– Ни с домами, ни с дамами! – обрадовался Козлыблин. – А это идея – разделить Дома по полам! У тебя дом – мужчина?
– Слушай, хватит, а?! – начал выходить из себя я. – Я тебе не для того позвонил. Давай, по существу дела.
– Козлы, блин! – дернулся Козлыблин. – Кроме своих мелочных забот ничего их не интересует! А я, между прочим, по существу дела и говорю. То, что для тебя – миллион баксов, для твоего ДУРдома – гугол мегабайт. Его возможности тогда возростут на порядок.
– Это я и без тебя знаю, – сказал я, прикидывая в уме сумму и ужасаясь. – Всё, что я хотел у тебя выяснить, это как раз, где такой солидный апгрейд можно сделать в долг или в кредит. На полгода хотя бы.
– Нигде, – с торжеством в голосе изрек Козлыблин, веско покачивая головой.
– Убери его, – сердито приказал я Дому.
Но тот, как всегда, тормозил.
– Он думает, это ты мне говоришь! – радостно сообщил Козлыблин. – Ты же к нему не обратился, а наш разговор он прерывать не станет.
– Дом!.. – начал я.
– Стой, стой, стой! – замахал руками Козлыблин. – Есть у меня для тебя кое-что.
– Ну? Хотя подожди. Слушай, Дом, у тебя же масса коммуникаций, ты можешь все каналы телевидения смотреть одновременно!
– Надоело. Там все про людей.
И то верно.
– У тебя есть Всемирная Сеть, ты можешь заниматься наукой и искусством…
– Ты меня все время отвлекаешь – тапочки тебе, ванну, и чтоб воздух чистый, и температура, и на полу ни соринки… А потом еще ругаешься, что я торможу…
– Так вот в чем дело! Вся твоя память уходит налево, а на работу не хватает?! Вадим, – обратился я к Козлыблину, – может ему наоборот – обрезать все лишние коммуникации, тогда он за ум и возьмется?
– Тебе Разумный Дом нужен или дом-дебил? Я же тебе сказал, у меня для тебя кое-что есть…
– Что?
– Короче есть только два способа подлечить твой ДУРдом: «а» – законный и очень дорогой, «бэ» – незаконный, но дешевый. Что ты выбираешь?
– Ответ «бэ». Давай подробности.
– Вирус-стимулятор.
– Не понял?
– Когда мы с тобой рассуждали, как развеять скуку, мы забыли об алкоголе.
– Дом – алкоголик? Этого мне еще не хватало… А что, есть такие программы?
– Хакерская новинка. Если не злоупотреблять, говорят, работает безотказно. Пока на апгрейд накопишь, полгода-год этим попользуешься.
– Побочные эффекты?
– Понятия не имею. Хотя догадываюсь, что износ систем несколько повысится, так как Дом будет работать в режиме выше расчетного. Но за полгода-год, думаю, ничего с ним не случится.
– Сколько просишь?
– Полштуки баков. С учетом твоего риска. Если что не так, гарантирую профессиональную помощь.
– Благодетель… Пятьсот зеленых за отраву… Ладно, скачивай. И инструкцию, как этой дрянью пользоваться. Дом! Переведи на его счет пятьсот долларов.
– У тебя счет рублевый, – зачем-то напомнил Дом. Тормоз. В каких высотах Мировой Сети он сейчас витает, и какая мизерная его часть сейчас работает на хозяина?
– По курсу! – рявкнул я.
Дурдом, ей-Богу.
Одноразовых презентаций не бывает. Вроде, вчера отгуляли, сегодня – опять. Так как Петруччио (наш продюсер Петр Васькин) придумал альбому новую концепцию и, понимаете ли, уже воплотил ее в жизнь.
Вообще, нынешняя технология тиражирования аудиопродукции, которая музыкантам прошлого века показалась бы сверхсовершенной (и она таковой и является), просто-напросто отравляет нам жизнь. Ведь всем известно: улучшать можно до бесконечности. Но раньше было как? Свели музыканты альбом, прослушали в последний раз, и – в тираж. Народ его хавает, а ты – забыл, как страшный сон и уже работаешь над новым… Что-то изменить внутри тиража технология не позволяла. Можно, конечно, ремейк записать, но это – другое, это – новая, самостоятельная работа.
А теперь? Теперь фабрика аудионосителей непосредственно связана с нашим студийным нейрокомпьютером, и мы можем по ходу в уже тиражируемый диск вносить сколько угодно изменений и поправок. Никаких промежуточных матриц. Никаких ограничений. И это беда, ребята, просто беда… Потому что очень, очень редкий человек способен волевым решением принять: «Баста! Работа окончена! Больше я к этому не возвращаюсь!» В массе своей люди склонны ковыряться и ковыряться. Рефлектировать и индульгировать.
Знаю случаи, когда группа становилась рабом своего дебютного альбома и годами «доводила его до ума». А нередко случаются скандалы, когда кто-то покупает понравившийся альбом, а там, под той же обложкой записано нечто совсем другое. Это группа успела пересмотреть свои взгляды и напрочь все переделать… Слава Богу мы, «Russian Soft Star’s Soul»[2], умеем останавливаться, но недельку-другую альбом все-таки будет претерпевать некоторые, все менее значительные, изменения. И каждое из них неминуемо будет сопровождаться небольшой «презентацией».
Так что немудрено, что и этим вечером я явился домой слегка под шафе. Жаль не удалось зазвать к себе Кристину. Только раз она ко мне заглядывала, да и то по делу, но тут же и улизнула. Хотя ее можно понять. Чем мне перед ней похвастаться? Домом-кретином?..
Однако, подойдя к двери, форменным кретином ощутил себя как раз я. Стою. Дверь не открывается. Собрался уже пнуть ее в сердцах, но нет, створка, наконец, нехотя оползла в сторону.
Вошел и с порога рявкнул:
– Что, уже хозяина не узнаешь?!
– Узнаю, – уныло отозвался ДУРдом.
– А что же сразу не открываешь? – Тут я вспомнил нашу утреннюю сделку с Козлыблиным и, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, задал другой: – От Козлыблина всё получил?
Я разулся, и ботинки с удивительным для моего Дома проворством уплыли на место.
– Да, всё.
– Разобрался?
– Да.
Я доплёлся до кровати и с наслаждением упал в нее. Вдруг меня осенило:
– Небось уже и тяпнул?
– Я сам «тяпать» не могу. Жесткое ограничение, предусмотренное программой, – заявил ДУРдом. А затем чопорно добавил: – Да, признаться, и не хочу.
– Ишь ты, какие мы целомудренные, – слегка оскорбился я. – Не хочешь походить на своего пьяницу-хозяина?
«Целомудренные», – повторил я про себя и тут же вспомнил дурацкую утреннюю идею Козлыблина.
– Слушай, Дом, – спросил я, сам себе удивляясь, – а ты мужчина или женщина?
Пауза была долгой. Наконец Дом выдал:
– Я – Дистанционно Управляемый Разумный дом.
– Ты, дружок, не увиливай, – с пьяной настойчивостью продолжал я. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. С кем ты себя и-ден-ти-фи-ци-ру-ешь, – произнес я по слогам, – с мужчиной или с женщиной? Кем ты себя чувствуешь?
– Мужчиной, – сказал он без колебаний.
