости.
– Хороший клинок, – сказал мужчина. – Такими вещами не разбрасываются. Я – Ярик. Вставай, приятель, твои друзья заждались тебя.
– Хороший, – сказал Мотя. – Итальянская работа. А кто у меня друзья?
– Скоро узнаешь. Поторопись.
– У меня, видите ли, свидание с подружкой, – произнес Мотя.
Ярик навел на него пистолет.
– Я понял, – сказал Мотя. – Подружка подождет.
Как ни странно, Ярик привел его в кафе «Вольфа и Беранже»".
В приватном кабинете за большим круглым столом сидела молодая дама в шикарном голубом платье. Лицо дамы прикрывала вуаль. Рядом с дамой стоял старикашка, похожий на суслика.
Мотя замер, не зная, что сказать.
– Ну, что, Матвей Воронцов, – сказала дама. – Решил Ярик твою беду?
– Да. Спасибо огромное, Ваша Светлость! – до Матвея наконец дошло, кто перед ним. – По гроб жизни Вам обязан!
– Ну, и славно, – сказала царевна. – У меня есть для тебя поручение.
– Что пожелаете?– В голосе Моти прозвучала неподдельную готовность.
– Ты слышал про птицу Феникс? – спросила царевна.
– Это которая в Ботаническом саду живет? – уточнил Матвей.
– Нет, она живет не в Ботаническом саду, – улыбнулась царевна. – Шутник ты, право слово, Матвей Воронцов.
– А где она живет? – спросил Мотя.
– А вот точно не знаю, – сказала царевна. – Говорят, в стране Лукоморье, за семью морями, за девятью горами. Может там, а может и в другом месте. Вот ты и выяснишь.
– Так, – сказал Матвей. – Это Вы про сказочную птицу Феникс. Я верно понимаю?
– Сказка ложь, да в ней намек, – жестко сказала царевна. – Найдешь птичку, доставишь мне волшебное перо.
– Ну, я не знаю, как в сказку попасть, – протянул Матвей.
– Узнаешь, – сказал старикашка. – Или ты думаешь, что у обманутых тобой купцов всего три приспешника?
– Я понял, – сказал Мотя. – Средства потребуются, и немалые.
– Будут тебе средства, – царевна встала. – С Моисеем Абрамовичем согласуешь. Удачи, дружочек! Очень надеюсь тебя снова увидеть!
С этими словами царевна покинула кабинет.
– Садись, поц, – сказал Моисей Абрамович. – Бумаги подписывать будем.
– Кровью? – спросил Мотя.
– Зачем же кровью, – удивился старикашка. – В девятнадцатом веке живем. Чернилами.
На столе как по волшебству появилась чернильная ручка с золотым пером и три стопки бумаг.
– Можешь не читать, – сказал Моисей Абрамович. – Первая стопка: твое подробное чистосердечное признание, как ты обманул купцов с кавказскими жеребцами. Вторая – ведомость о расходовании средств на путешествие. Третья: опять же твое чистосердечное признание, что эту сумму ты украл у соблазненной тобой вдовы генерала Панина. Все в одном экземпляре, будет храниться у меня до возвращения.
– А если не вернусь, может, тогда и не подписывать, – сказал Мотя.
– Подписывай, – Ярик положил Моте на плечо пудовый кулак. – Нам с тобой, приятель, в дорогу собираться пора.
Матвей взял ручку, повертел её в руке. "О, Parker! Золотое перо! Стоит бешенных денег! Жаль, очень жаль, что не моя безделица" – с сожалением вздохнул Мотя.
– Как много подписывать- еще раз вздохнул он.– Так и до конца похода не управлюсь…
