Перевод Книги шел по плану. Старый Уйгур, которому только по паспорту моряка 96 лет, зацепился взглядом за знакомую идеограмму в одном из 12 томов страниц из рыбьей кожи и правильно ее интерпретировал. Начало, почти как начало таблицы Менделеева, если читать слева-направо. Одноатомный спирт. Такого не бывает.
Значки текста в Книге Бытия и Прогнозов можно читать справа налево или сверху вниз и в зеркальном отображении. Некоторые сочетания знаков обозначают определенное понятие, например «вода», но об этом, кроме уйгуров, пожалуй, никто не знал.
На тонких листах из рыбьей кожи это сочетание арамеограмм читается одинаково не только сверху вниз, но и справа-налево. И наоборот. Но, почти случайно, Шпанов заметил, что сочетания имеют смысл если смотреть внутрь книги. Через почти прозрачную кожу листа просвечивается второй знак арамеограммы на следующей странице. Особенно, если нанести на лист каплю воды прямо над первым знаком. Это открытие он совершил благодаря пиву. Капля воды случайно капнула на текст с покрытого инеем бокала. Фолиант впитал влагу и нижележащий знак читался совершенно четко. В слегка растекшейся капле, как в увеличительном стекле, проявился истинный смысл зашифрованного. Под второй страницей просвечивают группы знаков на третьей. Далее можно продолжать расшифровку вправо и обратно вверх. Добраться до первой и читать в другую сторону. Текст в книге — бесконечен — без начала и без конца. Как лента Мебиуса.
Влад затушил сигарету в переполненной бычками пепельнице. Один из дружелюбных литераторов как то посоветовал ему, хотя бы на время, стать «мужиком». Для литературного подвига, итьить. Классика любит четкую градацию. Для этой роли наверняка нужна шапка ушанка и посох. Или плуг? Надо подумать и накормить аквариумных рыбок. Они всю жизнь живут в воде и пьют только воду. Не играют в компьютерные игры и не разоряются, купив модные мокасины. Но питание в аквариум должно было поступать из вне.
Лучшему графоману обещана крупная премия. Хотя сиреневая лента, перетягивающая пачку с миллионом островных тугриков, давно не волновала Шпанова. Про мокасины он загнул просто так, для литературной красоты. С другой стороны, четырех килограммовая пачка банкнот в упаковке может служить отличным прессом для квашения капусты. Или денег хватит, чтоб раздать фантики потомкам Тома и Гека. Они с удовольствием зашпаклюют и покрасят лодку-яхту.
Тысячи лет фолианты Книги Бытия и Прогнозов тайно хранились за Китайской стеной, в одной из императорских библиотек. Последнего Китайского императора когда-то спасли Оссийские разведчики и книгу удалось вывезти в Казахстан. В конце 70-х, прямо в поезде на Тайшет, сержант сверхсрочной службы КГБ завербовал молодого инженера Шпанова. Вместо ударной комсомольской стройки, вместе с переводчицей Мариной Нештергазе, его направили в палестинский город Триполи. Там его ждал резидент внешней разведки. Советы проводили операцию по обмену Книги на 26 килограмм бриллиантов, украденных местными боевиками в художественном музее.
В прокопченном анашой тамбуре поезда БАМ — Тайшет, Влад даже не догадывался, в какую степь его занесет легкомысленная подпись на пачке Беломора. Первая заграничная миссия чуть не провалилась.
В аэропорту имени маршала Малиновского их с Мариной посадили не на тот самолет. Вместо рейса на Дамаск, с дальнейшей пересадкой, они улетели в ливийский город Триполи. Документы сопровождающие пограничники проверяли дважды, но синий загадочный штамп = РСО = под самым гербом на обложке паспорта, похоже действовал на них гипнотически. Они все перепутали. Для начала ребята в зеленых фуражках, салютуя ритуалом временного отдания чести — прикладывая руку к виску пониже головного убора, — закрыли Шпанова и Марину Нештергазе в депутатском зале. А через два часа двух пассажиров посадили в странный ИЛ 86М. Гражданская иссине-черная надпись «Аэроплот» вдоль борта, но на днище фюзеляжа, аккурат посредине, наростом, выступало алюминиевое образование овальной формы. Очень похоже на спец самолет, тогда, похоже, это часть дьявольски хитрой задумки шефа КГБ И.А.Ропова.
Опечатанный цинковый ящик с КБиП разместили прямо у пассажирских кресел. Свежеиспеченному агенту Шпанову поставили задачу доставить древнюю Книгу по назначению. Но он не знал, что Ропов приказал заплечным мастерам из бывшего НКВД изъять из фолианта каждую вторую страницу. Арабам вручат пустышку. Через 24 года генерал Алугин перевезет в Штаты недостающие листы, в обмен на рецепт выращивания боевого армейского муравья в условиях Антарктиды.
* * *
Аквариум Шпанов решил завести почти спонтанно. В ту субботу население Острова, как обычно, медитировало в еженедельной алкогольной коме, и никто не мог ему помешать. Влад поднялся на холм, к озеру. Спокойно размышляя о задании из синего конверта, стал неспешно бросать в воду камни. В то, что вынырнет синий дракон, верилось слабо, но рыбы-попугаи, умеющие повторять за людьми матерные слова, могли появиться на поверхности. Всплыло только дерьмо. Васильич, подрабатывающий синим драконом на утеху туристам, взял отгул.
После этого знаменательного события Влад решил поселить рыбок на вилле, в аквариуме и писать рассказ на датском. Только так можно заслужить наивысшую награду литературоведов-критиков — напечатанную на бумаге книгу с голограммой «Бред феерический». Грамотных миллионы, и заставить их потесниться на короткой выставочной полке тяжело. Главное терпение и упорство, как у легендарных о-писателей виртуальных игровых уровней.
Сухой корм для рыб ложился на поверхность воды в аквариуме замысловатым узором. Рыбки разевали рты, пытаясь ухватить порцию побольше, и при этом молчали, хотя Влад специально повторял вслух матерные выражения. Видимо, в аквариумной воде не хватало микродоз говорильных примесей, как в глубоком озере в кратере потухшего вулкана.
Друзья и знакомые подозревали о секретной миссии Шпанова. Советовали: вместо письменных упражнений начать читать словари. Словари Влад и так читал, особенно в дальних командировках.
Рыбки сожрали весь корм уже на поверхности воды, не дав ему утонуть. Начало великого произведения как-то не вытанцовывалось. Может про море? Тоже вода. Вот так: «Океан дышал свежестью непреодолимой силы»? Пора садиться за печатную машинку. Большая венецианская пепельница для сигар манила девственной чистотой. Окурки на пол в последний раз Шпанов бросал в чеченском курятнике, когда следил за встречей эмира в оптический прицел.
Мысли собрались в клубок, плотно сжались и разлетелись, не оставив шанса начать писать роман. Окурки, эмиры, океан…Бред.
