В дверь стучали руками и ногами.
Некоторое время Гиб лежал неподвижно, весь в холодном поту, уверенный, что все это лишь продолжение сна.
- Милый, что там случилось? Пойди посмотри, что им надо, - сказала жена.
Гиб встал. Сердце его колотилось, а руки никак не могли нашарить задвижку замка. Обдав Гиба холодом, в комнату ввалились люди в мокрых плащах и блестящих шлемах.
- Вы что, оглохли? - закричал тот из них, чей вид был особенно грозен. - Думаете, у нас нет других дел, кроме как торчать под вашей дверью? Собирайтесь быстро!
- Что случилось? - оторопел Гиб. - Я ничего не сделал. Это ошибка. Я сейчас принесу документы...
- Молчать! Сам ты ошибка! Идиот безмозглый. В сегодняшнем дне тебя нет! Ты не существуешь, понял? Даже если тебя убить - ничего не изменится. Это все равно, что выстрелить в пустоту. Всю ночь мы носимся по городу и вылавливаем таких, как ты. Одевайся. Вещей брать нельзя!
- У меня жена...
- Жена останется. Быстрее! Разговаривать с тобой - уже преступление!
"Уж лучше бы меня на самом деле убили, - думал Гиб, натягивая брюки. Почему именно я? Почему мне так не везет в жизни?"
На пороге спальни появилась Ада, придерживая руками полы халата.
- Гиб! - воскликнула она. - Что случилось? Пощадите его, он ни в чем не виноват!
- Вернитесь в комнату! С ним нельзя разговаривать. У вас будут неприятности.
- Не трогайте ее! - закричал вдруг Гиб. - Собаки, я плевал на вас! Ада, жди меня, я скоро вернусь!
Его выволокли на лестницу и там ударили чем-то тяжелым по голове. Когда Гиб пришел в себя, его с закованными руками тащили по мокрому асфальту к гондоле патрульного дирижабля, висевшего низко над улицей напротив дома. В тесной каморке, куда его затолкали, уже сидело двое в наручниках.
- Присаживайтесь, - с улыбкой сказал один из них. - Места хватит.
На нем был черный костюм и белая сорочка. Скомканный галстук торчал из кармана пиджака. Второй, сидевший в углу, спал, запрокинув голову. Из-под коротких воспаленных век жутко блестели белки закатившихся глаз.
"Выходит, меня нет, - подумал Гиб. - Зачем же я тогда жил?"
Он вспомнил свою мать, детство, все свои болезни и радости. Вспомнил Аду. Как он любил ее и все, что было между ними хорошего! Вспомнил других женщин - каждую в отдельности, - которых он знал до Ады и которых тоже любил, пока был с ними. Вспомнил друзей, выпивки, драки, боль от ударов и мелькающие в свете фонарей лица врагов. Вспомнил свою работу, свои мечты, тайны и еще многое из того, что было для него всей жизнью и что навсегда оборвалось этой ночью.
Он закрыл глаза и застонал.
- Закурите? - предложил человек в черном костюме. - Я всегда на ночь кладу в карман пачку сигарет. Специально для таких случаев.
- Заткнись! - оборвал его Гиб. - Заткнись, понял?
- Не расстраивайтесь так, - человек снова улыбнулся. - В семь утра поступят уточненные сведения. Может, все еще изменится. Может, вам повезет.
Прошло не менее четверти часа, прежде чем Гиб, наконец, успокоился.
- Как это могло случиться? Я ведь живой человек. Меня знают сотни людей. Почему же я не могу существовать сегодня, когда еще вчера мог?
- А что вы ели вчера? - Человек в черном костюме закованными руками вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. - Что молчите? Я не шучу. Что вы ели вчера, как были одеты, откуда в ваш дом поступает тепло и свет?
- Ну, допустим, я все это знаю. Что дальше?
- Одну минуточку... Подержите, пожалуйста, зажигалку... Вот так. Спасибо! - Он жадно затянулся. - У нас не хватает пищи, а запасы сырья и топлива давно истощились. Вы ели вчера мясо быков, убитых миллион лет назад. Все остальное, чем пользовались: дерево, нефть, свинец, кожа, - тоже доставлено из прошлого. Даже ваша рубаха наверняка сшита изо льна, выращенного в долине Древнего Нила.
- Рубаха, кстати, синтетическая, - невесело усмехнулся Гиб. - Все, что вы сказали, для меня не новость. Я сам последнее время работал в Закрытом секторе.
- Тем более. И когда вы возвращались из прошлого, то заставали свой дом, свою жену на прежнем месте. И ног у нее по-прежнему было две, а не три, к примеру. Даже выпивка не подешевела. Ведь ничего не изменялось за время вашего отсутствия, не правда ли?
- Если только по мелочам.
- Мелочи не в счет. Вы ведь успели порядочно нагадить в прошлом. Не вы один, конечно, а тысячи таких, как вы, которые ежедневно рубят лес во всех прошедших веках, заготавливают яйца динозавров, гонят спирт из папоротника, вербуют за побрякушки дармовых рабочих.
- Это работа иммиграционного бюро. Им за это деньги платят.
- Правильно. С помощью своих темперов, мощь и избирательность которых даже представить трудно, иммиграционное бюро собирает подробнейшую информацию о завтрашнем дне. О том, каким он был бы, если бы его не исказили те, кто сегодня побывал в прошлом. При этом учитываются миллиарды миллиардов факторов. Даже на уровне микромира. Затем в течение ночи эта почтенная организация старается стереть все возникшие искажения. В меру своих сил и разумения, конечно.
- Значит, и мы с вами искажения?
- Возможно.
- И ошибок у них не бывает?
- Ошибок, я думаю, - масса. В распоряжении иммиграционного бюро десятки тысяч агентов, орбитальные станции, средства массовой информации, вся наука. Да и политика с экономикой, наверное, тоже. За ночь они могут перевернуть всю страну, убрать любое количество людей или заменить их другими, загипнотизировать целый город, вырыть новые реки и засыпать моря, внушить народу все, что угодно. И несмотря на это, ликвидировать все искажения невозможно. Они накапливаются день ото дня. Происходит масса недоразумений и путаницы. Исправлять ошибки чаще всего некогда. Контролировать же работу иммиграционного бюро практически невозможно. Очевидно, уже длительное время они творят над нами все, что захотят. Даже шпики и доносчики теперь не нужны. Вся наша жизнь у них как на ладони. Они знают все наперед. Представляете, чем все это может однажды закончиться? Проснемся утром и узнаем, что существующий строй является искажением и по всей стране вводятся феодальная геральдика и крепостное право. Или что в завтрашнем дне отсутствует такая вещь, как международный мир. Представляете ли вы себе современную войну? Массовое уничтожение пещерных предков противника. Атомные бомбы над античными городами. Данте Алигьери, призванный в морскую пехоту. И каждое из этих бедствий, тысячекратно умноженное, обрушится на нас. Мина, убившая в первом веке до нашей эры десять человек, уничтожит миллион в нашем времени...
Человек в черном костюме умолк. Недокуренная сигарета дрожала в его пальцах.
- Чем вы занимались раньше? - спросил Гиб.
- Преподавал в технологическом институте. Я профессор многомерной топологии.
