– Почему? – Тон дежурной стал резче и требовательнее.
Да потому, что мне показалось, что это собака.
– У меня не было лопаты. – Я повесил трубку.
К восьми тридцати я добрался до Темпе, несмотря на то, что, казалось, все водовозы штата внезапно устремились на Ван-Бюренское шоссе. Меня оттеснили в сторону, и почти всю дорогу я ехал по обочине.
«Виннебаго» стояла недалеко от старого зоопарка между Финиксом и Темпе. В рекламном листке говорилось, что ее владельцы принимают посетителей с девяти до девяти. Я собирался побольше поснимать, пока не нахлынул народ, но было уже без четверти девять и, даже если и не будет столпотворения машин на пыльной стоянке, поздновато, пожалуй.
Фотографом работать не слишком весело. У большинства людей лица при виде камеры закрываются, словно ставни при слишком ярком солнце, и остается фотофизиономия, «лицо для публики». У всех почти улыбающееся, кроме, может быть, сенаторов и арабских террористов, но – с улыбкой или без улыбки – настоящие чувства оно скрывает. Хуже всего снимать актеров, политических деятелей – вообще тех, кто постоянно фотографируется. Чем привычнее для человека находиться на глазах у публики, тем легче снимать его с большого расстояния видеокамерой и тем труднее сделать снимок, хоть сколько-нибудь отражающий его суть. А ведь Эмблеров снимали почти двадцать лет, и без четверти девять они, вероятно, уже будут при своих фотофизиономиях.
Я поставил машину у подножия холма, возле рощицы юкк и окотилл, где раньше находилась вывеска зоопарка, вытащил из кучи на заднем сиденье видеокамеру и сделал издалека несколько снимков установленного вдоль шоссе щита с объявлением «Смотрите настоящую машину для отдыха »виннебаго«. Стопроцентно подлинная».
Подлинная «виннебаго» была поставлена на площадке перед зоопарком; рядом росли кактусы и пальмы. Рамирез говорила, что машина не настоящая «виннебаго», но на ней была большая буква «В», ее знак, от которой расходились полоски, опоясывающие кузов. Мне показалось, что вообще она выглядела так, как и полагалось машине для отдыха, хотя уже лет десять я этих фургонов не встречал.
Надо сказать, я к ним никогда симпатии не испытывал и, когда Рамирез позвонила и дала мне это поручение, я сразу подумал, что пора бы избавиться от некоторых вещей вроде комаров, дорожных разделителей и прежде всего машин для отдыха. Еще когда я жил в штате Колорадо, они повсюду в горах ползали по крайней левой полосе. Причем даже в то время, когда ширина полос была пятнадцать футов, они занимали две полосы, а за ними тянулся целый хвост легковых машин, водители которых в выражениях не стеснялись. Я оказался позади такого фургона на перевале Независимости, в хвосте длинной вереницы намертво застрявших машин. Это из него вылез десятилетний мальчишка и начал фотографировать. Другой такой фургон не справился с поворотом напротив моего дома и свалился в «мой» кювет. Он был похож на кита, выброшенного на берег. Правда, поворот вообще был коварный.
Из боковой двери «виннебаго» вышел старик в отглаженной рубашке с короткими рукавами, обошел машину и начал мыть ее спереди, макая губку в ведерко. Где же он взял воду? Рамирез переслала мне данные о «виннебаго»: ее бак для воды едва вмещал 50 галлонов. Этого достаточно для питья, душа и, может быть, для того, чтобы сполоснуть, посуду. В зоопарке никаких колодцев не было. Старик же обливал и бампер, и даже шины, словно у него был большой запас воды.
Я сделал несколько снимков машины, припаркованной посреди просторной стоянки, а потом телеобъективом снял старика, моющего бампер. На руках и на лысине у него были крупные рыжевато-коричневые пятна; бампер он тер изо всех сил. Потом остановился, отошел и позвал жену. Вид у него был встревоженный, а может быть, просто раздраженный. Я был слишком далеко и не мог расслышать, сказал он ей что-нибудь, досадливо окликнул или просто позвал посмотреть, хорошо ли вымыто, и лица его я не видел. Она открыла металлическую боковую дверцу с узеньким окошком и шагнула на металлическую ступеньку.
Старик что-то спросил у нее, она, не сходя со ступеньки, посмотрела на шоссе и покачала головой. Затем подошла к машине спереди, вытирая руки посудным полотенцем, и оба постояли, оглядывая результаты его работы.
Хозяева-то были подлинные на сто процентов, даже если их машина и была фальшивкой. Все у них было подлинно американское, вплоть до ее блузки в цветочек и брюк из синтетики, пожалуй, тоже стопроцентной, и петушка, вышитого на посудном полотенце. На ногах у нее были коричневые кожаные тапочки, такие же, какие носила когда-то моя бабушка. Жидкие седые волосы были аккуратно заколоты. В досье говорилось, что супругам идет восьмой десяток. Я бы подумал, что девятый, хотя они были, пожалуй, слишком уж подлинными, а значит, возможно, и ненастоящими, как их машина. Женщина все вытирала руки полотенцем, как, бывало, моя бабушка, когда волновалась, и это действие было подлинным, хотя лицо ее не выражало никаких чувств. Она, должно быть, сказала старику, что бампер совсем чистый, потому что он бросил губку в ведро и обошел машину сзади. Жена вернулась внутрь и затворила за собой металлическую дверцу, хотя температура поднялась уже до сорока трех градусов, а они не потрудились поставить свою колымагу хотя бы в жалкой тени пальмы.
Я убрал телеобъектив. Старик вынес большой лист фанеры с объявлением и прислонил его к машине сбоку. На фанере было написано: «Последняя »виннебаго«. Смотрите исчезающую модель. Билет для взрослых 8 долларов, для детей до 12 лет – 5 долларов. Открыто с девяти утра до захода солнца». Старик натянул веревки с красными и желтыми флажками, потом подхватил ведерко и двинулся к двери, но на полпути остановился, пошел к краю стоянки, откуда дорогу, наверное, было лучше видно, вернулся, ступая совсем по-стариковски, и еще раз провел губкой по бамперу.
– Покончил уже с машиной для отдыха, Маккоум? – раздался голос Рамирез из телефона в моей машине.
Я засунул камеру под заднее сиденье.
– Только что добрался сюда. Сегодня утром все водовозы Аризоны сошлись на Ван-Бюренском шоссе. Слушай, какого черта ты не даешь мне написать о том, как они безобразничают на многорядных трассах?
– Хочу, чтобы ты живым добрался до Темпе. Пресс-конференцию губернатора перенесли на час дня, так что ты успеешь. Воспользовался уже айзенштадтом?
– Я же сказал, что только-только приехал сюда. Я еще не включал эту чертову штуку.
– Ее включать не надо. Она сама начинает действовать, как только поставишь ее на ровную поверхность.
– Замечательно. Может быть, там уже целая катушка в сто кадров снялась, пока я ехал.
