— Сарканцы, исповедуя свою дурацкую религию, не позволяют нам выращивать саунику. Разумеется, мы предпочли бы рвать свои кочаны. Кто на нашем месте пожелал бы иного?
— Сарканец про это ничего не говорил, — сказал Арнольд.
— Теперь дело представляется в ином свете, верно? — Но не меняет того факта, что у нас с сарканцами заключен контракт.
— Контракт на убийство!
— Я понимаю ваши чувства и весьма вам симпатизирую, — сказал Арнольд. Но, видите ли, если мы нарушим контракт, то наша фирма обанкротится. А это, знаете ли, тоже нечто вроде смерти.
— А если мы, мииги, предложим вам новый контракт?
— Но первыми его с нами заключили сарканцы, — возразил Грегор. — И ваш контракт не будет иметь юридической силы.
— Любой суд миигов признает его абсолютно законным, — сказал мииг. — В основу юриспруденции миигов положен тот принцип, что любой контракт с сарканцем никого ни к чему не обязывает.
— Нам с партнером необходимо подумать, — заявил Арнольд. — Мы оказались в весьма щекотливой ситуации, — Я ценю ваш поступок и предоставляю вам возможность все обдумать, — сказал мииг. — Не забывайте, что сарканцы заслуживают смерти, и в случае согласия вы не только заработаете внушительную сумму, но и обретете вечную благодарность расы разумных и, как мне кажется, симпатичных котов.
— Давай лучше отсюда смотаемся, — предложил Грегор, едва мииг ушел. Такой бизнес мне не по душе.
— Но мы не можем просто так взять и улететь, — возразил Арнольд. Неисполнение контракта — штука серьезная. Так что придется нам уничтожить или одну расу, или другую.
— Только не я!
— Ты, кажется, не понимаешь, в какой опасной — юридически опасной ситуации мы оказались, — начал втолковывать Арнольд. — Если мы не прихлопнем миигов, что обязались сделать по контракту, то любой суд нас по стенке размажет. Но если мы уничтожим сарканцев, то, по крайней мере, сможем прикинуться, будто попросту ошиблись;
— Тут возникают моральные сложности. А я их терпеть не могу.
— Сложности только начинаются, — произнес сзади чей-то голое.
Арнольд подскочил, словно уселся на оголенный провод под напряжением. Грегор напряженно застыл.
— Я здесь, — добавил тот же голое.
Партнеры обернулись, но не увидели никого — если не считать кочана сауники, одиноко торчащего возле их лагеря. Как ни странно, но этот кочан показался им разумнее большинства других, которые им довелось увидеть. Но разве он способен разговаривать?
— Вот именно, — подтвердил кочан; — Это я говорил. Телепатически, конечно, поскольку овощи — и я горжусь своей принадлежностью к ним — не имеют органа речи.
— Но овощи не могут общаться телепатически, — возразил Арнольд. — У них нет мозга или другого подходящего для телепатии органа. Извините, я не хотел вас обидеть.
— Нам не нужны никакие органы, — заявил кочан. — Разве вам не известно, что любая материя с достаточно высокой степенью организованности обладает разумом? А способность к общению есть неотъемлемое следствие разумности. Лишь высшие овощи вроде нас способны к телепатии. Разумность сауники изучали в вашем Гарвардском университете. Нам даже присвоен статус наблюдателей при совете Объединенных планет. При подобных обстоятельствах, как мне кажется, нам еще следует обсудить, кого именно на этой планете следует уничтожить.
— Верно, так будет по-честному, — согласился Грегор. — В конце концов, именно из-за вас грызутся мииги и сарканцы.
— Если точнее, то они сражаются за исключительное право рвать, калечить и унижать нас. Или я в чем-то преувеличиваю?
— Нет, суть сформулирована совершенно верно, — подтвердил Грегор. — Так от кого из них вы желаете избавиться?
— Как и следует ожидать, никто из них не пользуется моей симпатией. Обе расы — презренные паразиты. Я предлагаю совершенно иное решение.
— Этого я и опасался, — вздохнул Арнольд. — Так чего вы хотите?
— Нет ничего проще. Подпишите со мной контракт, предусматривающий избавление моей планеты и от миигов, и от сарканцев.
— О нет! — простонал Грегор.
— В конце концов, мы самые древние обитатели планеты, потому что возникли вскоре после лишайников, задолго до появления животных. Мы — миролюбивые коренные жители, которым угрожают пришельцы-варвары. По-моему, ваша моральная обязанность совершенно ясна.
— Мораль, конечно, вещь прекрасная, — вздохнул Арнольд. — Но следует учитывать и прозу жизни.
— Я это прекрасно понимаю. Вы получите удовлетворение, сделав доброе дело, к тому же мы готовы подписать контракт и заплатить вам вдвое больше, чем предложили они.
— Знаете, — заметил Арнольд, — мне как-то с трудом верится, что у овоща может быть счет в банке.
— Разумное существо, какую бы форму оно ни имело, всегда способно заработать деньги. Действуя через нашу холдинговую компанию «Развлекательные модальности сауники», мы выпускаем книги и записи, а также составляем базы данных на всевозможные темы. Свои знания мы телепатически вкладываем в мозги авторов на Земле, а за работу платим им неплохие авторские. Особенно большую прибыль нам приносят материалы по сельскому хозяйству: только овощ может быть настоящим экспертом по садоводству. Полагаю, вы найдете состояние наших финансовых дел просто блестящим.
* * *
Кочан сауники откатился в дальний конец поля, чтобы дать партнерам возможность поговорить. Когда он удалился ярдов на пятьдесят — за пределы дальности телепатического общения, — Арнольд сказал:
— Не нравится мне эта капуста. Уж больно она умна, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Вот-вот. И у меня создалось впечатление, что сауника пытается что-то доказать, — согласился Грегор. — Да и тот мииг., тебе не показалось, что он в чем-то хитрит?
Арнольд кивнул:
— Да и сарканец, втянувший нас в эту историю… совершенно беспринципный тип.
— После такого краткого знакомства очень трудно решить, какую же из рас следует уничтожить. Жаль, что мы знаем о них так мало.
— Знаешь что? Давай уничтожим кого угодно и покончим с этим делом. Вот только кого?
— Бросим монетку. Тогда нас никто не упрекнет в предвзятости.
— Но нам нужно выбрать одно из трех.
— Давай тянуть соломинки. Что нам еще остается? Едва он произнес эти слова, со стороны недалеких гор донесся чудовищный раскат грома. Лазурное небо зловеще потемнело. На горизонте вспухли мощные кучевые облака. Они быстро приближались. Под чашей небес раскатился грохочущий голос:
— Как мне все это обрыдло!
— О Господи, мы опять кого-то оскорбили! — ахнул Грегор.
