Жена писателя рассмеялась звонко и, пожалуй, чуть-чуть неестественно.
- Единственный надежный способ самоубийства - это прыжок с очень высокого здания, но таким методом пользуются лишь крайне целеустремленные личности. Слишком уж потом все безобразно. Я это вот к чему говорю: когда вы стреляете в себя, так сказать, гибкой пулей, вы не можете знать заранее, каков будет исход. В моем случае произошло то же самое: я махнул с моста и очнулся на замусоренном берегу. Какой-то водитель лупил меня по спине и так двигал мои руки вверх и вниз, словно ему приказали в двадцать четыре часа привести себя в атлетическую форму, и он принял меня за тренажер. Для Рега пуля оказалась смертельной. Он... Однако я начал рассказывать вам свою историю, хотя у меня нет уверенности, что вы захотите ее выслушать.
В сгущающейся темноте он посмотрел на всех вопросительно. Литературный агент и его жена неуверенно переглянулись. Жена писателя собралась было сказать, что на сегодня мрачных тем уже достаточно, но в этот момент заговорил ее муж:
- Я бы хотел послушать. Разумеется, если тебе это не будет неприятно по каким-то личным мотивам...
- Рассказ Торпа пришел, что называется, "самотеком", - начал редактор, - но в то время в "Логансе" уже не читали незаказанные рукописи. Когда они все же приходили, секретарша просто клала их в конверт с обратным адресом и прикладывала записку примерно с таким текстом: "Из-за возрастающих затрат и отсутствия возможности у редакторского состава справляться с постоянно возрастающим числом предложений "Логанс" рассматривает теперь только заказанные рукописи. Искренне желаем успеха и надеемся, что вам удастся заинтересовать своим произведением кого-то еще". Надо же такую белиберду придумать! Короче, - продолжил редактор, доставая портсигар, рассказ пришел. Девушка, занимавшаяся почтой, достала его, подколола к первой странице бланк с отказом и уже совсем собралась сунуть его в конверт с обратным адресом, когда взгляд ее упал на фамилию автора. "Персонажей" она читала. В ту осень все читали эту книгу, либо ждали очереди в библиотеке, либо рылись по книжным полкам в аптеках, ожидая, когда она выйдет в мягкой обложке.
Жена писателя, заметив мимолетное беспокойство на лице мужа, взяла его за руку. Тот ответил ей улыбкой. Редактор щелкнул золотым "Ронсоном", чтобы прикурить, и при вспышке пламени в сгущающейся темноте все они заметили, какое старое у него лицо: висящие, словно из крокодиловой кожи, мешки под глазами, испещренные морщинками щеки, по-старчески торчащий подбородок, похожий на нос корабля. "И этот корабль, - подумалось писателю, - называется "Старость". Никто особенно не торопится в плавание на нем, но каюты всегда полны. И палубы, если уж на то пошло".
Огонек зажигалки погас, и редактор в задумчивости затянулся сигаретой.
- Девушка, которая прочла рассказ, вместо того чтобы отправить его обратно, теперь редактор в "Патнамз Санз". Как ее зовут, сейчас не важно. Важно то, что на большой координатной сетке жизни вектор этой девушки пересекся с вектором Рега Торпа в отделе корреспонденции журнала "Логанс". Ее вектор шел вверх, его - вниз. Она отправила рассказ своему боссу, тот передал его мне. Я прочитал, и мне понравилось. Чуть длиннее, чем нам нужно, но я уже видел, где можно без ущерба сократить пять сотен слов, и этого вполне бы хватило.
- О чем рассказ? - спросил писатель.
- Об этом можно было бы и не спрашивать, - ответил редактор. - Его содержание отлично вписывается в мою историю.
- О том, как сходят с ума?
- Вот именно. Чему первым делом учат в колледжах обучающихся писательскому ремеслу? Пишите о том, что знаете. Рег Торп писал об этом, потому что сходил с ума. И мне, возможно, рассказ понравился, потому что я двигался в том же направлении. Вы можете, конечно, сказать, что меньше всего читающей публике нужен рассказ на тему "В Америке мы сходим с ума со вкусом". Популярная тема в литературе двадцатого века. Все великие писали на эту тему, и все писаки заносили над ней топор. Но рассказ был смешной. Я хочу сказать, просто уморительный.
Никогда раньше я не читал ничего похожего, и позже тоже. Ближе всего, может быть, стоят некоторые рассказы Скотта Фитцджеральда... и "Гэтсби". В рассказе Торпа его герой сходит с ума, но сходит очень забавным образом. Вас не оставляет улыбка, когда вы доходите до парочки мест - самое лучшее из них, где герой выливает белила на голову одной толстой девице, - и тогда вы просто смеетесь в голос. Но, знаете, смех такой... нервный. Смеетесь, а сами поглядываете через плечо: не подслушивает ли кто. Строчки, создающие это напряжение, исключительно хороши: чем больше вы смеетесь, тем больше нервничаете. И чем больше нервничаете, тем больше смеетесь... до того самого момента, когда герой возвращается домой с приема, устроенного в его честь, и убивает жену и дочь.
- А каков сюжет? - спросил агент.
- Это не имеет значения, - ответил редактор. - Просто рассказ о молодом человеке, который постепенно проигрывает в сражении с успехом. Детальный пересказ сюжета просто скучен.
Короче, я написал ему: "Дорогой Рег Торп, я только что прочел "Балладу о гибкой пуле" и думаю, что рассказ великолепен. Хотел бы опубликовать его в "Логансе" в начале будущего года, если Вас это устроит. Что Вы скажете о 800 долларах? Оплата сразу по соглашению. Почти сразу".
Редактор снова проткнул вечерний воздух своей сигаретой.
- Новый абзац: "Рассказ немного великоват, и я хотел бы, чтобы Вы сократили его примерно на пятьсот слов, если это возможно. Я даже соглашусь на две сотни: мы всегда можем выкинуть какую-нибудь карикатуру". Абзац. "Позвоните, если захотите". Подпись. И письмо пошло в Омаху.
- Вы все помните слово в слово? - спросила жена писателя.
- Всю нашу переписку я держал в специальной папке, - сказал редактор. Его письма, копии моих. К концу их набралось довольно много, включая и три или четыре письма от Джейн Торп, жены Рега. Я часто их перечитывал. Безрезультатно, конечно. Пытаться понять гибкую пулю - это все равно что пытаться понять, почему у ленты Мебиуса только одна сторона. Просто так уж устроен этот лучший из миров... Да, я действительно помню все слово в слово. Почти все. Есть же люди, которые помнят наизусть "Декларацию Независимости".
- Готов спорить, он позвонил на следующий же день, - сказал агент, ухмыляясь.
- Нет, не позвонил. Вскоре после выхода "Персонажей преступного мира" Торп вообще перестал пользоваться телефоном. Это сказала мне его жена. Когда Торпы переехали из Нью-Йорка в Омаху, они даже не устанавливали в новом доме аппарат. Он, понимаете ли, решил, что телефонная сеть на самом деле работает не на электричестве, а на радии. Считал, что это один из нескольких наиболее строго охраняемых секретов в истории человечества. Он уверял, жену в том числе, что именно радий ответственен за растущее число раковых заболеваний, а вовсе не сигареты, выхлопные газы и промышленные отходы. Мол, каждый телефон содержит в трубке маленький кристалл радия, и каждый раз, когда вы пользуетесь телефоном, ваша голова наполняется радиацией.
