Георгий Гуревич - Галактический полигон

— Караул, трещит!

Трещит дерево, за которое мы цепляемся. Вот один из корней выдернут из почвы, дерево шатается, как больной зуб. Второй корень полез наружу, голый, незащищенный корой. Лезем вниз, от макушки к корням, хотим зацепиться за край ямы. Успеем ли? Комья земли сыплются на голову...

И падаю вверх ногами, больно стукаюсь головой.

Лежу, обнимая комья и камни. Лежу на твердом грунте.

Опять перевернулось.

Стало на свои места. Идет каменный дождь. Сыплются с неба камни, валуны, булыжники, песок, оседает пыль. А вот и наша ракета. Иголка, поблескивающая в небе, превращается в веретено, в снаряд среднего калибра, большого, максимального... Сработает ли система автоматического управления на посадке? Если сработает, мы благополучно удерем из этого неустойчивого мира. Ближе, ближе!

Тугие клубы оранжевого, подцвеченного пламенем дыма вспухают за холмом.

Не включилась автоматика.

Перед нами все та же перспектива медленной смерти, но в ином варианте. Недельный или двухнедельный запас энергии и воздуха в скафандре. Робинзонады не удаются в космосе. Едва ли мы сумеем жевать местные кактусы...

И тут приходит спасение. Объявляется прямо в наушниках:

— Внимание, внимание, всем-всем-всем! Утеряна связь с автоматической ракетой, следовавшей по трассе: Астровокзал — Полигон. Всех, находящихся в данном районе, просим принять меры к розыску. Держим связь на волне...

Конец того же дня. Сижу в уютной кают-компании Полигона. Почти пустая комната, низкие кресла расставлены вдоль стен у откидных столиков. На экранах — диспетчерские схемы, звездные карты, лаборатории, спальни, тексты книг, киноленты и просто живые картины: бурное море, лес, подводные скалы, городская улица. Забываешь, что за стеной космическая пустота.

Тепло, приятные собеседники рядом. Один из них дает мне пояснения.

— Журналисты нас посещают часто, даже чаще, чем нужно, — говорит Физик. — В Шаре известно, что мы — форпост науки, выдвинутый в будущие века. Мы заняты делами следующей эпохи и мыслим в ее категориях — количественно-точных — не примерами, не картинками, а уравнениями. К сожалению, этот образ мышления распространяется туго, он требует умственных усилий. Не понимая математики, обыватели пытаются подменить ее своим несовершенным мозгом. И попадают впросак: ваше приключение — яркий пример. Безукоризненно выверенный до четвертой девятки, идеально запрограммированный автомат доставил бы вас сюда секунда в секунду. Но вы не доверились ему, выключили, положились на свой несовершенный ум и чуть не погибли.

Граве сконфуженно молчал.

— Во имя чего мы стараемся? Суть в том, что слепая и бессмысленная природа оказалась непредусмотрительной. Она слепила для нас симпатичный Звездный Шар, но не разрешила некое противоречие. Мы растем, расселяемся, а Шар не растет. Приходится добавлять к нему несколько тысяч миров ежегодно, так сказать, исправлять ошибки природы. И тут встает вопрос: эти новые миры надо ли лепить по образу и подобию старых? Допустим, природа штамповала для нас планеты в форме каменных шариков. А может, лучше шары пустотелые, или ячеистые, как соты, или кубы, или пирамиды, или пентагексагептаэдры? И надо ли неукоснительно придерживаться всех законов природы, стихийной и инертной? Закон тяготения, например: хорошо ли, что гравитация убывает с квадратом расстояния? Не лучше ли куб расстояния? Или четвертая степень? Или логарифм? Или неубывание? Вот это надо проверить. Как мы проверяем? Пробуем. Часть проб вы нечаянно испытали на себе. Но за это мы предоставим вам возможность трансформировать мир по собственному вкусу.

Вот сюда, пожалуйста, садитесь, на трон шефа, и командуйте. Нет, взрывать звезды мы вам не позволим, побалуйтесь с моделированием. Что вы хотите заказать: спиральный рукав или Магеллановы облака? Соберите внимание. Воображайте. Машина считывает ваши мысли и моделирует. Внимание. Включаю.

Что я заказал — мысленно? Конечно, дорогую мою Солнечную систему. Представил себе Солнце — ослепительный шар с пятнышками и розовой бахромой, вокруг него горошинки, катающиеся по орбитам. И отдельно те же планеты в большем масштабе — полосатый Юпитер, обязательный Сатурн с кольцами набекрень, Землю в виде глобуса, ноздреватую Луну неподалеку... Заглянул в глазок: все отразилось, как напечатанное. Мысленно дорисовал упущенные подробности, машина послушно заполнила пробелы.

— Теперь задайте принцип тяготения.

— Ну пусть будет кубический. Забегали шарики на экране. Но что это? Горошинки катятся за рамку. Расползается планетная семья. Потерялись Нептун и Плутон, ушли куда-то в межзвездное пространство, Луна удаляется от Земли, сама Земля бредет куда-то от Солнца в сторону.

— Они вернутся. Просто орбиты вытянулись. Год получается длиннее.

— Ну и что тут хорошего? Длинное жаркое лето, длинная холодная зима.

— Орбиту можно исправить, у нас есть такие возможности.

Присматриваюсь к Солнцу. Оно вспухает и ветвится. Расцветают букеты протуберанцев — огненные пионы, астры, гортензии. Расцветают и тают, стелется багровый дым, сквозь него просвечивает зловещее красное, как догорающий уголь, светило — усохшее наше солнышко.

— Ваша звезда светит теперь как красный карлик, — поясняет Физик. — Это лучше, экономнее, стационарнее. А если вам холодно, можно придвинуться ближе.

Ну, а Земля? Здесь тоже притяжение ослабело. У людей балетная походка, плывут как на «гигантских шагах». Травы тянутся к небу, рожь как осока, деревья как башни. Горы стали выше, их выпирает из под земли. И небо синее-синее, как на юге под вечер. Видимо, атмосфера прозрачнее. Воздух стекает а космос, смерчи обдирают листья, птиц заносит в стратосферу, Атмосфера прозрачнее и суше, желтеют лиственные ласа, выгорают в степи травы, пустыня ползет с юга, по берегам отступающих морей полосы соли.

— Маловата ваша планета, — говорит мой наставник. Воздух на может удержать. Вот поглядите на крупную, там благополучнее.

Гляжу на Юпитер. За ним тоже шлейф утерянных газов. Нет полос, нет красного пятна, нет непроглядных туч. Зато сквозь сероватую дымку просвечивает суша — материки. И моря их омывают.

— Вот видите: здесь потеряешь, там выиграешь. Вместо малой планеты получаете большую. И тяготение там будет привычное. Переселяйтесь.

— Как-то не хочется, — возражаю я робко.

— Давайте тогда попробуем другой вариант. Закажите линейный принцип тяготения.

Сгорбившись, согнутые тяжестью, бредут по экрану мои земляки. Вокруг груды кирпича — рухнули от тяжести здания. За городом завалы бурелома — деревья сломала тяжесть; в предгорьях озера лавы: отяжелевшие горы проломили кору, выдавили магму на поверхность. Море голов на космодроме — толпы жаждущих эвакуироваться на Луну. А что на Луне? Там теперь тяжесть земная, голубое небо, ручьи, травка на лугах. Луна научилась удерживать и воздух и воду.