Думаю, он бы рассказал мне еще про свою машину, но тут нам помешали.
Пока мы разговаривали с папой Чистюли, их пес загнал кота на клен. Обычное дело, если поблизости нет Чистюли. При нем все идет шиворот-навыворот. Значит Чистюля дотянулся до дерева - не руками, конечно, а мысленно, - поймал кота, свернул его в клубок, так что тот пошевелиться не мог, и опустил на землю. Придерживая пса, который бился и вырывался, он сунул ему под нос кота и одновременно освободил обоих животных.
Раздался такой вопль, какого я не слыхал. Кот молниеносно взлетел на дерево, едва не содрав с него кору. А пес, не успев вовремя затормозить, на полном ходу врезался носом в ствол.
Кот в это время уже орал на самой вершине будто его резали, а пес обалдело носился вокруг дерева.
Папа Чистюли молча посмотрел на сына. Он ничего не сделал, даже слова не сказал, но Чистюля побледнел и как будто съежился.
- Сколько раз повторять, чтобы ты оставил этих животных в покое, наконец сказал он. - Ты видел, чтобы Стив или Мохнатик над ними издевались?
- Не видел, - пробормотал Чистюля.
- Идите, - сказал папа Чистюли, - и займитесь своими делами.
Ну, значит, пошли мы, - то есть я плелся по дороге, подымая пыль, а Чистюля плыл по воздуху рядом. Мы двинулись к Мохнатику, которого застали перед домом. Он сидел и ждал, уверенный что рано или поздно кто-нибудь из нас пройдет мимо. На плече у него чирикала пара воробьев, рядом с ним скакал кролик, а из кармана выглядывала белочка, поблескивая глазами-бусинками.
Мы с Мохнатиком уселись под деревом, а Чистюля устроился около нас он тоже почти сидел, то есть висел дюймах в трех над землей. Мы соображали куда отправиться, но ничего путного в голову не шло, так что мы просто сидели и болтали, кидали камешки, жевали травинки, а зверьки Мохнатика бегали вокруг нас, ничуть не боясь. Они немного сторонятся Чистюлю, а ко мне, если рядом Мохнатик, подходят без опаски.
Меня вовсе не удивляет, что зверьки любят Мохнатика: он и сам весь покрыт гладкой блестящей шерсткой, и на нем только такие маленькие трусики. Если его отпустить без этих трусиков, его могут по ошибке подстрелить.
Значит, мы соображали, чем бы заняться, и тут я вспомнил, что папа говорил о какой-то новой семье, которая поселилась у Пирсов. Мы решили пойти туда и узнать, а нет ли у них детей?
Оказалось, что они привезли с собой мальчика нашего возраста. Этот мальчишка был немного угловатый, невысокого роста, с большими круглыми глазами, но мне он сразу понравился.
Он сказал нам, как его зовут, но его имя оказалось еще труднее, чем имена Мохнатика и Чистюли, так что мы немного посовещались и решили называть его Малыш. Это имя очень ему подходило.
Потом Малыш позвал своих родственников и по очереди всех их представил. Мы познакомились с его папой, мамой, с маленьким братишкой и с младшей сестрой, похожей на него самого. Потом его родственники вернулись в дом, только папа Малыша присел с ними поболтать и сказал, что не слишком уверен в своих земледельческих способностях; по профессии он вовсе не фермер, а оптик. Папа Малыша объяснил нам, что оптик - это тот, кто вырезает и шлифует линзы. Но у его профессии нет перспектив на их родной планете. И еще добавил, что очень доволен, перебравшись на Землю, и постарается быть нам хорошим соседом и много всякой ерунды в таком же роде.
В общем, мы дождались, когда он замолчит, и смылись. Нет ничего хуже, если взрослый пристанет и его приходится сидеть и слушать.
Мы решили показать Малышу окрестности и посвятить его в наши дела. Перво-наперво мы отправились в Черную Долину, но шли медленно, потому что нам все время докучал кто-нибудь из любимцев Мохнатика. Вскоре мы напоминали бродячий зоопарк: кролики, белки, черепахи и еще какие-то зверьки.
Я, конечно, люблю Мохнатика, и мне с ним интересно, однако должен признаться, что он усложняет мою жизнь. До того, как он здесь появился, я частенько ловил рыбу и охотился, а теперь не могу выстрелить в белку или поймать карася без того, чтобы не подумать - а вдруг это один из друзей Мохнатика.
Вскоре мы дошли до ручья, где находилась наша ящерица. Мы откапывали ее все лето, с небольшими, правда, результатами, но не теряли надежды, что в один прекрасный день извлечем ее на поверхность. Вы, конечно, понимаете, что я говорю не о живой ящерице, а об окаменевшей миллион лет назад. В месте, где ручей протекает через слоистую известняковую плиту. И ящерица застряла как раз между двумя такими слоями. Мы уже откопали четыре или пять футов ее хвоста и вгрызались все глубже, но нам все труднее и все больше камня приходилось отбивать.
Чистюля поднялся в воздух над известняковым выступом, застыл неподвижно, сосредоточился, а потом ударил изо всех своих мысленных сил конечно, так, чтобы не повредить ящерицу. Он постарался на славу и отбил крупный кусок плиты. Пока Чистюля отдыхал, мы втроем собирали и оттаскивали камни.
Но один камень мы не смогли сдвинуть с места.
- Ударь по нему еще раз, - сказал я Чистюле, - он разлетится на кусочки, и мы их вытащим.
- Я его отбил, а вы уж сами думайте, что с ним теперь делать, ответил он.
Спорить с ним было бесполезно. Мы втроем ухватились за эту глыбину, но она даже не дрогнула. А этот нахал сидел себе, ни о чем не беспокоясь, и только забавлялся, наблюдая, как мы надрываемся.
- Поищите какой-нибудь лом, - посоветовал он. - С ломом, наверное, справитесь.
Мне Чистюля уже порядком надоел, и чтобы хоть на минуту от него отдохнуть, я согласился, сказав, что пойду за ломом. А этот новенький, Малыш, решил идти со мной. Мы выбрались обратно на дорогу и направились ко мне. Мы не торопились. Ничего с Чистюлей не сделается, если он подождет.
Мы шли с Малышом по дороге и болтали. Он рассказывал мне о своей родной планете, а я рассказывал ему о Земле. Я чувствовал, что мы быстро подружимся.
Когда мы проходили мимо сада Картеров, Малыш внезапно остановился посреди дороги и напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. Поскольку я шел позади, то врезался в него, но он даже не пошевелился, хотя я крепко в него впилился. Его глаза блестели, и весь он был так возбужден, что аж дрожал.
- Что случилось? - спросил я.
Малыш пристально разглядывал что-то в саду. Я посмотрел в ту же сторону, но ничего не увидел.
Вдруг он резко повернулся, перепрыгнул через забор на другой стороне дороги и помчался по полю напротив сада Картера. Я побежал следом, догнал Малыша у самой границы леса, схватил за плечо и повернул лицом к себе.
- Что случилось? - крикнул я. - Куда ты так летишь?
- Домой, за ружьем!
- За ружьем? А зачем тебе ружье?
- Там же их полно! Надо всех уничтожить!
Тут он, кажется, сообразил, что я ничего не понимаю. бывает, чтобы людям все время не везло - если только кто-нибудь специально не мешает им нормально жить.
