В два прыжка он достиг пульта. Настроился на прием. Из контрольного динамика раздались тихие, неотчетливые звуки — чересчур тихие, чтобы их можно было разобрать.
Людмила быстро натянула радиошлем. Затаив дыхание, вслушалась.
— Сигналы постепенно становятся громче, — сказала она. — Значит, мы входим в направленный луч. — И сорвала с головы шлем: — Пеленги, — прошептала девушка. — Это пеленги. Неужели поблизости есть еще один корабль? Но откуда?
— Дай-ка мне, — спокойно попросил Чадвик.
Он надел протянутый девушкой радиошлем.
Да, без сомнения, это были пеленговые сигналы, применяемые флотилиями службы космической безопасности — охотниками за астероидами, которые разыскивали метеоритные потоки, ставили на астероидах предупредительные бакены. Но каким образом оказался здесь такой охотник?
Чадвик снял и протянул ей шлем.
Прошло какое-то время.
— Опять короткие пеленги, — сказала Людмила.
Чадвик передал по бортовому радио: «Командир, прошу в центральный пост».
Мезор пришел быстро. Это был невозмутимый, даже несколько флегматичный гигант. Его ничто не могло застать врасплох, не смутили и эти едва ли объяснимые пеленги. Свои решения Мезор принимал с поистине кибернетической быстротой. Такие же точные и обоснованные, как электронная машина.
— Ответить на пеленги. Дать опознавательный сигнал. Усилить мощность передачи. Установить местонахождение передатчика. — Он покрутил головой, словно воротник был ему слишком тесен, и, понизив голос, сказал: — Пеленгам все же недостает кое-чего. Они неполны.
Людмила сравнила их с первыми. Сигналы явно были громче. На этот раз в цепи знаков некоторые отсутствовали, другие были дополнены. Все выглядело так, будто передающий сигналы не очень хорошо разбирался в системе этих знаков.
Мезор размышлял. Затем он велел Чадвику прощупать радаром пространство вокруг «Регера». Оказалось, что направленный луч пеленгов от неизвестного передатчика был на удивление широк. «Регер» уже несколько часов пересекал это направленное излучение.
Тогда волнение почувствовали все.
— Если конус радиолуча столь широк, — рассуждал Мезор, — значит, передатчик должен находиться на расстоянии многих световых лет, что, конечно, невероятно. Скорее всего, кто-то следует за «Регером» с направленным лучом по траектории нашего полета. Но в таком случае мы бы достали его радаром. Однако радар ничего не обнаруживает. Все другие измерения и наблюдения тоже безрезультатны. Направление, показанное счетным автоматом, ведет к отдаленному созвездию. Но чтобы сигналы пришли оттуда? Сомнительно. Каким образом могли узнать земные радиосигналы, возможно, живущие там существа?
Экипаж терялся в догадках.
Акатль, математик, все время обсчитывал угловые показатели, пытаясь определить действительное местонахождение передатчика. Не результаты становились все непонятнее.
Чадвик несколько усовершенствовал кибернетику радиоавтоматов и с помощью транзисторной системы повысил мощность приема. Этим он облегчил прослушивание Людмилой таинственных волн.
Трофимов забросил свою лабораторию по корпускулярному излучению и ползал снаружи по корпусу «Регера», укрепляя дополнительные антенны направленного действия.
Мезор рылся в звездном каталоге, потому что все большей популярностью пользовалось мнение об инопланетном источнике сигналов.
Самым несчастным человеком на борту был Канзу, инженер-двигателист. Он нес рулевую вахту — «серые будни космонавтов» — и не мог отвлекаться. К тому же, ядерная реакция в тяговом двигателе стала давать странные скачки, и найти причину этого Канзу не удавалось.
Лишь Гиад не принимал участия в раскрытии тайны сигналов. Правда, услышав о пеленгах, он появился в Централи управления, однако вскоре ушел в лабораторию сверхнизких температур. Временами его тощая фигура мелькала в Централи, он склонялся над чьим-нибудь плечом, ненадолго прислушивался к разговорам, качал головой и снова исчезал, не проронив ни слова. Но в его лаборатории суперисследований чаще, чем когда-либо прежде, гремели вакуумные насосы, жужжали холодильные установки и экспериментальная камера открывала свои двери в космос. Казалось, с тех пор, как Бео в шутку назвал его «ледяным человеком», Гиад еще больше вгрызался в работу.
Но стоило кому-нибудь из членов экипажа раздраженно высказаться о замкнутом характере Гиада и его безразличии, Анна тотчас заступалась за него. Бео тоже оправдывал Гиада, он предполагал, что их неприступный коллега все-таки займется проблемой загадочных радиосигналов.
Бео оказался прав. Однажды, когда в двигательном реакторе цепная реакция снова стала делать необъяснимые скачки, Гиад находился как раз в Централи управления.
— Чудесно! — сказал он хрипловатым голосом и потер ладони, словно втайне радуясь чему-то. — Чудесно, — повторил он удовлетворенно. И тут же вдруг, поймав неодобрительный взгляд Трофимова, грубо сказал: — Хватит тебе ползать по корпусу! Твое место отныне — в лаборатории. — Он таинственно шепнул Трофимову: — «Дельта-два».
Это ключевое слово побудило Трофимова тотчас же вскочить и побежать в лабораторию корпускулярного излучения.
— Отлично! — сказал Гиад и торжествующе посмотрел вслед ему. Через несколько часов сигналы заметно ослабели. Людмила предложила прервать обратный полет к Земле и снова отвести корабль в центр направленного радиоконуса. И там ждать, пока можно будет услышать что-нибудь, кроме этих пеленгов.
— Я уверена, что мы натолкнулись на важное явление. Пеленги могут принести нам нечто неожиданное.
Ко всеобщему удивлению, Гиад тоже потребовал вернуться к центру радиолуча.
На этот раз возражал Мезор:
— Мы рискуем попасть в метеоритный шлейф Плутона.
Тем, что «Регер» все же повернул к центру радиоконуса, все были обязаны Акатлю, вычисления которого привели еще к одному поразительному результату. Вследствие того, что корабль долгое время находился на границе конуса, Акатль смог проделать угловые измерения и, обработав их на электронном вычислителе, торжественно сообщил:
— Передатчик находится от нас на удалении в одиннадцать световых лет. Сигналы идут с Эпсилон Эридана!
Вскоре после этого Канзу, Гиад, Анна, Бео и Мезор совещались в комнате Этики.
— Передатчик у них прямо-таки неслыханной мощности, — восхищенно сказал Канзу. — Перекрыть около ста биллионов километров — и такая слышимость!
— А точность посылки луча! — добавила Анна.
— Откуда известно, что там есть люди? — спросил Бео.
— Не такая уж точность, — заявил Гиад. — Они всего лишь коснулись Солнечной системы.
