Шерли смотрел на стопку папок.
— Я думал, — произнес он ледяным тоном, — что ты еще в начальных классах убедился в тщетности своих попыток купить мне друзей.
— Я никого не покупаю.
Ни о какой дружбе и речи не было. Майк даже не был уверен, способен ли Шерли дружить. Он мог наладить контакт, но и только.
Шерли поднял глаза, глядя на него без выражения:
— Ты всегда выбираешь профессионалов, отец, — он поднялся на ноги, — и никогда не спрашиваешь, чего хочу я. Спасибо, что лишний раз напомнил мне, почему я изо всех сил стараюсь избегать любого контакта с тобой.
Выходя, он громко хлопнул дверью. Это был детский жест, но Шерли преуспевал именно в них. Видимо, только они и сохранились в его памяти, и это давало Майку хоть какую-то надежду и немного примиряло с действительностью.
Попытки Шерли досадить ему, рассматривались Майком, как отсутствие полного безразличия.
Майк потянулся через широкий антикварный стол за верхней папкой из стопки. Он всегда сам отбирал возможных кандидатов в соседи Шерли, выбирая из огромного количества претендентов. Хотя любой его шестерке было по силам проверить их на безопасность, собрать данные об истории семьи и социальном статусе, разузнать о финансовой стабильности и перспективах карьерного роста.
Но именно Майк был единственным, у кого был шанс определить, смогут ли эти претенденты выдержать хотя бы полчаса рядом с его сыном.
Он поднялся из кресла и выглянул в окно. Он знал, что Шерли давно ушел, когда нужно было, его сын был способен развивать поразительную скорость, но все равно надеялся хоть краем глаза увидеть его. В жизнь Шерли нужно было внести коррективы. Если этого не сделать, в ближайшем будущем, его сын превратится в холодную бездушную машину, начисто лишённую каких-либо эмоций.
— Что-то должно измениться, Шерли, — Майк устало потёр лоб, возвращаясь к столу. Он собрал папки с досье в кучу, и бросил в жарко пылающий камин — И я сделаю это. Я дам тебе право выбора.
* * *
— Майк! Так не может больше продолжаться! Это неправильно! Он опасен. Его необходимо изолировать.
Сидящий в инвалидном кресле седовласый старик, наблюдал за мечущимся по кабинету Майком:
— Ты должен признать свою неудачу. Должен смириться с тем, что Шерли…
— Нет, — перебил Майк, — он мой сын и я буду бороться за него до последнего! Я не позволю ему превратиться в…
— В кого, Майк? Смелее! В чудовище? В монстра у которого вместо мозгов жёсткий диск? Приди в себя, мой мальчик! Он стал таким в тот момент, когда ты вместо того, чтобы отключить его от аппарата и похоронить вместе с Шерон, пошёл на этот чёртов эксперимент!
— Ты тоже в нём участвовал! И это был наш общий проект!
— Я с себя вины не снимаю. Это было самой большой моей ошибкой. Пойти у тебя на поводу. Гибель Шерон чуть не убила тебя. Я просто не мог потерять своего единственного сына.
— Вот и я не мог. Шерли — твой внук! Как ты можешь так говорить о нём?! Когда мы с тобой пошли на это, никто и предположить не мог, что всё настолько выйдет из-под контроля! Что Система начнёт пожирать живую ткань. Но ведь ещё не всё потеряно, отец! Последние обследования показали, что тридцать процентов его мозга функционируют вполне нормально.
— Да. Потому что это нужно Системе. Однако ты не хуже меня знаешь, что все участки, отвечающие за нежелательные по её мнению эмоции, заблокированы наглухо. Сколько лет мы пытаемся их включить? Двадцать? И что из этого получается? Одно большое ничего! Я уже не говорю об элементарной чувственности. Ему двадцать шесть лет и у него ни разу не было эрекции. По-твоему, это нормально? Чёрт, Майк! У него нет друзей. Все считают его психом, он социопат и только твоё безграничное влияние в правительстве и деньги, позволяют ему жить среди людей. А не быть изолированным в самой отдалённой клинике государства. Скольких людей он ещё должен покалечить, чтобы ты понял — Шерли опасен для общества! Или подождём, пока дойдёт до убийства?
— Это всего лишь третий! Нечего было лезть к нему в постель! Когда мы проверяли Карла, мы были уверены в его гетеросексуальности. Кто же мог знать, что у него напрочь снесёт крышу.
— Согласен. Выдержать животный магнетизм Шерли не каждому по силам. К тому же с девушками мы уже экспериментировали. И что из этого вышло? Стоило девчонке поцеловать его, и он едва не свернул ей шею. Ты же сам всё видел.
— Но он же общается с инспектором полиции, с криминалистами, когда помогает в расследовании. Ведь, когда ему дают распутать очередное сложное дело, он буквально преображается!
— Вот- вот. Ему самое место рядом с трупами.
— Отец!
— Что? Разве я не прав? Когда он видит очередную расчленёнку, у него же глаза загораются как у маньяка. Одно радует, что он предпочитает раскрывать преступления, а не совершать их сам. И сядь ты уже ради бога! Твоё метание по кабинету не решают проблему.
Майк опустился в кресло за массивным письменным столом и сложив ладони лодочкой опёрся о них подбородком.
— Итак! Что же нам делать?
— Я высказал своё мнение.
— Оно мне не подходит.
— Тогда я умываю руки.
Майк закрыл глаза.
— Тогда я сделаю то, что давно следовало сделать.
— И что же?
— До сих пор мы тщательно подбирали ему соседей. Они проходили многоуровневую проверку, подвергались жёсткому отбору. А теперь мы сделаем так, чтобы он сам выбрал себе компаньона. Не может быть, что он останется равнодушным ко всем.
— Очередной твой дурацкий эксперимент?
— Очередная моя попытка, сделать из Шерли человека.
— И как же ты собираешься это осуществить?
— Мы дадим объявление.
— Любопытно. И что дальше?
— Всех, кто откликнется, мы будем привозить к Шерли. Останется тот, кто его заинтересует. Только тогда, мы устроим ему тест-драйв.
— Полагаю, что моё мнение не учитывается? Потому что я считаю, что это ещё бОльший риск, чем всё, что было до этого.
— Ну, ты можешь его высказать. Но ты прав, оно не будет засчитано.
— Хорошо. Только обещай мне, что это последняя твоя затея. И если ничего не получится, мы перейдём к моему плану.
— Договорились.
* * *
Майкл Александр Эймс. Гениальный учёный, сколотивший баснословное состояние, благодаря своим открытиям в области искусственного интеллекта, крупный политик, от слова которого зависели многие решения. Считалось, что о нём знали всё, но не знали практически ничего. Частная жизнь Майкла была закрыта для всех, у него было немало способов успокоить любопытных. О существовании его сына знали лишь несколько посвящённых, преданных настолько, что готовы были умереть за него. Все остальные, кто хоть как-то пересекались с Шерли, просто исчезали, у Майка было достаточно денег и связей, чтобы устроить это. Нет, Майк никого не убивал, он никогда не был зверем. В секретной лаборатории, находящейся глубоко под землёй, он попросту стирал им память, подменяя воспоминания и делая их совершенно другими людьми. Он подбирал им легенды и семьи, снабжал деньгами, но вернуться когда-нибудь к прежней жизни, вспомнить кем они были, никому из них было не суждено.
