«Желтый», — подумал он. Слово «желтый» всплыло в поисках ассоциативных связей.
Пятнадцатью секундами позже он оказался на дворе и плюхнулся на землю перед большим желтым бульдозером, который надвигался на его сад.
Мистер Л. Проссер был, как принято говорить, всего лишь человеком, иными словами, основанной на углероде двуногой формой жизни, ведущей свое начало от обезьяны. Выражаясь конкретнее, это был сорокалетний, преждевременно располневший, неоднократно битый жизнью муниципальный служащий. Любопытный факт, неизвестный мистеру Проссеру: он являлся прямым потомком Чингисхана, хотя промежуточные поколения так исказили гены, что в нем не сохранилось никаких монголоидных черт. От могущественного предка осталась лишь склонность к маленьким меховым шапочкам.
Мистер Проссер никоим образом не был великим воином; напротив, то был очень нервный, вечно чем-то озабоченный человек. Сегодня он нервничал и хлопотал как никогда, потому что работа совсем не клеилась. А заключалась его работа в том, чтобы до конца дня убрать с дороги дом Артура Дента.
— Бросьте, мистер Дент, — уныло бубнил мистер Проссер, — вы ничего не добьетесь. Нельзя же лежать перед бульдозером до бесконечности. — Он многое бы дал, чтобы глаза его гневно вспыхнули, но те наотрез отказывались загораться.
Артур лежал в грязи и строил рожицы.
— Боюсь, вам придется смириться, — продолжал мистер Проссер, смяв свою меховую шапку и возя ею по макушке. — Шоссе должно быть построено, и оно будет построено!
— Это почему же? — вопросил Артур.
Мистер Проссер угрожающе потряс пальцем, потом замер в нерешительности и отвел руку.
— То есть как почему? Это шоссе. Разве можно без шоссе?
Шоссе — это такая штука, которая дает возможность одним индивидам мчаться сломя голову из точки А в точку Б, в то время как другие могут сломя голову мчаться из точки Б в точку А. Живущие в точке В, расположенной прямо посередине, нередко задают себе вопрос: чем же так замечательна точка А, если туда рвутся толпы из точки Б, и почему других сводит с ума точка Б? Они частенько мечтают, чтобы люди раз и навсегда решили жить и работать там, черт побери, где им действительно хочется.
Мистер Проссер хотел оказаться в точке Г. Точка Г — не какая-то там определенная точка, а всего лишь любое удобное место на очень большом расстоянии от точек А, Б и В. В точке Г мистер Проссер завел бы себе хозяйство, маленький уютный коттедж со скрещенными топорами над входной дверью (его жена, разумеется, отдавала предпочтение вьющимся розам, но мистер Проссер настаивал на топорах — почему — он не знал, просто топоры ему нравились) и приятно проводил бы свободное время в точке Д, то есть в ближайшей к точке Г пивной.
Под насмешливыми взглядами бульдозеристов мистер Проссер вспотел и налился краской.
Он переступил с ноги на ногу, но и на другой ноге стоять было неудобно.
В сложившейся ситуации кто-то, безусловно, проявлял вопиющую некомпетентность, и мистер Проссер молил Бога, чтобы этим «кем-то» оказался не он.
— Вы имели возможность подавать заявления и жалобы в надлежащее время.
— В надлежащее время? — возмутился Артур. — В надлежащее время?!
Впервые я услышал об этом, когда пришел рабочий. Замечу: это было вчера. Я решил, что он пришел вымыть окна, а он сказал, что пришел снести мой дом.
Но он не сразу мне так сказал, нет! Сперва он протер пару окон и содрал с меня пятерку. И только потом сказал.
— Однако, мистер Дент, маршрут был выставлен для всеобщего ознакомления в местном бюро планирования и висел там девять месяцев.
— Ага, как только я узнал, то сразу же помчался прямо в бюро. Это было вчера в полдень. Вы ведь не особенно утруждали себя предупреждениями? Я имею в виду: никому ни слова, ни одной душе, правда?
— Но маршрут был обнародован для…
— Обнародован? В конце концов мне пришлось спуститься в подвал, чтобы отыскать его!
— Верно, там у нас находится отдел информации.
— С фонариком!
— Наверное, света не было.
— И ступенек тоже!
— Но послушайте, вы ведь нашли план!
— Да, — сказал Артур, — нашел. На дне запертого шкафа в заколоченном туалете. А на двери табличка висела: «Осторожно, леопард!»
Тут по небу проплыло облачко. Оно бросило тень на Артура Дента, который лежал в грязи, подперев голову рукой. Оно бросило тень на дом. Мистер Проссер нахмурился.
— Знаете, ваш дом нельзя назвать особенно красивым.
— Уж простите, но мне он нравится.
— Вам понравится шоссе.
— А-а, заткнитесь, — сказал Артур Дент. — И чтоб духу вашего здесь не было вместе с вашим проклятым шоссе.
Мистер Проссер судорожно и беззвучно раззевал рот, а перед глазами стояла необъяснимая, но очень привлекательная картина: пылающий дом Артура Дента и сам Артур Дент, выбегающий из объятых пламенем развалин с тремя увесистыми копьями в спине. Мистера Проссера часто беспокоили подобные видения, и поэтому он считал себя человеком нервным. Он невнятно забормотал что-то, потом взял себя в руки.
— Мистер Дент, — строго произнес он.
— Ну? — отозвался Артур.
— Несколько фактов для вашего сведения. Вы представляете, какие повреждения получит бульдозер, если прокатится по вашему телу?
— Какие же? — полюбопытствовал Артур.
— Абсолютно никаких! — отчеканил мистер Проссер и в ярости бросился прочь, недоумевая, почему у него в голове беснуются тысячи волосатых всадников.
По забавному совпадению «абсолютно никаких» являлось ответом на вопрос, нет ли у Артура Дента, потомка обезьян, подозрений, что один из его ближайших друзей произошел не от обезьяны и родом вовсе не из Гилфорда (как он утверждал), а с некой маленькой планетки в окрестностях Бетельгейзе.
Артур Дент и помыслить о таком не мог.
Его друг по имени Форд Префект попал на Землю пятнадцатью годами раньше и приложил немало усилий, чтобы влиться в человеческое общество — не без успеха, надо заметить. Так, все пятнадцать лет он вполне правдоподобно притворялся безработным актером.
Это был рыжеватый мужчина среднего роста, довольно симпатичный, но отнюдь не киногерой. В его облике сквозила какая-то трудноуловимая странность. То ли его чересчур широкая улыбка создавала впечатление, что он вот-вот вопьется вам в горло зубами, то ли еще что…
Всем своим знакомым на Земле Форд Префект казался чуточку эксцентричным, однако совершенно безобидным человеком — эдаким балагуром-выпивохой с чудными привычками. К примеру, он взял за правило неожиданно появляться на университетских вечеринках, крупно выпивать и измываться над первым попавшимся астрофизиком до тех пор, пока Форда не вышвыривали вон.
