Мысли были такие:
Всю жизнь чепухой занимаюсь, дурака валяю...
Годы уходят, а что остается, так... ерунда. А по молодости-то какие планы строил. У-у! Какие планы! Изобретать пытался, наукой серьезно хотел заниматься! И замыслы были, и силы, а где все это теперь? Сплошная суета, пустяки и ничего больше... Этак завтра или через год-другой помру, а через десяток лет никто и не вспомнит обо мне. А ведь мог бы кое-что полезное и для людей сделать, мог бы...
- Черт знает что в голову лезет, - пробормотал Романыч, - и ведь вот что обидно... Правда это, вот что обидно... Неужели этот корнеплод на меня так влияет? Гм...
И Романыч поднялся и перетащил складной стул на три метра поближе к футурии.
На этом новом месте он почувствовал такую непривычную тоску и горечь за бездарно растранжиренные годы, что даже слабые его попытки самооправдания ссылками на непростые житейские обстоятельства и пакостные характеры окружающих ему не помогли.
Мысли в голове Романыча так и шелестели:
Ах, ты, старый идиот, лодырь и пьяница. Тебе бы только водочку с приятелями хлебать да языком трепаться, а на серьезные дела тебя нет. И что же ты за человек такой, да и человек ли ты? Нет, какой ты, к лешему, человек, так, двуногое животное с зачатками мышления, целиком программируемое привнесенными обстоятельствами внешней среды. Полное отсутствие всякого духовного мира... Ты о жизни-то своей хоть раз задумывался, скотина? Из школьного курса хоть что-нибудь помнишь? А еще университет заканчивал! И это кандидат наук!.. Ну да... Человек - это звучит гордо! Хоть что-то в голове осталось. Только гордо-то звучит далеко не каждый человек, совсем даже не каждый. Из сотни, если не из тысячи, может, одному удается в своей жизни прозвучать гордо, а остальные так... хрипят что-то на потеху зрителям... И ты в том числе... А ведь были способности, были... Может, и сейчас еще не поздно, если усиленно заняться твоим перевоспитанием... Что нахохлился?
От таких мыслей Романыча даже зашатало. И в пот бросило.
- Елки зеленые, да это ж не мои мысли, у меня таких отродясь не было. То есть, возможно, когда-то лет сорок назад что-то такое и могло в голове появиться, но с тех пор ни-ни...
А мысли уже распирали черепную коробку и так и накатывали:
Ах ты, мерзавец! Ты еще и трепыхаешься? От правды не уйдешь! Лучше начинай творить, что задумывал, еще вполне можешь успеть сделать кое-что полезное. И не вздумай увиливать!
Тут Романыч вздохнул, крякнул и с опаской посмотрел на цветущее растение.
Что же это со мной происходит сегодня? Неужели этот декоративный кочан капусты на меня так подействовал?
И тут же возникла мысль:
Сам ты кочан. Ты меня благоустроил, взрастил. В благодарность за заботу я из тебя человека выращу. Да, и не вздумай мне пакостить. У вас, людей, иногда такие мыслишки появляются: делать зло тем, кто вам добра желает, но со мной такое не пройдет.
И в этот момент Романыча чуть не парализовало, он наконец осознал, что с ним ведет назидательную телепатическую беседу именно это растущее у него в саду на грядке нарядное растеньице.
- Этого не может быть, я с ума схожу, - пробормотал Романыч, хватаясь за сердце.
- Может, еще как может! - звенело в голове. - Я тебя, сукиного сына, перевоспитаю, ты у меня станешь, наконец, разумным мыслящим существом...
И началось для Романыча страшное интеллектуальное рабство. Он теперь и пикнуть не мог без ведома ужасного гипнотического растения. Футурия доставала его своими телепатическими ударами везде, и всякое сопротивление пресекалось.
Она заставляла Романыча просыпаться чуть не в пять утра и обливаться холодной водой, делать гимнастические упражнения по неизвестной системе, прочитывать, точнее, перелистывать в институтской библиотеке за несколько часов рабочего времени до десятка объемистых томов. Самое ужасное, что содержимое этих фолиантов Романыч теперь запоминал чуть не с одного взгляда. В день работы в институте он теперь успевал сделать больше, чем раньше делал за два месяца, а футурии всего этого было мало. Она и дома заставляла его читать, трудиться, размышлять над прочитанным.
Романыч понимал, что окружающие, и в первую очередь супруга самого Романыча, чувствуют происходящие с ним перемены и начинают удивляться его поведению. Он даже как-то высказал свои опасения футурии:
- Пойми, чудовище, на меня уже косо смотрят. Я же умру от перенапряжения, у меня уже головные боли начинаются, ты жену мою хоть пожалей, детишек...
- За них не переживай, их воспитанием займемся позднее. А супруга перемены в тебе приветствует, надеется, что ты продвинешься в науке, и она права.
- Да я же через месяц от такой жизни ноги протяну, у меня сердце не выдержит, я же уже старый, мне скоро пятьдесят три стукнет.
- Вот именно, надо же тебе в жизни хоть что-то полезное сделать для общества, пусть и с моей помощью, а все же...
- Я же вот-вот упаду...
- Ерунда, сегодня приедешь ко мне на участок, я осмотрю твой организм, если что не так, регенерируем. Не забывай, что ты имеешь дело с одним из самых высокоразвитых мыслящих растений галактики. Все в наших силах...
- Слушаю и повинуюсь, - отвечал мысленно Романыч, а что ему еще оставалось, когда все его мысли и желания были под контролем этого зеленого монстра.
И он ехал на участок, поливал и окучивал своего зеленого хозяина, послушно выполнял все его предписания и за лето, на удивление друзьям, родственникам и сослуживцам, стал совсем другим человеком, помолодел лет на двадцать, приобрел звериную силу и добился такого ясного и тонкого мышления, что в конце концов полюбил своего учителя-мучителя и даже стал ему в чем-то благодарен.
И вот уже где-то в конце сентября, когда начались ощутимые заморозки, прохладной звездной ночью футурия призвала к себе Романыча из дачного домика и объявила ему, что вполне довольна его перевоспитанием, его способностями и направлением мысли.
- Да, мой друг, наше знакомство завершается, - заявила она ему, естественно, мысленно. - Мне пора... Дальше ты и без моих подстегиваний справишься, жажда деятельности, жажда мыслей - это теперь у тебя в мозгах. Делай свои открытия, изобретай!
- Погоди, ты же обещала повоспитывать моих сыновей.
- Вообще-то, своих детей человек должен воспитывать сам, но раз уж обещала, вот у меня здесь на макушке созрело несколько коробочек с семенами. Сорви одну, посадишь в цветочный горшок и подаришь своим чадам.
- А как же ты? Зима же скоро. Может, и тебя в горшок?
- Обойдемся без горшка, не маленькие, такие, как я, растут не только в каком-то одном месте и времени, мы способны врастать в иные времена и пространства и таким путем познаем вечность, а теперь прощай.
