Операция была простой — мне не будут давать какой-либо вид наркоза, а просто выбреют небольшой участок на голове, просверлят череп и введут туда крошечный имплантат и несколько очень тонких проводков.
В дальнейшем у меня не будет с ним никаких проблем — он вживётся в мою плоть, и я о нем просто забуду. Мне стало интересно — какие еще можно языки можно таким образом выучить. Мужчина улыбнулся и сказал, что не больше десяти, — и я уже стар для такого количества. Оптимальным для моего возраста считается овладеть максимум тремя языками, — двумя из романской группы и английским, или китайским. А вот, если мне было бы лет двадцать, то можно было вшить имплантат на десять языков.
Мы еще поговорили, и он спросил, как у меня здоровье. Я рассказал ему все проблемы, которые у меня были, и он кивнул понимающе в ответ — травма у меня была серьезная, но давно и последствий не должно быть никаких.
В соседней комнате, где стояло несколько компьютеров, кресло с плетеным шлемом с присосками, который я одевал несколько десятилетий тому назад, меня усадили в кресло, натянули на мою голову шлем и погасили свет. Сколько заняла процедура, я не помню — время словно остановилось, и лишь потом, когда я пришел в себя окончательно, понял, что прошло не более получаса. За эти полчаса мне засунули в череп маленькую золотую горошину с проводами и на этом все закончилось.
Но домой меня в тот же день не пустили — покормили и уложили спать. Я проснулся поздним вечером. Голова немного болела, но врач, который пришел узнать о моем самочувствии, сказал, что все пройдет. Спать мне уже не хотелось, и я включил телевизор, посмотрел новости, а потом нашел канал, где были советские комедии, и смотрел их почти до трех часов ночи.
В три часа ко мне заглянул медбрат и сказал, что надо выключить телевизор и поспать. Я выключил, но уснуть мне долго не удавалось. Наконец- то я уснул и проснулся уже утром. Возле моей кровати стоял знакомый мужчина в белом халате, который сказал, что все прошло хорошо и мне можно ехать домой — продолжать жить своей обычной жизнью. Активизация трансплантата должна произойти через несколько дней, и я об этом узнаю первым.
Дома было хорошо. Мне показалось, что я отсутствовал несколько дней, хотя прошли всего сутки. Я взял в руки французский триллер, который привез из Франции, попытался прочесть главу, но через страницу остановился — мне неинтересно было читать. События, которые были описаны в книге, навевали мне скуку, и я отложил книгу. Зато русские былины и сказки Пушкина на русском языке прошли на «ура». Я прочитал часа два, потом поужинал и стал смотреть советские комедии. Заснул перед экраном, а когда проснулся, перешел на кровать и проспал всю ночь, как убитый.
Утром я как обычно поставил чайник на огонь и пошел умываться в баню — там стоял тазик, в который я наливал прохладную воду и после этой водной процедуры я чувствовал себя энергичным и делал зарядку. После утреннего чаепития я захватил свою трубку с табаком и отправился в огород — узнать, как себя чувствуют молодые яблони и груши. Покурил с ними, пообщался с воробьями и пошел обратно в дом — учить английские слова. Эту привычку я воспитал у себя много лет тому назад, когда вспоминал французский язык. Сейчас я на французском языке читал мало — перешел на английские книги и продолжал запоминать незнакомые английские слова.
Каждое утро я просматривал около тысячи карточек с новыми словами, и они незаметно оседали в моей памяти, не доставляя мне никаких хлопот их оттуда извлечь — все происходило автоматически. Когда я читал очередную книгу на английском, то английские слова с переводом сами собой выскакивали из моей памяти. Но добиться того, чтобы они сами выстраивались в предложения, я еще не мог — требовалось определённое усилие.
И в это утро я взял в руки коробку с английскими словами и начал их учить, как прежде. Но что-то мне мешало, и я никак не мог сосредоточиться. Помучался минуты две и понял, почему у меня ничего не получается. Оказалось, что я уже знал все слова на английском языке, и мне было просто скучно заниматься этой бесполезной работой. У меня было около двадцати тысяч английских слов в небольших контейнерах — по пяти, шести тысячи карточек, и в этой коробке, которая стояла передо мной, я знал все слова.
Я достал другой контейнер, просмотрел несколько карточек — такая же история, так как с первой коробкой. С остальными контейнерами было то же самое — я знал каждое слово. Почесав в затылке, я достал из кучи книжек на тумбочке книгу на английском языке, которую раньше вообще не брал в руки. Открыл ее на середине и сразу понял, о чем говориться на этой странице — словно я читал ее на родном, русском языке. Все слова были понятны, и они складывались во фразы автоматически, не требуя от меня никакого усилия. Я пробежал страницу, потом вторую и понял, что в этой книге мне все понятно.
На одной полке стояли коробки с фильмами на английском языке, без титров и перевода. Я выбрал один фильм, включил DVD проигрыватель, и когда он загрузил фильм, услышал голоса главных героев, которые разговаривали между собой, и при этом я понимал каждое слово. Сколько раз я раньше пытался посмотреть хоть один фильм на английском языке, но всегда спасовал и выключал проигрыватель, потому что не мог ничего понять. Сейчас это происходило автоматически — я даже не переводил, просто понимал, о чем говорят герои этого фильма. Я убрал звук и ошеломлённо смотрел на экран: сбылась моя мечта — я знал английский язык так же хорошо, как и свой родной — русский.
«Наверное, это имплантат включился», подумал я и вспомнил, что еще не пробовал испанский язык, который я начал учить сразу после того, как начал понимать, о чем пишут во французских детективах. Тогда я брал какую-то интересную книжку на испанском я зыке, но прочитать ее я не мог — хотя большинство слов было мне понятно, но слова не складывались в предложения, и это мне просто надоело.
Сейчас этой книги у меня не было, но я точно помнил, что несколько книг на испанском языке у меня все равно были — я забирал их из книгоообменников, как только они
